Пленники любви - Аношкина И. Н.. Страница 29

— Вы думаете, я еще не догадалась? — улыбнувшись, Хэлен села на диван, обрадованная, что может поговорить о работе, чтобы на время забыть о Викторе и своих переживаниях. Но тут же сильно прикусила губу, потому что сзади вдруг раздался его голос:

— Вот это я одобряю. Люди общаются в непринужденной обстановке!

В противоречие словам голос Уэстона прозвучал резко и неприязненно, словно он был недоволен и возмущен, застав их сидящими на диване и весело улыбающимися друг другу.

Неужели Виктор до сих пор считает ее прирожденной распутницей? Однажды он спрашивал ее, известно ли Дэйву о ее двойной жизни, и обвинял в том, что она дарит своим расположением шефа, чтобы тот не причинял ей неприятностей по службе!

У девушки даже закружилась голова от этого предположения, ее испуганные зеленые глаза встретили ледяной взгляд серебристых глаз Уэстона и увидели в них неприкрытое отвращение, подтверждавшее ее догадку. Она закрыла глаза, не в силах выдерживать дольше эту пытку. Кроме того, на Викторе были только черные плавки, и его великолепное атлетическое тело еще блестело от капелек воды, на шее висело белое полотенце, подчеркивая оливковый оттенок кожи.

Он выглядел дьявольски привлекательным, и Хэлен почувствовала, что ее переполняет страстное желание. И она не успела понять, что произошло, когда вдруг ощутила его жесткие холодные пальцы у себя под подбородком и услышала беспокойный голос:

— Что вы такое с собой сделали?

Хэлен широко открыла глаза, вздрогнув, как от электрического тока, и встретила его тревожный взгляд, блеснувший из-под густых темных ресниц. Он присел перед ней на корточки, его лицо оказалось совсем близко. Девушка провела языком и, ощутив соленый привкус, догадалась, что прокусила губу до крови.

А когда Виктор осторожно приложил к ее пораненной нижней губе краешек полотенца, Хэлен поняла, что любит этого человека. На горе и на радость. Навсегда. Что бы ни случилось дальше.

Все меры безопасности, все барьеры, которые она возводила, заботливо ограждая свой маленький мир, рухнули, словно сметенные ураганом, когда в один миг она осознала, что нашла человека, за которым готова идти босиком на край света, в рай или ад…

На глаза ей навернулись горячие слезы, и Виктор пробормотал немного удивленно:

— Не надо плакать, крошка. Это не смертельно.

Хэлен покачала головой, слезы потекли по щекам, и он большим пальцем смахнул их, легонько сжав другими пальцами ее подбородок; девушка же не могла объяснить ему, что она вовсе не плачущий от боли ребенок. Она плакала потому, что ее чувство досталось человеку, заметившему цинично, что он считает любовь игрой для дураков, хладнокровно признавшемуся, что он испытывает к ней физическое влечение, но относится к нему как к досадному неудобству, вроде кожного зуда. И Хэлен была почти рада, когда капризный голос Стефани нарушил затянувшуюся минуту этой странной близости. Она освободила свой подбородок из его пальцев и встретилась с острым, подозрительным взглядом бледно-голубых глаз его невесты.

— Я думала, ты пошел принести мне пить. Что тут происходит?

— Позвольте мне, — вскочил на ноги Дэйв, о котором Хэлен совсем забыла в который проницательно следил за происходящим; для девушки же в эти короткие мгновения Виктор Уэстон был единственным человеком на целом свете.

И тут же ее охватило мрачное отчаяние: Виктор поднялся в полный рост с суровым и замкнутым лицом, а Стефани, отведя наконец глаза от ее побледневшего лица, резко произнесла:

— Нет! Не это. — Она пересекла комнату и выхватила графин с соком из рук Дэйва. — Сделайте мне коктейль, и покрепче.

— Размешать или не надо? — предупредительно спросил тот, сохраняя невозмутимый вид, но заслужил лишь уничтожающий взгляд и раздраженное;

— Виктор знает, как я люблю. — Стефани обернулась. — Куда это он исчез? — Маленькие бледные глазки подозрительно уставились на Хэлен, словно обвиняя ее в этом исчезновении.

Девушка устало покачала головой.

— Наверное, пошел одеться.

