Откровения Виктора Суворова - Суворов Виктор. Страница 36

— Вот вы тут сидите, наши места занимаете!

А наша за словом в карман не полезла:

— Да нет, дорогая, вас здесь держат только для того, чтобы нашу жопу прикрыть!

То есть вас держат здесь для мебели. Не все, мол, здесь шпионы, которые вкалывают день и ночь. Это было действительно сказано с душой, и была высказана вся правда. Все эти дипломаты, «чистые», — это было полное безделье.

Кстати, анекдот очень красивый вспомнил, про Великобританию. У них МИ-5 — это контрразведка, а МИ-6 — это разведка. В свое время на посту руководителя МИ-5 была женщина, чем не все были довольны. Как только она завершила срок, сразу решила написать книгу о том, как она руководила контрразведкой в Великобритании. Никто никогда на это не шел, ведь сразу возникал вопрос: а о чем, простите, вы будете писать? Секреты выдавать — это значит работать против своей страны. А не выдавать секреты — писать о погоде. Кому это нужно?

И вот сразу же после того, как она сдала должность, на следующий день она является туда, идет в секретную библиотеку и задает первый вопрос: «Вот я сейчас буду писать книгу, объясните мне, пожалуйста, одну вещь. Есть МИ-5, МИ-6. А где МИ-1, МИ-2, МИ-3 и МИ-4?» А ей отвечает библиотекарь: «Вы знаете, это совершенно секретная информация, и ее мы вам выдать не можем». Ее, эту тетю, очень не любили. Она и говорит: «Как же так, я вчера была начальницей!» Ей отвечают: «Вот вчера этот вопрос и надо было задавать!» Тогда она идет на хитрость, приносит им листок (написанный задним числом) и говорит: «Год назад, когда я была начальницей, я вам послала запрос, что такое МИ-1, МИ-2, МИ-3 и МИ-4?» Вот, говорит, запрос, давайте ответ. Ей отвечают: «Да-да, год назад мы получили такой запрос. Так вот год назад мы вам ответ и направили. Ищите в своих бумагах!» Короче, послали ее на хрен.

— Еще вопрос: а чем вы сейчас занимаетесь? Я имею в виду не творческие занятия, а профессиональные.

— Профессионально я профессор в одном очень престижном военном учебном заведении.

О ГРУ и Пеньковском

— Насколько новыми для общественного мнения были сведения о ГРУ, приведенные в «Аквариуме»?

— Совершенно новыми. Писатель Михаил Веллер написал как-то, что раньше даже такой аббревиатуры — ГРУ — в СССР не знали. Настолько не знали, что в Грузии машины ездили с номерами, начинающимися с «ГРУ». Скажем, машин с номерами, включающими «МВД», никогда не было. Понятно почему, все знали это слово. А слово «ГРУ» никому ничего не говорило! Кстати, в фильме Штирлиц ездил по Германии на машине с номером «21–47 ГРУ». Прямо так: по гитлеровской Германии с русскими буквами.

А оттого, что никто про ГРУ не знал, то многие в армии — даже офицеры высокого ранга, полковники — считали, что вся информация к ним поступает из КГБ. Вот, мол, у нас есть разведбаты всякие, а все это венчается КГБ.

— То есть эта структура — ГРУ — на определенном уровне не была известна даже в армии?

— На уровне командиров полков она не была известна даже в армии.

— Командиры полков не знали, какие существуют структуры в армии?!

— Не знали. Вообще незнание структуры Советского Союза многими просто потрясает. Вот вышел «Ледокол», и на задней обложке написаны такие слова: «…с 1970 года в номенклатуре Центрального Комитета». На это полковник, преподаватель Академии Генерального штаба, пишет: «Что значит — в номенклатуре? Как такое понимать? Официантом, что ли, он там работал?»

Что значит номенклатура? Это означает — списки своих людей. Была номенклатура Политбюро, номенклатура Секретариата ЦК, была номенклатура ЦК, каждый отдел ЦК имел список должностных лиц. Две трети всей номенклатуры ЦК замыкалось на отдел административных органов. Это был список людей, которых можно назначать, снимать или вообще что угодно с ними делать только по решению ЦК. Если я в эту номенклатуру попал, то меня оттуда выгнать или назначить на другую должность без решения ЦК нельзя. Вот, например, командир дивизии — это номенклатура ЦК. Его нельзя арестовать без решения ЦК, его нельзя перевести на другую должность без решения ЦК. Так вот, все заграничные кадры были номенклатурой ЦК. Только ЦК мог решать мою судьбу. Если принималось решение судить, то это не прокуратура решала и приговор выносил не суд.

