Пленники любви - Аношкина И. Н.. Страница 25

Девушка несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь немного успокоиться. От пережитого волнения она чувствовала себя совсем разбитой. Хэлен опустилась на сиденье, готовясь услышать уничтожающие комментарии по поводу ее вопиюще низкого морального уровня, которые, по ее расчету, вот-вот должны были последовать. Но Виктор не сказал ничего. Молчаливый и мрачный, он вел машину с такой скоростью, что сначала девушка просто испугалась. Однако скоро она удостоверились, что Уэстон управляет автомобилем мастерски. И правда, ведь он не из тех, кто станет рисковать и совершать опрометчивые поступки. Как и она, он открыто признался, что никогда не рискнет влюбиться. Хотя в отличие от нее был готов вступить в брак и, возможно, иметь детей, руководствуясь конформистскими соображениями.

И сейчас его интимное прикосновение к ней в кафе вовсе не было импульсивным или опрометчивым. «Хотелось только проверить». Она почти слышала, как Виктор произносит эти слова, и даже закрыла глаза, так как ее захлестнула волна чувства унижения. Он проверял на ней свою теорию, выяснял, насколько Хэлен доступна. Эти страстные прикосновения длинных пальцев объяснялись вовсе не безотчетным порывом, не его влечением к ней, как в течение нескольких мгновений она позволила себе надеяться. Вовсе нет. Оскорбительная торопливость, с которой Виктор отдернул руку, его резко изменившееся лицо не оставляли места для иллюзий. Как только они вернутся на виллу, он поспешит в ванную и примется отмывать руки горячей водой и карболовым мылом, пока полностью не изгонит из памяти ощущение ее теплого, податливого тела. И так будет лучше всего, отчаянно пыталась утешить себя девушка. Если бы его ласка была искренней, если бы и он испытывал те же чувства к ней, что и она к нему, тогда ее тело могло бы предательски поддаться. Впервые в жизни Хэлен готова была уступить мужчине под воздействием безумного порыва снедающей ее страсти. И тогда она уже никогда не была бы прежней Хэлен Килгерран, принадлежащей только себе, и никому другому. Она стала бы его женщиной. Навсегда. Несмотря на то что рассудок подсказывал ей ненависть к нему, несмотря на то что он был связан с другой женщиной, — все равно, отныне она принадлежала бы ему безраздельно. А это было бы непоправимым безумием.

Они подъехали к вилле вовремя — девушка едва успела добежать до ванны, как ее настиг сильный приступ тошноты. Но по крайней мере теперь у нее появился хороший предлог не являться к ужину. Она не знала, что подумали Уэстон и Стефани о ее отсутствии за столом, но вошедшая в комнату некоторое время спустя Изабель сочувственно попыталась ее успокоить:

— Это все жара, — произнесла она, ставя на столик у кровати графин с ледяным соком и выслушивая извинения Хэлен. — Почему бы вам не принять душ и не лечь в постель, пока я принесу что-нибудь легкое?

Она принесла на подносе овощной суп и свежие фрукты, а кроме того, известие, что утром на фабрику ее отвезет Витор, если, конечно, Хэлен будет чувствовать себя достаточно хорошо для работы.

— Сеньор и его леди уехали в город. Такое красивое на ней было платье, очень дорогое! — Она выразительно повела темными глазами. — Но вы ведь знаете, кто ее отец. Иногда он тоже приезжает сюда. Он очень состоятельный.

Именно по этой причине Виктор Уэстон и решил жениться на своей крупногабаритной леди, кисло подумала Хэлен. Деньги и положение дают власть, а Уэстон неравнодушен к власти. Должен быть неравнодушен — ведь не из-за прекрасных же глаз и ангельского характера дочери председателя он женится! Ей внезапно предстало тошнотворное видение: Виктор прикасается к Стефани так же, как некоторое время назад он касался ее. Девушка непроизвольно застонала, затрясла головой, чтобы отогнать видение, и Изабель сочувственно спросила:

— Вам снова нехорошо? Может быть, позвать доктора?

— Нет. Скоро все пройдет, — быстро ответила Хэлен, добавив несколько запоздало: — Спасибо вам. Стоит только хорошенько выспаться, и все как рукой снимет.