Она поднесла к глазам маленькое зеркальце, разглядывая распухшую губу, всем своим несчастным сердцем желая оказаться сейчас в Англии, окунуться в приятные хлопоты, подыскивать себе новое жилье, радоваться работе и дружбе с коллегами. Зачем на своем жизненном пути Хэлен повстречала Виктора, познала эту неистовую бурю страстей!

— Зачем одеваться в такую жару? Перед кем здесь стесняться?

Стефани взяла протянутый Дэйвом бокал, даже не сочтя нужным его поблагодарить. Она насмешливо оглядела скромную юбку и блузку Хэлен.

— И нет никакой причины сидеть в доме. Пойдемте все на воздух, я хочу позагорать.

Девушка машинально подчинилась этому королевскому приказу, но Дэйв, пробормотав извинения, укрылся куда-то со своим бокалом. Идя следом за Стефани, Хэлен подумала: неужели никто ни разу не сказал ей, что не стоит, имея подобную комплекцию, носить такой открытый до неприличия купальник? Его блестящая ткань тоже невыгодно подчеркивала многочисленные складки обгоревшей на солнце кожи. Конечно, к чему ей заботиться о своей привлекательности стараться производить приятное впечатление, чтобы заполучить такого великолепного мужа, как Виктор Уэстон, ведь за ее спиной мощная приманка — богатство и положение отца.

Эта мысль доставила Хэлен мало радости. Она устало опустилась в шезлонг, стоящий под пальмой на площадке перед бассейном, и устремила взгляд на воду, чтобы не видеть, как Стефани втирает защитный крем в свое толстое, обожженное солнцем тело.

Вода в бассейне была голубой и прозрачной. В другое время Хэлен непременно поплавала бы в прохладной искрящейся воде. Сейчас же она чувствовала себя слишком утомленной, истощенной переживаниями, чтобы заниматься спортом. Она даже не нашла в себе сил, чтобы отказаться, придумать какое-нибудь извинение, когда Стефани, закончив втирать крем, растянулась в соседнем шезлонге и произнесла:

— Завтра мы все отправляемся в гости. Клодия Оливейра давным-давно нас приглашала, а когда узнала, что здесь живете вы и ваш коллега — это Виктор ей сказал, а не я, — добавила она небрежно, — она настояла, чтобы вы оба тоже приехали. Сеньора Оливейра — хорошая знакомая моего отца. Когда три года назад ее муж умер, она стала очень богатой женщиной. Поэтому можно не беспокоиться, что ее намерения корыстны.

Стефани одним духом проглотила содержимое своего бокала и поставила его на бортик бассейна.

— После маминой смерти я стала для моего отца всем. Когда мы с Виктором поженимся, ему будет не так одиноко, если рядом с ним будет Клодия.

— Да, наверное, — проговорила Хэлен, пытаясь казаться заинтересованной и подавляя новый приступ боли при мысли о предстоящей свадьбе. На самом деле ее совсем не занимал рассказ Стефани, и она не понимала, к чему та завела этот разговор. Может быть, Стефани просто хочет проявить дружелюбие?

И Хэлен заставила себя спросить:

— А когда состоится ваша свадьба?

— Будущей весной, — беспечно ответила Стефани. — Бедный мальчик хотел бы, чтобы это случилось скорее, он совсем заждался. Но ведь вы знаете, как бывает, столько всего предстоит сделать. Я еще не решила, у кого заказать белье и платье. Но, конечно, уж у вас я не стану спрашивать совета, — выразительно заметила она. — А то вы предложите мне купить все это в универмаге! Кроме того, я хочу, чтобы сначала у папы все устроилось с Клодией. Я не говорила, что он тоже приезжает сюда, чтобы немного отдохнуть со мной и Виктором? Он приехал бы уже на этой неделе, но когда я узнала, что вы станете жить здесь, уговорила его повременить. Я хочу, чтобы он отдохнул по-настоящему. Он страшно много работает, мой бедняжка.

Стефани произнесла это так, словно Хэлен была бестактной особой, всюду сующей свой нос, постоянной нарушительницей спокойствия, тогда как она делала все, чтобы быть незаметной. И вовсе не ей пришло в голову посвятить эти выходные общению. Она-то была как нельзя более далека от подобной мысли.

Изабель и Витор расставляли на стоявшем на террасе столе тарелки с закусками, и Хэлен подумала, не спастись ли ей от Стефани под предлогом помощи им, но та была явно настроена продолжать свой незатейливый разговор: