Вдова поневоле (Тайные наслаждения) - Мануков Сергей Семенович. Страница 27

– О!.. – вновь протянула Элинор и небрежно добавила: – Полагаю, вы умеете обращаться с огнестрельным оружием?

– Ну, конечно же, умею! – ответил Ники. – Как вы только могли подумать, будто я не умею обращаться с пистолетом! Нед научил меня обращаться с огнестрельным оружием, когда я только-только начал носить бриджи!

– В самом деле? – вежливо переспросила Элинор. – Однако, выходит, вы были настоящим вундеркиндом! Я даже не догадывалась об этом. Вы должны меня простить!

Мистер Николас Карлион ухмыльнулся.

– Ну, может, это произошло, когда я был постарше, но я точно помню, что мне не было еще и двенадцати лет! Знаете, я очень любил стрелять в детстве. Правда, я не хочу сказать, будто отлично стреляю, как, скажем, Нед или Гарри, но я не раз и не два попадал в маленькую мишень с приличного расстояния.

– Вы меня успокоили. И тем не менее, я думаю, может, будет все же лучше, если вы не станете без особой надобности стрелять из него.

– Конечно, не стану. К тому же я не должен забывать, что мне скоро придется давать показания на слушании у коронера. У меня нет ни малейшего желания доставлять Неду новые неприятности.

– Вы правы, – согласилась миссис Чевиот. – Боюсь, что даже лорду Карлиону окажется не под силу помочь вам выйти сухим из воды, если состоятся два слушания.

– О, напрасно боитесь. Нед бы сделал и это! – весело заявил Ники. – Ради Бога, не волнуйтесь! Я хочу только задержать этого типа и выяснить, что у него на уме. Знаете, что я вам скажу, кузина Элинор? Если он вновь вернется, я не стану сразу выскакивать из укрытия, а пойду потихоньку за ним, чтобы узнать, куда он направится и что хочет найти. Да, пожалуй, так я и поступлю. Как вы думаете?

Кузина Элинор согласилась с его планом, тактично утаив от юноши свою убежденность, что ночной гость больше не появится в Хайнунсе. Если бы она хоть немного верила, что француз придет вновь, она обязательно помешала бы юному мистеру Карлиону выполнить намеченный план и рассказала бы все Барроу. Элинор была рада, что нет необходимости лишать Ники такого удовольствия, и предложила сама объяснить чете Барроу намерение мистера Ники провести ночь в Хайнунсе.

Это известие было встречено на кухне без особого энтузиазма. Миссис Барроу мрачно заявила, будто достаточно хорошо знает мистера Ники, чтобы сомневаться, что тот замышляет какую-то шалость, а ее муж сказал, что едва ли мистер Ники успокоит расстроенные нервы хозяйки, если будет носиться ночью по дому.

– Я вам откровенно скажу, мадам, мистер Ники та еще штучка! – строго произнес дворецкий.

Миссис Барроу велела мужу придержать язык и проинформировала хозяйку, что эта новость не сулит ничего хорошего, и на мистера Ники, который совсем еще мальчишка, едва ли можно положиться.

– Но это не имеет особого значения! – добавила кухарка. – Думаю, он просто составит вам компанию, мадам. Только не забудьте заставить его привязать на ночь своего ужасного пса!

Заставлять Ники привязать Баунсера на ночь оказалось не нужно, поскольку юный мистер Карлион сам решил запереть своего любимца в одном из денников, чтобы тот не спугнул ночного гостя лаем. Преданный Баунсер получил в награду огромную миску с мясом и остатками бисквитов и был отведен на конюшню. Пес шел, держа в пасти остатки мозговой кости, о которой ему напомнила миссис Чевиот. Сейчас Баунсер относился к ней, как тюремщик, который охранял своего пленника, но не питал к нему недобрых чувств. Элинор показалось, что пес улыбается ей, и она назвала его ужасным животным. Эту сомнительную похвалу Баунсер принял с опущенными ушами и в ответ равнодушно помахал хвостом.

Миссис Чевиот и достопочтенный Николас Карлион вкусно поужинали телячьей шеей, тушенной в рисе, луке и перце. За телятиной последовали яблочный пирог и сырники с яйцом и хлебной крошкой. Они оказались такими вкусными, что мистер Ники попросил Барроу похвалить жену и передать, что она может рассчитывать на место кухарки в Холле, стоит ей только этого захотеть.

После ужина дворецкий поставил на стол графинчик с портвейном, а миссис Чевиот, как и подобает воспитанным дамам, удалилась в библиотеку. Вскоре к ней присоединился ее юный гость и предложил скоротать вечер за одним-двумя робберами пикета. Так как в карманах обоих игроков, по словам Ники, ветер гулял, они играли на воображаемые деньги и делали воображаемые ставки. Когда Барроу принес в библиотеку поднос с чаем, выяснилось, что Элинор стала богаче на несколько тысяч фунтов. Ники великодушно заявил, что с удовольствием заплатил бы ей хотя бы половину проигранной суммы, и они в прекрасном настроении уселись пить чай.

