Брачная лотерея - Лихачева Светлана Борисовна. Страница 7
– Я вам помогу, – тут же вызвался молодой Паркинсон, на что дед недоверчиво хмыкнул. – Я сейчас, только попрощаюсь с друзьями и сей же миг назад.
– Что это на него нашло? – изумилась Лаура, провожая его взглядом. Право же, таких красавцев она давненько не встречала!
Да толку-то что. На красавцев у Лауры времени нет. Как, впрочем, и на любых других мужчин за исключением тех, что слишком стары, чтобы доставлять неприятности.
3
– Не вздумай соблазнять миссис Фортман!
– Ничего не слышу! – ухмыльнулся Вернон. Дед, взирающий на него так, точно он только что сеновал спалил дотла, и не подумал улыбнуться в ответ.
– Она – порядочная женщина, – проворчал старик. – Не чета девицам из бара. Так что не приставай к ней – разве что намерения у тебя серьезные.
– Серьезные намерения? Да о каких серьезных намерениях может идти речь? Час назад я помог ей выбраться из Большого Лося!
– А теперь ходишь за ней по пятам, точно охотничий пес, учуявший фазана!
– Да это все чулки в сеточку, сам понимаешь! – очень серьезно пояснил Вернон. – У миссис Фортман потрясающие ножки! А ты, дед, много ли пивка нынче выпил? – Внук любил называть Джозефа дедом, особенно наедине, и тем более, если старик дулся на него за какую-нибудь очередную проделку.
– Явно недостаточно, – вздохнул старший Паркинсон. – А ты не увиливай, паршивец! Эта женщина мне уж больно по душе пришлась, здесь ты верно подметил. Да только для тебя она слишком хороша.
– Спасибо за комплимент. Приятно знать, что тебя любят и ценят. – Вернон осушил кружку до дна и отставил ее в сторону.
Трое закадычных приятелей доканчивали последнюю партию в покер. Джейми уже отбыл домой к супруге вместе с тортом, а остальные гости отправились в «Водоворот»: выпить еще пивка да поглазеть на местных красоток. Вернон и сам туда собирался попозже – уж в ночной клуб тетушки за ним не сунутся!
– По-моему, сынок, женщинами ты безбожно избалован.
Зато в старости будет что вспомнить, подумал Вернон. А пока он в самом расцвете сил и сдавать не собирается. Паркинсоны славились своим долголетием. Все, кроме отца Вернона. Тот утонул, катаясь по озеру под парусом, когда его сыну едва стукнуло пятнадцать.
А Джозеф все не унимался.
– Тебе давно пора остепениться и своих сыновей завести. На ферме лишняя пара рук всегда нужна…
– Ага, – согласился Вернон. Эту лекцию он уже выслушал раз этак сто, если не больше. – Мне всего тридцать, так что лет пятнадцать могу еще походить на свободе…
– К тому времени я уже в могиле буду. И радости с того получу мало.
– Чему уж там радоваться? – согласился Вернон. – В могиле-то? Так что забирай ребят, и отправляйтесь-ка вместе в «Водоворот», а то ближе к ночи там все столики займут. А я помогу миссис Фортман погрузить вещи в машину и вас догоню.
– Возьми у нее счет, а я завтра утром первым делом его оплачу, – наказал старик. – И смотри, веди себя прилично!
– Как скажешь, – отмахнулся Вернон и со всех ног бросился прочь из гостиной.
Вот и отличный предлог пообщаться с хорошенькой женщиной наедине! А то он заходил в кухню минут пятнадцать назад, и что же? Миссис Фортман упаковывала остатки еды в пластиковые пакеты, на все лады расхваливая Джозефу их огромный, вместительный холодильник и демонстративно игнорируя то, кому эта штуковина формально принадлежит – вместе со всем домом. Надо думать, с уборкой она уже закончила.
Интересно, не захочет ли она съездить с ним в «Водоворот»? Он бы ее пивком угостил, потанцевали бы… Надо же воздать должное женщине, на которой костюм пятидесятилетней давности смотрится сексапильнее некуда!
– Ах, черт! Ты его сняла!
Лаура обернулась. На лице красавца фермера отчетливо читалось разочарование. Что за счастливая была мысль – переодеться в повседневное платье! Прибираться в кухне и грузить вещи в фургончик куда сподручнее, избавившись от опереточного наряда! Кроме того, так проще противостоять заигрываниям молодого Паркинсона.
