Три - Толок Игорь. Страница 20
Я спросил, каким образом, черт возьми, он думает пробраться туда, – из того, что я видел в новостях, охрана в больнице была очень серьезная, – но он только улыбнулся в ответ и сказал, что специализируется как раз на таких вещах.
Его не было только три дня, так что мне не понадобилось заходить в его квартиру. Я как раз возвращался домой со своей смены и видел, как он вылазит из такси. Выглядел он хреново. Его по-настоящему трясло, как будто он заболел. Я спросил, был ли он крутым парнем и удалось ли ему получить снимок того мальчика. Он не ответил, но при этом выглядел так плохо, что я пригласил его выпить. Он кивнул и сразу направился ко мне наверх, даже не заглянув к себе, чтобы проверить, как поживают его рептилии. Было видно, что он хочет хоть с кем-то поговорить, но слова застревали у него в горле. Я налил ему рюмку, и он залпом выпил. После этого я дал ему пиво, потому что крепкие напитки у меня закончились. Он быстро выпил пиво и попросил еще. Залпом выпил и второе.
Алкоголь начал действовать, и постепенно он выложил мне, что сделал. Я думал, что он расскажет, как переоделся носильщиком, чтобы пробраться в больницу, или еще что-нибудь в этом роде; может быть, он просочился туда через морг – в стиле какого-нибудь второсортного боевика. Но все оказалось еще хуже. Разумнее. Но хуже. Он поселился в отеле рядом с больницей с легендой, фальшивым удостоверением и акцентом, которым уже пользовался раньше, – бизнесмен из Великобритании, прибывший в Майами на конференцию. Он сказал, что делал то же самое, когда Клинт Маэстро, солист группы «Космические ковбои», перебрал наркотиков. Именно так ему удалось тогда получить снимки совершенно изможденного Клинта в больничной сорочке с завязочками на спине. Это было просто. Он купил дополнительный инсулин и сделал себе инъекцию. Я даже и не знал, что он был инсулинозависимым, хотя откуда мне было это знать? Он свалился в баре, но успел дать понять бармену или кто там был рядом в этот момент, что его нужно отправить в ближайшую больницу. После этого он отключился.
В отделении первой помощи Невилу поставили капельницу, но чтобы его все-таки поместили в стационар, он разыграл приступ эпилепсии. Он мог и умереть, но рассказал мне, что не в первый раз делал подобные вещи и на такой случай у него в носке всегда была пара маленьких пакетиков с сахаром, чтобы привести себя в порядок. Это был свого рода modus operandi для него. Он рассказывал, что передвигаться в таком состоянии было настоящее мучение (после «приступа» ему дали валиум, и он, после того как сам себе сделал укол, все равно чувствовал себя ужасно).
Я спросил, удалось ли ему попасть туда, где держали мальчика, и он ответил, что нет, это был облом. Сказал, что даже близко к отделению, где лежал Бобби, не подошел, потому что охрана там была очень строгая.
Но когда уже потом была найдена его фотокамера, оказалось, что он все-таки попал в палату того мальчика. Там был снимок Бобби, сидевшего на кровати и улыбавшегося прямо в объектив, как будто он позировал для семейной фотографии или чего-то такого. Должно быть, вы видели это фото. Эта утечка произошла через кого-то из команды коронера. Этот снимок меня вроде как напугал.
Выпив третье пиво, он сказал:
– Нет смысла, Стив. Во всем этом нет никакого смысла.
Я переспросил:
– О чем это ты?
Но он как будто и не слышал меня. Я тогда не понял, что он имел в виду, черт побери! Потом он ушел.
После того случая я совсем замотался на работе. Повсюду бушевал этот рвотный вирус, и у нас почти все заболели. Я работал по две смены и половину времени чувствовал себя наполовину мертвым. Это потом я сообразил, что прошла уже неделя с тех пор, как я в последний раз видел Невила.
А затем один парень, который жил рядом с Невилом, только в другом крыле, мистер Патинкин, спросил у меня номер телефона нашего коменданта – сказал, что у него какие-то проблемы с канализационным стоком. И что из квартиры Невила, похоже, идет запах.
