Гарнитур из электрических стульев - Александрова Наталья Николаевна. Страница 56

Стараясь держаться поближе к стене дома, Даша зацепилась длинной шелковой юбкой за гвоздь и с ужасом услышала громкий треск рвущейся материи.

Юбка была испорчена, мало того, придется добираться до дому в неприличном виде...

Даша расстроилась, но не повернула назад, а пересекла грязный двор и, придерживая разорванную юбку рукой, поднялась на четвертый этаж захламленной лестницы, распугав оживленную компанию разноцветных, потрепанных жизнью кошек.

Остановившись перед интересующей ее четырнадцатой квартирой, Даша потянула было руку к звонку, но рука повисла в воздухе: дверь пересекала полоска белой бумаги с фиолетовой официальной печатью.

Квартира была опечатана.

Даша растерянно огляделась, думая, что бы это могло значить. Вдруг рядом с ней послышался скрежет отпираемых запоров, соседняя дверь приотворилась на несколько сантиметров. В щели виднелась дверная цепочка и один любопытный старушечий глаз, рассматривающий Дашу с таким интересом, с каким вороватая сорока рассматривает кусок мыла, оставленный хозяевами возле умывальника, раздумывая, стоит ли он того, чтобы его украсть.

— Ты к кому, доченька? — спросила ее старуха из-за двери.

— Ватниекс Марта Мартыновна здесь проживает? Старуха охнула, и на несколько секунд глаз ее исчез в темноте.

— А вы, наверное, Варвара Васильевна Хряпина? — громко произнесла Даша в полуоткрытую дверь, сверившись со своим списком.

Дверь прикрылась, брякнула цепочка, затем дверь открылась пошире, и старуха появилась полностью в цветастом ситцевом халате и войлочных шлепанцах.

— Убили Мартыновну-то! — прошептала она, оглядевшись по сторонам. — Убили!

— Да что вы? — Даша отшатнулась. — Как? Когда?

— Да ты кто будешь-то? — поинтересовалась старуха, пытаясь заглянуть в Дашин список.

— Я из собеса, — с готовностью сообщила та, — уточняю список на гуманитарную помощь — инвалидов, пенсионеров... здесь вот у меня Марта Мартыновна числится, потом Варвара Васильевна, это ведь вы?

— Я, я, — радостно подтвердила старуха, — да ты заходи, доченька, я тебе все расскажу.

Даша прошла вслед за ней по темному извилистому коридору, спотыкаясь о старую обувь, пустые коробки и обломки мебели. Старуха открыла очередную дверь и провела гостью в маленькую, невероятно захламленную комнату.

— Дак кто ты будешь-то? — снова спросила она, повернувшись к Даше и склонив голову к плечу с тем же сорочьим выражением.

— Из собеса, — терпеливо повторила Даша свою легенду, — списки уточняю пожилых людей для получения гуманитарной помощи. Вот у меня тут Марта Мартыновна записана, а вот вы, Варвара Васильевна...

— Да, да, Васильевна я, — подтвердила старуха, — а это что же будет — из одежды чего-нибудь дадут?

— Может быть, — Даша пожала плечами. Она не хотела зря обнадеживать старуху. — Я этим не занимаюсь, я только списки уточняю. Так что вы говорите — Марта Мартыновна умерла?

— Ох! — старуха всплеснула руками. — И не спрашивай, доченька! Как глаза закрою — прямо так ее и вижу! Лежит, бедная, а голова вся как есть разбита! И он тоже — весь в крови!

— Кто — он, Варвара Васильевна? — осторожно спросила Даша, увидев, что старуха замолчала и не думает продолжать.

— Кто — он? — удивленно переспросила Варвара.

— Ну вы сказали — он лежит весь в крови... Да кто же он-то? — Дашино терпение подходило к концу.

— Ну кто же еще? Гриша, племянник ейный. Ох, молодежь, молодежь... вечно чего-нибудь удумает! Лежит, весь в крови и как есть мертвый... А Мартыновна тоже на полу лежит, и голова совсем разбитая...

— Так вы их видели?

Старуха с подозрительным испугом взглянула на Дашу, затем покосилась на дверь и торопливо забормотала:

— Ничего я не видела, ничего не знаю. А ты, доченька, откуда, говорила? Не из милиции?

— Да нет, Варвара Васильевна! — Даша постаралась успокоить всполошившуюся старуху. — Я же вам сказала, что из собеса, по поводу гуманитарной помощи списки уточняю, — она сунула старухе под нос красиво отпечатанный на принтере список, — вот видите — ваша соседка, а вот вы рядом.

