Брачная лотерея - Лихачева Светлана Борисовна. Страница 20

– Боюсь, что ты – единственный кандидат, – помолчав, призналась Лаура.

Вернон глубоко, прерывисто вздохнул. Стало быть, дед не ошибся, и новое поколение Паркинсонов уже на подходе… пусть даже будущего скотовладельца пока еще только в микроскоп разглядеть можно!

– А когда ты узнаешь точно?

– Дней через десять, – нехотя сообщила Лаура, поворачиваясь лицом к собеседнику. – И скорее всего результат окажется положительным. Но тебе тревожиться не о чем.

– Не о чем?

– Абсолютно.

– Ты ведь не собираешься сделать аборт? – Эту возможность Вернон рассмотрел со всех сторон и решил, что от своего ребенка – своей плоти и крови – избавляться не станет.

– Нет.

– Вот и славно. Вместе мы наверняка что-нибудь придумаем, – проговорил он и с ужасом понял, что Лаура вот-вот расплачется. А что ему тогда делать? Он порылся в кармане в поисках носового платка, но ничего похожего не обнаружил.

– Ну, ты меня утешил, – не то фыркнула, не то всхлипнула Лаура.

– А издеваться-то зачем? – пробормотал он себе под нос.

Какие у нее красивые губы… Интересно, что будет, если взять да и поцеловать ее прямо здесь, не сходя с места? Тем более что сидят они совсем рядышком на замечательном, мягком диване…

– И не думай даже, – мрачно предостерегла молодая женщина, явно прочитав мысли собеседника. – В пятницу вот так все и началось…

– А что прикажете делать, если я неотразим? – усмехнулся Вернон, давая понять, что просто-напросто шутит.

– В данный момент для меня ты неотразим примерно так же, как банка «Мокконы».

Но ему не очень-то верилось, особенно после того, что случилось в кухне его дома, что красавица итальянка и впрямь к нему равнодушна. Уж кто-кто, а Вернон Паркинсон хорошо знал женщин. А эту женщину вознамерился узнать еще ближе.

– Мы поженимся, – словно со стороны услышал он собственный голос и ушам своим не поверил.

По дороге от фермы до города он рассмотрел проблему со всех сторон. И придумал с полдюжины вариантов ее решения. Но сейчас все они свелись к одному: если Лаура носит его ребенка, он на ней женится. Его ребенок будет носить фамилию Паркинсон, и точка!

– Мама, – в гостиную заглянула Виолетта, – я голодная.

– Сейчас, родная, сейчас. – Лауре спустила ноги на пол и собиралась встать, но Вернон удержал ее за плечо.

– Радость моя, я серьезно.

– Я замуж не собираюсь, – отрезала Лаура. – Неважно, подтвердится беременность или нет. И вообще, рано еще об этом говорить. Так что отправляйся-ка домой и займись… чем уж ты там привык заниматься по воскресеньям.

– По воскресеньям я обычно отсыпаюсь.

– Вот и отлично, – сказала молодая женщина, вставая. – Поезжай на ферму – и на боковую.

– А как же ты?

– Что «как же я», Вернон? – вздохнула она, отбрасывая волосы со лба.

– Судя по твоему виду, это тебе полагается отсыпаться, а не мне.

– Накормлю детей, приберусь в кухне, сдам белье в прачечную, закуплю продуктов на неделю, вымою пол в зале – и прилягу, – пообещала она, уже по пути в кухню. – Пока-пока. Спасибо, что зашел.

– Я серьезно, – настаивал Вернон, следуя за ней по пятам и поневоле любуясь тем, как эффектно обтягивают джинсы ее округлые бедра. – А что, если дела подождут?

Лаура указала на детей. С трудом дотягиваясь до стола, Виолетта и Паоло пытались намазать апельсиновый джем на толстые ломти хлеба. Судя по крошкам на скатерти и потекам джема на полу, получалось у них неважно.

– Подождут? – скептически сощурилась молодая женщина. – Сомневаюсь.

– Вид у тебя и впрямь больной, – заметил Вернон. – А ты уверена, что не простудилась? Или, может, вирус какой-нибудь подцепила?

– Грипп – это то, что нужно! – усмехнулась Лаура. – Славненький крохотный вирус избавит меня от девятнадцати лет родительской ответственности… так что подержи за меня скрещенные пальцы, идет?

