Потерянный рай - Гарднер Ронда. Страница 20

Вспыхнувшая Клеменси ответила на его улыбку. В этих коротких объятиях не было и намека на сексуальность. Они были такими же внезапными, как и объятия Томми, и доставили ей такое же удовольствие.

— Эй, это моя нога, а не столб для лазания! — Она наклонилась, осторожно отцепила крошечные коготки от своих джинсов и бережно опустила котенка на пол.

— Почему вы решили вернуться за его матерью? — спросила Клеменси, когда они с Джошуа вышли в коридор.

Он беспечно пожал плечами, а затем признался:

— Потому что без нее котенок орал, не переставая.

Клеменси смотрела на его твердый, упрямый профиль. Он не может спокойно видеть страдания тех, кто меньше и слабее его самого — особенно когда лекарство лежит у него в кармане. Это было видно по его обращению с сыновьями, а однажды она убедилась в справедливости сказанного на собственном опыте.

Он открыл дверь и проводил Клеменси до калитки, откуда был хорошо виден ее собственный дом.

— Значит, я прихожу утром и провожаю Томми в школу? — уточнила Клеменси.

— О да, пожалуйста. Я хочу пораньше уехать к Джейми. Спасибо, Клеменси, я очень ценю ваше предложение. Кстати, — небрежно добавил он, — ваше тактичное отступление было совершенно лишним. Анна — сестра Лоры. Тетка близнецов.

Так… Бывшая свояченица. Практически родственница. Ощутив несказанное облегчение, Клеменси недовольно нахмурилась. Слава богу, что сейчас темно и наблюдательный Харрингтон не видит блаженного выражения ее лица.

— Спокойной ночи. — Она снизу вверх посмотрела в его смуглое лицо. Что заставило Джошуа объяснить свои отношения с Анной? Почему он сразу не представил эту женщину как свою свояченицу и заставил Клеменси сделать поспешный вывод? Хотел отомстить за Дэвида? Просто детский сад какой-то… но будет ужасно приятно, если это окажется правдой.

— Спокойной ночи, Клеменси. — Он поднял руку и бережно прикоснулся к ее лицу. — И спасибо, — тихо добавил он.

Ласка была мимолетной, но Клеменси хранила ее тепло до самого дома. Она не оглядывалась: было и так понятно, что Джошуа не уйдет, пока не увидит закрывшуюся дверь.

Только оказавшись в прихожей, Клеменси поняла, что ее одежда и волосы совершенно мокрые. Женщина выглянула в окно и убедилась, что действительно идет дождь. А она и не заметила… Впрочем, Джошуа, кажется, тоже его не заметил.

На следующий день Томми радостно приветствовал ее у ворот школы. Он с важным видом держал в руках большой конверт.

— Сегодня я писал Джейми письмо. Хотите посмотреть?

— Обязательно. — Под утро дождь закончился, но пятница выдалась прохладной. Подул холодный ветер, температура упала, и Клеменси сменила летнее платье на джинсы и белый свитер. — Дашь мне свою коробку с завтраком?

— Угу. — Томми протянул ей коробку и вежливо добавил: — Спасибо за то, что сегодня утром сделали мне сандвичи.

— Не за что. — Джошуа, осунувшееся лицо которого говорило о том, как мало он спал, уехал в больницу, когда она готовила Томми завтрак.

— Папа тоже всегда кладет мне яблоко, — вполголоса пробормотал Томми и осторожно вынул открытку из конверта.

«Я знаю, ты не виноват, но больше так не делай, ладно?» Она скрыла улыбку, похвалила открытку и вернула обратно.

Если повезет, завтра он сможет вручить свое послание лично. Ближе к полудню Джошуа позвонил из больницы. Облегчение, слышавшееся в его низком голосе, говорило само за себя. По его словам, операция прошла успешно, и Джейми вот-вот должен был очнуться после наркоза.

По дороге домой Клеменси сообщила Томми эту радостную новость. Он не промолвил ни слова, только коротко заржал и начал скакать по траве. Рысь сменилась галопом, едва он увидел направляющуюся к ним худощавую фигуру.

— Папа!

Клеменси подавила желание сделать то же самое, но ничего не смогла поделать с охватившим ее чувством радости, когда Джошуа широко улыбнулся поверх головы Томми. Эта улыбка сказала ей, что с Джейми все хорошо.