Думаю, именно в тот момент я и понял: что-то случилось! Поэтому я спустился и постучал в его дверь. Был слышен только приглушенный звук работающего телевизора и больше ничего. У меня до сих пор оставался его ключ, но потом я сильно пожалел об этом – нужно было сразу позвонить в полицию. Мистер Патинкин пошел со мной. После этого ему пришлось обращаться к врачу, чтобы справиться с психологической травмой, а мне все еще снятся кошмары. Внутри было темно, но прямо с порога я увидел Невила, который, расставив ноги, сидел на полу у стены, как будто сполз вниз. Было что-то неестественное в его фигуре. Потому что отсутствовали куски мяса.
Потом нам сказали, что он умер от передозировки инсулина, однако вскрытие показало, что он, вероятно, был еще жив, когда они начали его… ну, вы поняли.
Это была громкая новость. «Мужчина заживо съеден домашними ящерицами и пауками». После эту историю раздули до того, что тарантулы опутали паутиной все его тело, а гнездо свили внутри грудной клетки. Полный бред. Могу твердо сказать, что все пауки сидели по своим террариумам или как они там правильно называются. А обглодали его вараны.
Забавно, что он все-таки попал в выпуски новостей. Как это можно назвать? Ирония судьбы. Вокруг его квартиры крутились такие же парни, как он сам, которые пытались сделать редкий снимок. На день эта история вытеснила с первых страниц газет чудеса со спасением Троих. Но потом ее еще раз откопали, и случилось это, когда тот проповедник заявил, что это было еще одним знаком, предупреждающим о приближении конца света: животные обращаются против людей.
Единственное, что помогает мне как-то справляться с этой жуткой историей, это мысль, что, возможно, сам Невил хотел уйти из жизни как-нибудь так. Он все-таки любил этих долбаных ящеров.
Часть 2
Конспирология: январь-февраль
Бывшая прихожанка церкви Спасителя, где пастором Лен Ворхис, Реба Луис Нейлсон называет себя лучшей подругой Памэлы Мэй Доналд. Она по-прежнему живет в округе Саннах в Южном Техасе, где является координатором местного Христианского центра женщин-сурвивалисток. Она категорически утверждает, что никогда не была членом секты памэлистов пастора Ворхиса, и согласилась поговорить со мной, чтобы «все знали, что тут живут хорошие люди, которые не хотели, чтобы с этими детьми случилось что-то нехорошее». Я несколько раз говорила с Ребой по телефону в июне-июле 2012 года и составила из фрагментов этих разговоров ряд подборок.
Первой об этом мне рассказала Стефани. Она плакала по телефону и практически не могла говорить.
– Это Пэм, Реба, – наконец произнесла она, когда немного успокоилась. – Она была в самолете, который разбился.
Я сказала, чтобы она не говорила глупостей, что Пэм в Японии навещает свою дочку и во Флориде ее быть не могло.
– Не в том самолете, Реба. А в японском. Сейчас его как раз в новостях показывают.
Сердце мое ухнуло куда-то в пятки. Я, конечно, слышала о крушении японского самолета, так же как и о других, – один разбился в каком-то труднопроизносимом месте в Африке, а второй, полный английских туристов, упал в море в Европе, – однако мне и в голову не могло прийти, что Памэла была в одном из них. Все это просто ужасно. В какой-то момент все самолеты в мире вдруг как будто посыпались с неба на землю. По каналу «Фокс» передавали про авиакатастрофу, как вдруг диктор оборвал себя на полуслове и заявил:
– Как нам только что сообщили, разбился еще один самолет…
Мой муж Лорн сказал, что ему эти новости уже стали напоминать какую-то бесконечно повторяющуюся кульминационную фразу.
Я спросила Стефани, рассказала ли она об этом пастору Лену, и она сказала, что пробовала позвонить на его ранчо, но Кендра, как всегда, отвечала очень неопределенно насчет того, когда он появится, а по сотовому он не отвечал. Я положила трубку и побежала к телевизору, чтобы самой посмотреть выпуск новостей. Позади Мелинды Стюарт (это моя любимая ведущая на канале «Фокс», женщина, которую легко представить подругой, пьющей с вами кофе) были показаны две большие фотографии: на одной была Пэм, а на другой – тот маленький еврейский мальчик, который выжил после катастрофы во Флориде. Мне не хотелось думать, что бы сама Пэм сказала об этом фото, которое, похоже, было взято из ее паспорта и смахивало на снимки преступников анфас и в профиль, которые делает для себя полиция. Внизу экрана располагалась бегущая строка, прокручивавшая одну и ту же фразу: «В катастрофе японской компании «Сан Эйр» погибло 526 человек. На борту находилась одна гражданка Соединенных Штатов, уроженка Техаса Памэла Мэй Доналд».