Конечно, могли быть задействованы и другие структуры, к примеру Верховный суд. Но они действовали в подобных случаях на основании «решения инстанции». Инстанция решила — все! К примеру, я поступил на работу в Министерство иностранных дел. Почему? Потому что было решение инстанции.

— ГРУ находилось в прямом подчинении ЦК?

— Нет, ГРУ подчинялось Генеральному штабу. Наше сокращение — ГРУ ГШ. Второе Главное Управление Генерального штаба.

— А реальное подчинение?

— А реальное подчинение — Центральному Комитету.

— То есть наравне с Генеральным штабом?

— Наравне с Генеральным штабом, то есть параллельного штаба, мы — часть Генерального штаба, однако во все перестановки внутри ГРУ начальник Генерального штаба вмешиваться не имеет права. Он может дать взбучку начальнику ГРУ, но любого лейтенанта ГРУ, который числится в номенклатуре ЦК, он, начальник Генерального штаба, никуда передвинуть не может. Конечно, он ведь сам член ЦК и в реальной жизни может прийти к начальнику ГРУ, выпить с ним и сказать: «Убери к такой-то матери этого мужика, не нужен он мне!» Уберут, если «сам начальник Генерального штаба мной недоволен». Но он не может сделать это персонально. Для этого должно быть решение Центрального Комитета.

Так вот, полковник (!), преподаватель Академии Генерального штаба, просто не представлял себе, что такое номенклатура!

Вообще-то это нигде и никому никогда не объяснялось. Тот, кто не в номенклатуре, тот ничего не знает. Это как среди блатных: у них есть свои законы, которые они никогда и никому не объясняют.

— А прямые противники были ли в курсе всех этих нюансов? Контрразведка западная…

— Да, они были в курсе, тем более что у меня был предшественник в лице Олега Владимировича Пеньковского. Это ведь чисто советский феномен, когда открываешь заграничный справочник, а там расписана вся наша боевая техника. А для нас она была секретной.

— Раз уж упомянут Пеньковский, расскажите, пожалуйста, что об этом известно. Мало кто знает, что стояло за его историей.

— За этим стояла очень необычная ситуация. Начнем с того, что Советский Союз имел тогда самую большую бомбу в мире, она даже в Книгу рекордов Гиннесса занесена. На испытаниях она дала 52 или даже 57 мегатонн, вспышка была видна в Канаде, Норвегии, на Аляске… Но взрыв не получился.

— Он был воздушный?

— Да, взрыв был воздушный, 300–400 м над землей. Но ударная волна три раза обошла вокруг земного шара. После этого наши ученые пришли к Никите Сергеевичу, шапки сняли, пали на колени, говорят: «Она не достигла проектной мощности, надо там что-то подкрутить, подвинтить, и тогда вдарит как следует». Они хотели 400 мегатонн сделать, но не получилось. Достигли всего 15 % мощности от планируемой! Недобрали! Но Никита Хрущев говорит, что, мол, на этой планете просто места нету хряснуть такой штукой… Негде…

Все «супостаты», конечно, вздрогнули. Тогда Никита Сергеевич всему миру доложил, что мы, мол, можем и стомегатонную сделать. А американцы сделали самую большую — на две с половиной мегатонны. Так вот — это номер один.

Номер два. У нас первый мужик в космосе, у нас первая женщина в космосе. Однако донести вот эту бомбу до Америки было не на чем. Ни одна ракета ее не брала. А внутрь бомбардировщиков она не помещалась. Доносили ее до места сброса так, что пузо торчало снизу из-за открытых створок бомболюка, сбрасывали ее и возвращались. Таким образом допереть до Америки не получалось. Весь мир думал, что у нас ужасная, потрясающая мощь, несмотря на то что Америка имела к тому времени зарядов в 17 раз больше, чем было у СССР. А у нас была только одна мощная бомба! Ну, мы могли сделать вторую, может быть, третью. Но донести до Америки было нечем. Только у себя бросать.