Николас познакомил хозяйку с некоторыми воспоминаниями своего детства и юности, изрядно рассмешив ее при этом. Элинор рассказала о достижениях своего отца в многочисленных видах спорта. За этими приятными разговорами они провели еще пару часов.

Между миссис Чевиот и юным мистером Карлионом установились прекрасные отношения, но Элинор чуть не испортила их, когда они отправились наверх. Она опрометчиво предложила Ники постелить постель, чтобы ему было удобнее сторожить. Увидев испуганное лицо юноши, Элинор мигом вернулась с небес на землю. Она тут же попросила прощения и заверила Ники, что сболтнула это, не подумав. Юноша с великим терпением объяснил хозяйке Хайнунса, что если непрошеный гость увидит в комнате спящего джентльмена, он тут же испугается и убежит. Элинор призналась в полном отсутствии мозгов и добавила, что не отличается по умственному развитию от малого ребенка. Они помирились и разошлись по своим комнатам. Миссис Чевиот перед тем, как заснуть, какое-то время лежала и улыбалась, вспоминая энтузиазм юноши. Ники же растянулся на неубранной кровати в маленькой квадратной комнате, полный решимости ни в коем случае не сомкнуть глаз.

После первого же часа бодрствования он понял, что взвалил на свои плечи более трудную задачу, чем думал, и неоднократно вспоминал об уютной кровати, которую ему приготовили в самой лучшей свободной спальне Хайнунса. Юноша снял сапоги и поставил их за стул, но очень скоро у него начали мерзнуть ноги. В конце концов ему пришлось накрыть их подушкой. Он быстро согрелся и начал дремать. Элинор не знала, что Ники сам не очень-то верил в свою теорию и сомневался, что этой ночью его могут ждать какие-нибудь приключения. Прошло некоторое время, и у него исчезла последняя надежда на появление незваного гостя. Сейчас только небольшой участок его мозга сохранял бдительность.

В таком состоянии, находясь на границе между сном и явью, юноша с восторгом и изумлением услышал тихий шорох, который донесся из потайного стенного шкафа. Через секунду Ники полностью проснулся и замер, приподнявшись на локте. Он изо всех сил вслушивался, опасаясь, что ему это приснилось. Но сомнений быть не могло: кто-то поднимал потайной люк в шкафу.

Ники учащенно задышал. Он сбросил с ног подушку и положил ее на место в изголовье кровати, соскользнул на пол и притаился в дальнем углу комнаты, крепко сжимая в руке пистолет. Несмотря на то, что луна не светила в не закрытое ставнями окно, благодаря сероватому тусклому свету он мог различить очертания скудной мебели в комнате.

Тихо отодвинулась панель-дверца, и Ники увидел на стене отблеск желтого света. Человек, поднявшийся по лестнице, захватил с собой фонарь. Сердце Ники бешено застучало, во рту неожиданно пересохло, но его охватил не страх, а дикий восторг.

Юноша неподвижно лежал за кроватью и ждал дальнейшего развития событий. Луч света переместился, и он услышал тихие шаги, направляющиеся к двери. Ники с большим трудом удержался, чтобы не поднять голову и не посмотреть на ночного гостя. Дверная ручка повернулась с едва слышным скрипом. Ники почувствовал легкий сквозняк и понял, что незнакомец открыл дверь. Юноша поднял голову, посмотрел поверх кровати и увидел узкую полосу желтого света на пороге комнаты. Через мгновение незваный гость вышел в коридор, и свет исчез. Ники, сгорая от нетерпения, заставил себя досчитать до двадцати и встал. Сейчас он находился один в темной комнате, дверь, как он и думал, была открыта. Юноша взвел курок пистолета, подошел к двери и осторожно выглянул в коридор. Желтый свет сейчас находился у самой лестницы, не покрытой ковром. Свет вновь замер, и Ники догадался, что незнакомец остановился и прислушался. Когда глаза юноши привыкли к темноте, он начал различать неясные очертания фигуры ночного гостя. Юный мистер Карлион прижался к стене и принялся ждать. Очевидно, удовлетворенный тем, что в доме царит тишина и все спят, незнакомец начал осторожно спускаться по лестнице. Ники последовал за ним, стараясь держаться на безопасном расстоянии. Он не надел сапог, и его ноги в одних носках сейчас ступали по деревянному полу совершенно бесшумно. Сердце бешено колотилось, Ники показалось, что оно сейчас выскочит из груди. От его громкого стука юноше стало почти плохо. Он осторожно спустился по лестнице, опираясь одной рукой на перила и перекладывая на них большую часть своего веса, чтобы не заскрипели ступеньки. Все окна в холле были закрыты ставнями, и, кроме продолговатого луча фонаря ночного гостя, внизу царила кромешная тьма. Ники спустился на первый этаж и успел заметить, как фонарь двинулся по направлению к библиотеке. Неожиданно фонарь замер, и его владелец быстро оглянулся, будто услышал за спиной какой-то шорох. Ники инстинктивно сделал шаг назад, наткнулся на старинные доспехи и вместе с ними с грохотом полетел на пол. Сердито выругавшись, он мгновенно вскочил на ноги, ни на секунду не снимая пальца с курка пистолета.