Брачная лотерея - Лихачева Светлана Борисовна. Страница 31

– Вы в самом деле так думаете? – шмыгнула носом Линн. – Правда?

– Чистая правда.

– Совершенно согласен, – возвестил с порога мужской голос. – От этих братьев Фэри, от обоих, заметь, сплошные неприятности. На этих ребят пулю тратить жалко, такие оба дерьмо, что старший, что младший!

Линн и Лаура как по команде повернулись к двери.

– Ой! – Линн недоуменно переводила взгляд со своей хозяйки на Вернона и обратно. – Я не то хотела сказать… – Девушка закрыла рот, благоразумно решив придержать свое мнение при себе.

– Привет.

Лаура решила сделать вид, будто ровным счетом ничего необычного не происходит. А то, что из ее квартирки с утра пораньше вышел мужчина, так это сущие пустяки, дело житейское. По правде говоря, молодая женщина невероятно обрадовалась Вернону, что уже совсем ни в какие рамки не вписывалось. Ей бы надеяться, что он уйдет тихо и незаметно, через заднюю дверь. А он, высокий и плечистый, с волосами, еще влажными после душа, стоит себе на пороге кухни, как ни в чем не бывало, причем с таким видом, словно каждое утро здесь появляется.

– Привет. – Вернон подошел к столу и одобрительно потянул носом. – Эти штуки на завтрак, да?

– Садись, я тебе положу, – словно со стороны услышала Лаура свой голос. – А кофе принеси из зала.

– Я сбегаю. – Вскочив как ошпаренная, Линн бросилась к двери. – Мне тоже чашечка не повредит.

– Вот уж не ждала, что ты поднимешься так рано, – заметила молодая женщина, дождавшись, когда помощница скроется за порогом.

– Я фермер, – пожал плечами Вернон. – А фермеры встают с солнышком. – Судя по его виду, он явно нацелился сорвать поцелуй-другой, так что Лаура отошла от греха подальше и занялась яблочными пирожками. Для Вернона она выбрала самый большой и аппетитный, а остальные принялась складывать в декоративную корзинку. – Я вот тут все про свадьбу думаю, – проговорил он смущенно. – Как насчет небольшого приема прямо на ферме?

Лаура сняла с полки керамическую тарелку и положила на нее пирожок и десертную вилочку.

– Думаю, пижонский ресторан в Оттаве не совсем то, что тебе понравится, – задумчиво продолжал он. – Но если у тебя есть какие-то пожелания, только скажи.

Тут возвратилась Линн с кофейником и, старательно обходя хозяйку, водрузила его на разделочный стол. А потом, оглянувшись на Вернона, ни слова не говоря, снова вышла в общий зал.

– Ну так когда и где? – не отставал Паркинсон.

– Не сейчас, – отмахнулась Лаура. – Потом поговорим, а то у меня что-нибудь обязательно подгорит.

Вернон на это ничего не ответил. Налил себе кофе и опасливо осведомился:

– Ничего, если я выпью его прямо здесь? Или мне уйти из кухни?

– Просто не суй мне его под нос, вот и все.

Паркинсон сделал пару глотков и неожиданно широко улыбнулся.

– Как спалось?

– Кое-кто мне всю ночь спать не давал.

– Между прочим, этот «кое-кто» ни капельки не раскаивается.

– Между прочим, и я ни капельки не жалею. – Снова раздался сигнал таймера, и Лаура, вытащив из духовки нижний противень с маковыми рулетами, поставила его остывать на специально предназначенную для этого решетку.

– А во сколько ты заканчиваешь?

– Мы закрываемся в четыре, но…

– Так я за тобой заеду. Поужинаем на ферме.

– Вернон…

Он отставил чашку.

– Что-то не так?

Все не так, с отчаянием думала Лаура, беспомощно глядя на молодого человека, с которым провела ночь. Выглядел он изрядно невыспавшимся и в то же время деятельным, и при этом невероятно мужественным. И приготовления к свадьбе обсуждал так спокойно и деловито, как если бы речь шла о воскресном барбекю.

– Лаура… – Вернон встал из-за стола, шагнул к ней, взял за плечи.

– Слушай, разве тебе не надо лошадей кормить… или объезжать… или что еще там с ними делают?

