Пленники любви - Аношкина И. Н.. Страница 4

Хэлен поскорее отогнала от себя подальше ночные воспоминания, чтобы избавиться от свекольного румянца, который они вызывали, и внесла поднос в кабинет, аккуратно поставила его на столик, разлила кофе, вежливо осведомляясь насчет сливок и сахара, затем заняла третье, укоризненно пустующее кресло и спокойно достала из сумочки очки и блокнот. И только проделав все эти операции, Хэлен заставила себя взглянуть на него. Ведь нельзя же в течение всей встречи упорно рассматривать деревянные панели на стене за его широкими плечами. Он непременно заметит это и сочтет ее странной, а девушке не хотелось, чтобы он вообще что-либо думал о ней.

Сейчас, при свете дня, она вынуждена была признать, что Уэстон, несомненно, очень привлекательный мужчина. Его высокая гибкая фигура была облачена в изысканно-элегантный темный костюм, а жесткое выражение непоколебимой самоуверенности на лице с крупными резкими чертами лица несколько смягчалось чувственным изгибом полной нижней губы.

Говорил за столом один Дэйв. Он подробно перечислял разносторонние услуги, предлагаемые Хелриком Хопсоном, сделал упор на их конфиденциальности и точности. Хэлен же, что было необычно для нее, хранила молчание. Она надеялась, что, если станет вести себя тихо, Уэстон и вовсе забудет о ее существовании. А это было бы самое лучшее, хотя она и пребывала в уверенности, что ему не узнать ее ни за что на свете.

Однако гость незаметно переключил свое внимание с Дэйва на Хэлен, и, почувствовав на себе пристальный взгляд ледяных серых глаз, девушка поколебалась в своей уверенности. Взгляд был холодным, оценивающим и весьма проницательным. Видимо, провести его будет делом чрезвычайно трудным, если не невозможным, промелькнуло у нее в голове. Хэлен нервно проглотила слюну и подумала, не следует ли ей ответить на его взгляд невинной вежливой улыбкой, в то время как его глаза оторвались от ее мягких розовых губ и сосредоточились на зеленых глазах, полных тревоги и нехороших предчувствий.

Дэйв продолжал говорить, а Виктор Уэстон — сверлить девушку пронзительным взглядом. Хэлен почувствовала, как ее обдало жаром, нервно поправила очки и постаралась убедить себя, что он никак не может узнать ее, стараясь взглянуть на свою невыразительную внешность его глазами — аккуратно сшитый, почти мужского покроя костюм, гладко зачесанные волосы, очки в темной оправе…

Словно в ответ на ее мысли, его взгляд, быстро обежавший всю ее фигуру от волос до кончиков пальцев, задержался на стройных, скромно поджатых ногах. Неужели же он заметил сквозь надетые на них прозрачные чулки свежие ссадины? Неужели?! Единственной слабостью Хэлен были шелковые чулки, легкие и воздушные, как паутинка. Увы, сейчас слишком поздно жалеть, что она не надела вместо них толстые и темные; ей показалось, что еще немного — и она не выдержит и закричит, но тут, к ее громадному облегчению, Виктор Уэстон быстрым и точным движением встал с кресла и, подводя итог встрече, протянул руку Дэйву, торопливо и неловко вскочившему на ноги.

— Спасибо, что уделили мне время, — произнес Уэстон ровным голосом. — Теперь пусть кто-нибудь из ваших людей встретится с нашим главным бухгалтером, и дело сдвинется.

Слава Богу, что все кончилось, подумала Хэлен, чувствуя себя совсем обессиленной от только что пережитого напряжения. Она с усилием поднялась с низкого кожаного кресла, не сумев удержать гримасу боли, и он заметил это, несомненно заметил, и, когда протянул ей руку, губы его мрачно сжались.

Хэлен не оставалось ничего другого, как пожать ее, и прикосновение жесткой ладони и длинных твердых пальцев вызвало в ней странное, не похожее ни на что ощущение. Девушка почувствовала, что еще мгновение — и она расплавится и растечется по ковру, как весенняя сосулька. Простое прикосновение его пальцев, миг, когда ее рука исчезла в его широкой ладони, едва не заставило материал, из которого была создана Хэлен, распасться на мельчайшие атомы.

Это просто нервы, сказала она себе растерянно, когда шеф вышел проводить Виктора Уэстона до лифта. Во время короткой встречи она, должно быть, вела себя как настоящая сумасшедшая, но разве она виновата в этом? Кто на ее месте сумел бы в подобных обстоятельствах сохранить полное спокойствие?