– Вечеринка закончилась, – напомнила Лаура, обводя рукой груду грязных тарелок на столе. – Карета превратилась в тыкву, а Золушка скрылась неизвестно куда.
– Кто-кто?
– Ты, что, волшебных сказок не читал? – Лаура вновь повернулась и принялась деловито загружать посудомоечную машину.
– Меня воспитывали на «Плейбоях», – ухмыльнулся Вернон. – Когда я был хорошим мальчиком, мне выдавали свежий номер.
Похоже, он просто дразнится, подумала Лаура. От такого всего можно ожидать!
– Мои дети предпочитают сказки. – Молодая женщина вдруг осознала, что они стоят совсем рядом, и поспешила сменить тему: – Как тебе кассуле? Ты остался доволен?
– Любопытная штука, – протянул Вернон. – Первый раз вижу, чтобы добавляли свинину. Ребятам вроде бы понравилось.
– Вот и славно. – «Ребятам вроде бы понравилось»… Да я только успевала подносить добавку! – ехидно добавила про себя Лаура.
– Я хотел поблагодарить тебя за хлопоты, – смущенно сообщил Вернон. – Подумал, может, мы с тобой в «Водоворот» съездим, по рюмочке пропустим…
– Нет, спасибо.
– Да ничего такого… Все очень чинно и благопристойно, – поспешил заверить Вернон, убирая тарелки на полку, да так ловко, словно всю жизнь этим занимался. Перехватив изумленный взгляд молодой женщины, он охотно пояснил: – Меня мама к порядку с детства приучила.
– А твои друзья уже разъехались?
– Да. – Он нахмурился. – Знаешь, оставь все как есть. Утром мы с парнями все уберем и помоем.
– Повторяю: я всегда оставляю кухню в безупречном порядке. Вопрос профессиональной этики.
– А!
С трудом сдерживая улыбку, Лаура загрузила в посудомойку последнюю партию тарелок. Остались только горшочки – ее законная собственность; их она заберет домой и вымоет позже. Ну и столы протереть… это еще пять минут. Если поторопиться, она освободится даже раньше, чем рассчитывала. Если малыши уже спят, тогда ее удел – восхитительно горячая ванна с ароматной пеной и свеженький, только утром принесенный номер журнала «Меню гурмана».
Вина ли хозяина дома, если он сделал шаг вперед как раз тогда, когда ей пришло в голову развернуться – так что столкновение было неизбежным? И отнюдь не по его злому умыслу молодая женщина вместо того, чтобы отпрянуть, инстинктивно подалась вперед. И опять-таки не по его вине Лаура на секунду-другую лишилась дара речи, так что, когда Вернон схватил ее за руку и удержал, она даже не смогла возразить.
Губка выпала из ее ослабевших пальцев на кафельный пол. А Вернон Паркинсон, записной сердцеед, конечно же не преминул воспользоваться ситуацией и притянул женщину к себе так, что она ощутила всю силу его возбуждения.
Потом он наклонился – и припал к ее губам. Вернон блаженно зажмурился, а вот Лаура не закрыла глаз. Молодая женщина была слишком потрясена тем, что внизу живота всколыхнулась жаркая, такая приятная волна. А она-то думала, что давно разучилась реагировать на такие вещи! Губы его оказались прохладными и на удивление нежными, словно Вернон лишь испытывал ее, дожидаясь ответного отклика. Должно быть, она безотчетно прильнула к нему всем телом, и очень вероятно, что ее свободная рука и впрямь обвила его за шею.
Что за широкие у него плечи! И сколько неизъяснимого блаженства таит в себе прикосновение его губ! Лаура вспомнила, как предавалась любовной игре с мужем – с этим подонком и лжецом! – но муж никогда не целовал так… чтобы все ее существо трепетало в экстазе. Похоже, еще мгновение – и она окажется на полу, прямо под ним!
Вернон широко улыбнулся, но объятий не разомкнул.
– Никогда еще не целовал кухарок, – мечтательно произнес он.
– Ты бы с кухарками поосторожнее. Я, знаешь ли, недурно управляюсь с разделочным ножом. – Лаура от души надеялась, что собеседник не заметил, что дыхание ее участилось, а пульс вообще выделывает что-то несуразное.
– Радость моя, я не из пугливых, – предупредил Вернон, усмехаясь при мысли, что кто-то заподозрил его в трусости.