– Ждешь не дождешься, чтобы я ушел? – ухмыльнулся он. – Вы, женщины, все такие. Нас, мужчин, беззастенчиво используете, а наутро и видеть не желаете. – Вернон легко поцеловал молодую женщину в лоб и ласково подергал длинную каштановую прядь. – Вижу, что я здесь лишний… Так что поеду-ка я домой… лошадей доить, – с невозмутимой серьезностью добавил он.

Лаура прыснула.

– Отличная мысль, – похвалила она, отсмеявшись.

Пусть себе катится восвояси – так у нее будет время закончить со стряпней, и подумать хорошенько, и, может, чашечку фруктового чая выпить. И проглядеть заказы на выходные… вон их сколько скопилось.

– Так я заеду в пять, – подвел итог Вернон.

– Нет, – покачала головой молодая женщина. – Нам надо слегка сбавить обороты. Уж больно быстро все происходит.

– По-моему, сбавлять обороты уже поздно, – хмыкнул Вернон.

– Ты уберешься наконец или нет? – не на шутку разозлилась Лаура. – У меня работы – непочатый край.

Открыв духовку, она проверила, хорошо ли подходят сдобные хлебцы, – чтобы только не видеть, как Вернон уйдет, и не ломать голову над контраргументом на очередное его предложение. Да уж, вот теперь она увязла по уши…

А все почему? Потому что взяла да и совершила величайшую глупость в своей жизни.

Полюбила Вернона Паркинсона.

Остается надеяться, что Вернон Паркинсон ничего не заметит…

– Кажется, я сейчас в обморок грохнусь…

– Ничего подобного. – Джозеф Паркинсон в десятый раз поправил на внуке галстук и критически оценил общее впечатление. – Да, вот так, безусловно, лучше. Дыши глубже – и ничего такого не случится. Любому мужчине в день свадьбы простительно впасть в панику. Даже понятие такое есть: предсвадебная лихорадка…

– Да я не о том, – застонал Вернон. – Зря я так плотно позавтракал…

– Не нужно было подпускать твою мать к плите, – ухмыльнулся дед. – Она даже яичницу умудряется превратить в нечто абсолютно несъедобное.

– Надо было ограничиться кремовыми рулетиками. Недаром же я вчера целую коробку притащил!

И надо было любой ценой уговорить Лауру пожить на ферме эти две злополучные недели, предшествующие свадьбе. Всякий раз при виде нареченной Вернон чувствовал себя куда увереннее. Сомнения отступали, будущее уже не казалось таким пугающим и зловещим. А стоило Лауре посмотреть на него своими огромными карими глазищами, и он готов был произнести сакраментальные слова брачного обета не сходя с места.

– Вот-вот, лучше бы Симонетта цветами занималась, а не в кухне возилась. Стряпуха из нее никакая! – Джозеф лукаво подмигнул. – То ли дело твоя будущая благоверная, а?

– Да, то ли дело моя будущая благоверная, – механически повторил Вернон.

Перед глазами тут же возникла роскошная двуспальная кровать с пологом на четырех столбиках и Лаура, расчесывающая волосы перед зеркалом, в одной ночной сорочке… За прошедшие две недели они ни разу не были близки, и теперь он с нетерпением предвкушал брачную ночь, невзирая на предательский холодок в груди и на нарастающую панику. Впереди – выходные, и сколько восторгов сулят они пылкому супругу! Два дня на медовый месяц – это немного, но приходится довольствоваться тем, что есть.

И, черт подери, этот уик-энд он использует по полной программе!

– Твой отец гордился бы тобой, – проговорил Джозеф внезапно севшим голосом.

– Спасибо.

Вернон порывисто обнял деда за плечи и оглянулся через плечо. В дверях стояла мать. Она одобрительно подняла большие пальцы, дескать, все отлично, и многозначительно указала на часы.

Ну что ж, пора.

– Как, ты еще не одета? Служба начинается меньше чем через час!

В кухню вбежала Кэрол. Изящный алый костюм замечательно шел к ее огненно-рыжим волосам. Лаура нехотя оторвалась от работы: за последние двадцать минут свадебный торт украсился по меньшей мере тремя ободками из кремовых розочек, но на придирчивый взгляд хозяйки «Гондолы» совершенства еще не достиг.

– Ты до сих пор в халате?

– Я готова. Только одеться осталось. – Накануне Лаура купила сапфирово-синее бархатное платье с рукавами три четверти и глубоким вырезом. – А ты сегодня просто как картинка! – За последние две недели молодые женщины сдружились так, словно были знакомы всю жизнь, и теперь держались друг с другом запросто, без церемоний.