Дэйв, разумеется, и понятия не имел, какой шок она только что испытала, и его ядовитое: «Ну хорошо же вы мне помогали!», когда он вернулся в кабинет, прозвучало в высшей степени уничтожающе.

— С таким же успехом на вашем месте могла быть груда камней. Но дальше вы сами поведете все дела! Надеюсь, что вы хотя бы делали записи? — и добавил с запоздалым участием: — Может, вы заболели или что-нибудь в этом роде?

Составляя на поднос чашки, Хэлен представила неразборчивые каракули в своем блокноте и содрогнулась. Но она быстро успокоилась, и ее мозг заработал четко и ясно. Она поручит своему заместителю, Симоне Эллиот, устроить встречу, о которой упомянул Уэстон, как можно скорее, здесь не будет никаких затруднений. Она проговорила кротко:

— Нет, со мной все в порядке. Вы прекрасно изложили дело, а мистер Уэстон произвел на меня впечатление человека, который предпочитает заключать серьезные сделки именно с мужчинами. Мне кажется, он не слишком высокого мнения о женщинах, по крайней мере как о деловых партнерах, и предпочитает поменьше иметь с ними дела на работе. По-моему, он полагает, что женщин можно видеть, но лучше не слышать. Они должны сидеть тихо, как мышки, этакие лапочки-секретарши, вести свои записи, а решать деловые вопросы полагается многоумным мужам.

На самом деле ей вовсе не пришло в голову ничего подобного — она просто была не в состоянии подумать о чем бы то ни было, скованная сильнейшим замешательством, в которое привело ее его присутствие. Но ей необходимо же было как-то объяснить причину своего поведения. И, очевидно, Дэйв решил, что в словах есть доля истины, потому что, когда она отправилась ополаскивать чашки в небольшую умывальную комнату, смежную с секретарской, он последовал за ней.

— Может быть, вы и правы. Похоже, так оно и есть. — Он внезапно улыбнулся, и тревожные морщины исчезли с его лба. — Он такой хладнокровный малый; говорят, что недотеп на дух не переносит, избавляется от таких немедленно. А его поведение с женщинами отвратительно — использует их и бросает, как перчатки.

Хэлен показалось, что она уловила в его голосе нотку восхищения. Может быть, напрасно она так раздражается из-за того, что его жена регулярно звонит в контору, желая знать, где ее муж, почему он задерживается так поздно, когда собирался прийти рано, и жалуется, что он опять забыл о своем обещании детям сходить на спортивный праздник или на награждение в конце четверти. Сколько раз Хэлен возмущалась в душе, слушая сетования Джулии Кронсби, но теперь она вдруг почувствовала к ней жалость, утвердившись в убеждении, что это просто ужасно до такой степени зависеть от мужа. Подобная зависимость превращает женщину в истеричку, полностью лишает самоуважения.

— Но он умный, дьявол! — Голос Дэйва звучал так, словно он собирался потереть руки от удовольствия. — Говорят, он собирается сделать предложение дочке председателя правления. Ловкий карьерист. Он уже и сейчас занимает видное положение, а брак со Стефани Райт упрочит его окончательно.

— А может, они безумно любят друг друга? — возразила девушка, вспоминая незаурядную внешность Уэстона, и в ее голосе прозвучало осуждение. Несмотря на то что сотрудники фирмы обычно вели себя с посторонними людьми с похвальной сдержанностью и никогда не выносили сор из избы, но в своем кругу сплетни были весьма распространенным явлением, а Хэлен не одобряла сплетен. Дэйв протянул насмешливо, интонацией давая ей понять, как она недальновидна:

— Подумайте сами, Хэлен. Стефи Райт — настоящая стерва. Надо быть круглым дураком, чтобы влюбиться в нее. А Уэстон далеко не дурак.

Вытирая руки полотенцем, девушка почувствовала некоторое разочарование. Такому привлекательному, несомненно умному и властному человеку, как Виктор Уэстон, вовсе не обязательно жениться ради сомнительной корыстной цели. Он может добиться всего, чего только пожелает, и при этом собственными силами. Но, конечно, ее ни в малейшей степени, совершенно не касается, как он предпочитает устраивать свою жизнь. Единственный вопрос, который мог бы волновать Хэлен, — узнал ее Уэстон или нет.