Томми снова выудил открытку из конверта, дал полюбоваться Джошуа, затем вручил ее отцу на хранение и взял их с Клеменси за руки. Все трое неторопливо шли по тропинке, решая, как назвать новых домочадцев. Само собой разумелось, что официальная церемония наречения пройдет тогда, когда вернется Джейми.

— Мне бы хотелось сегодня вечером ненадолго заскочить в больницу, — прошептал Джошуа, обменявшись с Клеменси улыбками заговорщиков, когда фантазер Томми предложил назвать кошку Серендипити, а котенка Сапфиром. — Если вы…

— Конечно, — быстро сказала Клеменси, отпустив руку мальчика, когда они добрались до ее калитки. — Тогда до встречи. — Она тепло улыбнулась обоим и удивилась странному выражению, возникшему на их лицах.

— А я думал, вы вернетесь в мой дом, — выпалил разочарованный Томми. — Папа… — Он посмотрел на отца.

— Наверно, у Клеменси есть дела, — протянул Джошуа.

— У вас действительно есть дела? — грустно спросил Томми.

— Ну… вообще-то… — Она заметила короткий обмен взглядами между отцом и сыном, но было слишком поздно. Сильные пальцы сжали ее правый локоть, а цепкая ручонка обхватила левую ладонь.

Не слушая никаких возражений, двое мужчин быстро провели Клеменси мимо ее дома. Старший страж отпустил ее руку у дверей, чтобы достать из кармана ключи, но младший ослабил хватку лишь в прихожей.

— На обратном пути из больницы я заскочу в ресторан и куплю что-нибудь с собой, — сказал Харрингтон, просунув голову в дверь ванной, где Клеменси готовила воду для Томми.

Пока Клеменси поила мальчика чаем, Джошуа быстро принял душ и воспользовался наконец-то представившейся возможностью побриться. Во всяком случае, щетины на его щеках больше не было.

— Есть какие-нибудь пожелания? — Он негромко засмеялся и подошел поближе. — У вас в волосах листья. — Джошуа протянул руку и пригладил ее растрепанные рыжие кудри.

Кожу головы сразу закололо, и счастливая Клеменси улыбнулась, глядя в теплые синие озера его глаз.

— И царапина на щеке, — добавил он. Покачав головой, словно она была непослушным ребенком, Джошуа бережно потрогал подсохшую болячку.

— Боевые шрамы, — улыбнулась она, ощутив холодок под ложечкой. Надо было думать, прежде чем очертя голову лезть через живую изгородь, колючую, как иголки дикобраза. Они с Томми играли в охоту на волков в заросшей кустами задней части сада.

— Пицца, — с отсутствующим видом пробормотала она, вдыхая знакомый запах мыла и чистой кожи.

— С какой начинкой?

— Я все время забываю принести ваш свитер, — вслух подумала Клеменси и увидела в его глазах легкое недоумение. Джошуа явно не мог понять, что общего у пиццы со свитером. — Вы забыли его в понедельник. Я не люблю анчоусы. — Но зато она любит то, как курчавятся его влажные волосы над высоким лбом… Любит? Нет, ей нравится, быстро поправилась Клеменси.

— Значит, без перца, — пробормотал Джошуа, оборачиваясь к двери.

— Без анчоусов, — мягко поправила она. Ничего удивительного, что его мысли тоже витают где-то далеко. — Поцелуйте за меня Джейми.

Он кивнул и, негромко насвистывая, вышел на лестничную площадку. Клеменси узнала знакомую мелодию и начала напевать ее себе под нос. Она завернула краны, сунула руку в воду, чтобы проверить температуру, выпрямилась и мельком увидела свое отражение в зеркале. Неужели эта девушка с горящими щеками и блаженной улыбкой — действительно она? Клеменси громко засмеялась и пошла искать Томми. Кажется, охота на волков пошла ей на пользу.

Видимо, эта охота шла на пользу и маленьким мальчикам: Томми чуть не уснул прямо в ванне.

— Спокойной ночи. — Она уложила его в постель и нежно поцеловала в лоб.

— Завтра вечером я расскажу вам другую сказку про гусеницу и улитку, — сонно пробормотал он.

— Буду ждать с нетерпением, — мягко сказала Клеменси, когда он закрыл глаза. Она долго смотрела на спящего мальчика, затем поднялась и вдруг застыла на месте. Почему они с Томми решили, что завтра вечером она снова будет здесь?