– Ступай приляг, – настаивал Вернон, отбирая у Виолетты хлебный нож. – Я накормлю их ланчем, молока налью и все такое. А потом мы в кино сходим.

– Кино? – просияла Виолетта. – А какое кино?

– Вот именно, – уточнила молодая женщина, убирая хлеб в пакет. – Какое такое кино?

– Раньше утренние сеансы были специально для детей, – задумался Вернон, с запозданием осознав, что о репертуаре понятия не имеет. – Мы прогуляемся к кассам и посмотрим, не идут ли какие-нибудь мультики.

– Но почему? Зачем? – Лаура воинственно подбоченилась.

– Должен же кто-нибудь о тебе позаботиться! – воскликнул Вернон.

Спустя несколько секунд, уже стоя на лестничной площадке и удрученно глядя на захлопнувшуюся дверь, он догадался, что-то не то сказал.

Не в привычках Лауры было грубо обходиться с людьми. Но что ей оставалось делать? Либо выставить Вернона Паркинсона за порог, либо разрыдаться в голос – выбор невелик. А ей так хотелось сохранить хотя бы остатки чувства собственного достоинства!

Но тут она вспомнила, как выпрыгнула из Большого Лося на глазах у молодых холостяков города, а потом занималась любовью с красавцем конезаводчиком под кухонным столом… и приуныла.

Но слезами горю не поможешь, и работу за нее никто не переделает, и дети счастливее не станут. Так что Лаура решила заварить себе крепкого чая и заняться счетами за последнюю неделю. Я не беременна, твердо сказала себе она. А если даже и беременна, но отлично справится с проблемой».

Без слез. Без сожалений. И без помощи неотразимого фермера.

Вернон вернулся на ферму и позвонил Фергусу узнать, не известно ли тому чего-нибудь насчет беременности. Но приятель расхохотался в трубку и сообщил, что такому неисправимому ловеласу, как Вернон, давно пора было заработать неприятности на свою голову.

– А почему я не в курсе? – осведомился подлый предатель, отсмеявшись. – Кто эта счастливица?

– Не твое собачье дело! – рявкнул Вернон. А Фергус – лучший друг называется! – пообещал научить его менять подгузники и греть молоко в бутылочке.

В сердцах шмякнув трубку на рычаг, Вернон тут же набрал номер Джейми. В конце концов, разве не Джейми растил осиротевшую малютку племянницу? Но трубку взяла его жена Мэгги и сообщила, что муж на конюшне. Вернон вовремя вспомнил, что миссис Скотт по профессии журналистка, а не медсестра, и воздержался от расспросов насчет подробностей зачатия. А то, чего доброго, прознает Джейми и шкуру с него живьем спустит. Друг Джейми – он такой, с ним шутки плохи!

Отчаявшись встретить поддержку у друзей, Вернон позвонил семейному доктору, Стивену Крансту. Но тот сказал, что говорить не может, поскольку по телевизору транслируют «Риголетто», а весь город знает, что он, Стивен, без ума от Верди.

Вернон попытался объяснить, как было дело, но Кранст пробормотал что-то насчет закончившейся рекламы и повесил трубку. Так что несчастный молодой Паркинсон, несмотря на все свои усилия, ни на йоту не приблизился к разгадке сокровенных тайн отцовства.

– Где она? – В дверях рабочего кабинета Вернона возник старик Джозеф; гневно насупленные брови не сулили внуку ничего доброго. – Я думал, ты поехал в город, чтобы все уладить.

– Я пытался. – Еще не хватало, чтобы дед принял происходящее близко к сердцу. Мало того что он разбудил Вернона известием о том, что через девять месяцев тот станет папочкой, так ведь теперь старый зануда ни за что не отстанет, пока не добьется своего!

– И что? – Джозеф решительно переступил порог и, осторожно пробираясь между завалами журналов, газет, бухгалтерских книг и фотоальбомов, добрался до свободного стула. – Надо попросить Франсуазу здесь прибраться.

– Через мой труп. – Вернон снял ноги со стола и искусно перевел разговор в иное русло. – Лауре ничего еще не известно. Придется подождать дней десять или около того. Я позвонил доктору Крансту, спросил, нет ли способа все выяснить раньше, но он намертво «приклеился» к телику.

– Что еще за способы?

– Почем я знаю? – пожал плечами Вернон. – Анализ крови там или мочи… Должно же быть хоть что-нибудь! Кажется, все на свете отдал бы, дабы убедиться, что все обошлось.