— И из одежды что-нибудь будет? — опять деловито уточнила старуха.

— Может быть, точно вам не могу сказать.

— И пальто, к примеру, будет? — Старуха снова по-сорочьи выпучила глаз, склонив голову к плечу.

— Не могу вам точно сказать, — пошла Даша на попятный, — я же только списки проверяю. Так вы их видели?

— Кого?

— Тьфу! — Даша привстала. — Да убитых! Марту Мартыновну с племянником!

Старуха огляделась по сторонам, будто проверяла, не подслушивают ли их, потом поманила Дашу к себе и, пригнувшись к ее уху, громко прошептала:

— И не племянник он ей вовсе.

— Не племянник? — удивилась Даша, отстранившись и вытирая ухо.

— Нет, не племянник! — торжественно проговорила Варвара Васильевна. — Не племянник, а крестник. Он и называл-то ее все — крестная.

— Ну, какая разница, — отмахнулась Даша, — племянник или крестник...

— Нет, не скажи, доченька! — Старуха обиделась. — Племянник и крестник — совсем разное дело! Племянник — это племянник, а крестник — это крестник.

— Так вы их видели? — вклинилась Даша в эти серьезные рассуждения.

— Кого, доченька?

— Ну как кого — убитых, Марту Мартыновну с племянником... тьфу, с крестником.

— Видела! — страшным шепотом прошептала старуха. — Только ты не говори уж никому, а то меня затаскают!

— Как же так получилось, что вы их видели?

— Соли мне надо было, доченька, — продолжала старуха полушепотом, — за солью пошла к Мартыновне, а у той дверь-то не закрыта, я и войди... Смотрю, а Мартыновна-то на полу лежит... Что это, думаю, никак она заболела? Какие ее годы, восьмидесяти еще нет! Ну я подошла, смотрю — она уж холодная... И рядом-то вижу — Гриша лежит, весь как есть в крови и тоже не дышит... Ну я и пошла...

— А что, Варвара Васильевна, — поинтересовалась Даша, — вещи там были раскиданы?

— Чего? — Старуха приложила ладонь к уху на манер рупора.

— Ну, не было там все разбросано, как будто искали что?

— Мне до чужих вещей нет интереса! — Старуха поджала губы.

— Ладно, Варвара Васильевна, спасибо. — Даша встала, собравшись уходить.

Ясно было, что больше ничего она здесь не узнает. Следы бабушкиной шкатулки окончательно затерялись. Ее мог взять тот, кто убил вора и его крестную — если он представлял себе ее ценность; она могла остаться в запечатанной квартире; она могла быть спрятана Шухером где-нибудь в укромном месте вне дома.

Подойдя к двери комнаты, Даша вспомнила о своей разорванной юбке и остановилась. Ехать в таком виде через весь город было немыслимо.

— Варвара Васильевна, — обернулась она к хозяйке, — вы мне иголку с ниткой не дадите? Вот юбку разорвала.

— Батюшки! — Старуха всплеснула руками. — Где же тебя, доченька, так угораздило?

— Да в вашем дворе, пока через яму перебиралась, за гвоздь задела. Как вы-то здесь ходите?

— Да уж как-то приноровились, — старуха направилась к комоду, — так бочком-бочком и пробираемся... Сейчас, доченька, дам тебе иголку с ниткой...

Она выдвинула ящик комода, достала оттуда шкатулку для шитья и повернулась к Даше, держа ее в руках:

— Вот, выбирай, что тебе нужно...

Даша застыла, лишившись дара речи. Она не верила своим глазам.

Варвара Васильевна держала в руках бабушкин ящичек палисандрового дерева. Дашино детство. Дашины украденные воспоминания.

Даша на секунду зажмурила глаза — вдруг это ей только померещилось? Но нет, шкатулка была все там же, в руках Варвары Васильевны.

Перед Дашиным внутренним взором предстал зимний вечер в бабушкиной комнате. Саша сидит рядом, забравшись с ногами на диван, и читает толстую приключенческую книжку с картинками, а Даша достает из палисандрового ящичка бутылочку темно-синего стекла с таящимся в ней удивительным запахом, белую лошадку из слоновой кости, тяжелый браслет с разноцветными камушками...

— Варвара Васильевна, голубушка! Откуда же у вас эта шкатулка? — выговорила она, с трудом справившись со своим голосом.