В ее случае доктор ничем не сможет помочь. Доктора не выписывают пилюлю и микстуру, способные избавить от стыда и отвращения к себе. Только она сама сможет исцелить себя. И для начала Хэлен заявила:

— Виктор говорит, что я могла бы осмотреть город и окрестности вместе с Витором, как вы думаете? Будет Витор свободен завтра после работы? Не мог ли бы он отвезти меня, к примеру, на побережье? И чтобы поужинать где-нибудь на воздухе? Я была бы ему очень благодарна.

Это был для нее единственный путь спасения от унизительной необходимости постоянно видеться с Уэстоном и знать, что каждый раз, глядя на нее, он будет вспоминать выражение исступленного восторга на ее лице, который он вызвал магическим прикосновением руки.

— Брат будет очень рад, — уверила ее Изабель. — Я передам ему ваши слова.

Итак, все устроено. Желудок подсказывал Хэлен, что она легко сможет обойтись без завтрака. А Витора она постарается задержать подольше, в разумных, конечно, пределах, и таким образом сумеет избежать общения с Уэстоном целых двадцать четыре часа. Потом она придумает что-нибудь еще. А если Витор не сможет тратить все свое свободное время, катая ее по побережью, она наймет машину.

Приняв такое решение, девушка почувствовала себя почти спокойной. Она снова обрела рассудительность и благоразумие, о которых Виктор Уэстон постоянно заставлял ее забывать. Хэлен разложила на столике у окна привезенные с собой документы и работала, пока не почувствовала, что ее глаза неудержимо слипаются. Однако, несмотря на усталость и поздний час, заснуть девушке не удалось. Она не слышала, вернулись или нет Виктор со Стефани, и ей самой было непонятно, почему она так напряженно прислушивается, ожидая, что вот-вот раздастся звук подъезжающего автомобиля. Виктор — низкое, расчетливое, жестокое чудовище, и ей безразлично, где он сейчас, чем занят и чем собирается заняться. И если рассудить объективно, то даже Стефани слишком хороша для него!

Как оказалось, Хэлен не было необходимости придумывать способы, как лучше избежать унизительных для нее встреч с Уэстоном. Он больше не появлялся по утрам за завтраком, но Стефани неизменно присутствовала и информировала девушку, что ее дорогой Виктор встал рано и отправился на прогулку в горы. Оказывается, это было его любимой привычкой; напряженную ходьбу он считал лучшим способом сохранить форму.

Стефани, по крайней мере, стала теперь более разговорчивой. Правда, говорила она исключительно об Уэстоне. Дорогой Виктор сделал то, дорогой Виктор сказал это. Девушка в конце концов решила, что предпочла бы, чтобы Стефани игнорировала ее по-прежнему. Хэлен же все не выпадало случая проявить уважение к нему перед его подчиненными, потому что вот уже четыре дня, как Уэстон не появлялся на фабрике с целью проверить, чем она занята.

Бен Бишоп больше не пытался пригласить девушку на прогулку и держал себя с осторожной вежливостью, которая ее вполне устраивала. Но, по-видимому, это означило лишь то, что Виктор использовал свое положение начальника и строго предупредил его. И сделал он это не потому, что боялся, как бы нескромное поведение женолюба Бишопа не разрушило иллюзии девичьей невинности Хэлен. О нет! Уэстон твердо убежден, что в этом случае жертвой окажется Бен!

Девушка презрительно сжала губы и бросила взгляд на свое отражение в зеркале. Серый льняной жакетик, который она выбрала, чтобы надеть этим утром, успешно скрывал ее чувственность, о которой она даже не догадывалась, пока Уэстон не нажал на некую невидимую кнопку и не вызвал ее к самостоятельной жизни. Строгие и степенные костюмы, которым она всегда отдавала невольное предпочтение, теперь казались ей маленькими серыми обманщиками, скрывавшими ее истинную природу, заставляли ее мечтать о платьях из шелка цвета электрик, мягких кружев и воздушного шифона переливчатых оттенков, которые подчеркнули бы все, что есть в ней чарующего и экзотического.

Но это не может быть правдой. Она отвела беспокойный взгляд от зеркала и, сурово сжав пухлые губы, взяла сумочку и портфель. Конечно, в ней нет ничего экзотического, а слово «чувственность» никогда не приходило ей в голову, пока Виктор не смутил ее покой своей дьявольской магией.