Пробуждение (ЛП) - Группа WorldSelena. Страница 6

Мэгги провела руками снизу вверх к узкой грудной клетке, представляя, как он это делает. Чуть приподняла груди ладонями. Предложение, откровенное искушение. Ей нужны его прикосновения. Хотелось, чтобы большие пальцы дразнили соски, превращая их в твёрдые пики. Её охватил жар, кожа покраснела, плоть ныла, нуждаясь в освобождении. Лаская себя, она ощущала чувственное движение мышц. Руки следовали очертаниям фигуры, обращая внимание на огненный треугольник завитков на стыке ног.

Ноги осязались гладкими, бёдра – округлыми. Мэгги до боли жаждала, чтобы любовник её нашёл, пришёл, прикоснулся и обнаружил все потайные местечки. Длинные волосы рассыпались, как шёлковый плащ. При движении пряди скользили по плечам и спине, лаская грудь и ягодицы. Реагируя на ощущения, напряглась, кровь загустела, а дыхание стало тяжёлым.

Она прижала к стеклу ладони. Вожделела. Жаждала. Того, кого не знала. Но хотела жутко. И не нежных прикосновений. Эротические картинки, танцующие в голове, являлись грубыми и всепоглощающими. И не мягкого внимательного любовника она представляла, но любовника, берущего её в буйном исступлении страсти неконтролируемого дикого желания.

Мысленные образы привели в замешательство, и Мэгги, отвернувшись от окна, босиком пошла в душ, надеясь смыть странные идеи из головы и незнакомые ощущения с тела. Совсем не готовая к тому, как на неё воздействовал тропический лес, и хотела, чтобы это ушло.

Вода холодила кожу. Мэгги прикрыла глаза и смаковала, как ткани и поры поглощали влагу. Истощенная, желала только одного – поспать, но сильный жар в крови будоражил. Сила природы. Прислонилась к стенке душа и позволила воде литься на грудь, массируя сильно ноющую плоть. Значит, если её место здесь, в этом диком нецивилизованном мире, то такая реакция тела никогда не пройдёт? Мэгги слегка обтёрла прохладную воду, намереваясь окончательно обсохнуть под вентилятором.

В темноте она неподвижно лежала на кровати, слушая дождь. Сердце стучало с ним в унисон. За окном дул ветер, и непривычные звуки джунглей проникали сквозь стены дома. Мэгги осязала простыни, тёрлась о материал, желая почувствовать каждый сантиметр кожи, касающейся хлопка. Обольстительно перекатилась, потянулась, встав на четвереньки, приподняла ягодицы. Всё это время плоть пульсировала и горела, и ничто не давало облегчения.

Брандт лицезрел, как Мэгги охватила агония сексуальной горячки их вида. Она являла собой самое чувственное существо, когда-либо представавшее взору. От картины её тела, скользившего по простыням, бросило в жар, плоть заныла. Её пальцы двигались по коже, которая ему принадлежала. Прикасались к местечкам, для него созданным. Он зарычал, низкий стон голода. Похоть, нужда настолько сильные, что мысли о чести и будущем ушли на второй план. Он возьмёт её сегодня вечером. Сейчас. Не будет никакого ожидания.

А потом Мэгги уткнулась лицом в подушку и заплакала, словно разрывалось сердце. Этот звук охладил его пыл.

Брандт хорошо видел в темноте. И теперь, смотря на неё, ощутил страхи и одиночество, смущение и унижение от вещей, которыми она не могла и надеяться управлять или понять. Изменяя её жизнь столь кардинально, он и не предполагал, что так на неё повлияет. А только погубит себя. Брандт сидел на балконе и слушал. Пока Мэгги, наплакавшись, не уснула. Неожиданно, его сердце чуть не разбилось вдребезги.

Глава 3

Во сне Мэгги слышала успокаивающий мужской голос. Ей грезились утешительные объятия. Чувственно скользящий по коже мех. Бесшумный бег по тёмному лесу на четырех ногах – не двух. В видениях она вела себя возмутительно, обольстительно, соблазняя пару, вертелась и приседала. Ей снились вспышки фонарей и звуки выстрелов. И человек, аромат которого наполнял желанием. 

Проснулась Мэгги после полудня, голое тело раскинулось, запутавшись в простыне. Она ясно помнила странные бессвязные сновидения. Сначала к ней пришли ощущения, затем звук. Пронзительные голоса птиц. Гул насекомых. Болтовня обезьян. Дождь.

Уже стояла влажность. Включенные вентиляторы создавали видимость прохлады, разгоняя по комнате душный воздух. Она повернулась к окну и с удивлением обнаружила москитную сетку, пологом покрывавшую кровать. Полусонная, она лениво сдвинула её в сторону и поняла, что смотрела из-под полуопущенных ресниц на самые неотразимые и завораживающие глаза, когда-либо ею виденные. Расплавленное золото. С поволокой. Гипнотические.

Сердце ёкнуло в груди, а затем забилось в радостном ритме. Мегги прикусила нижнюю губу.

 — Что ты здесь делаешь? – протараторила она.

В жизни Мэгги не видела такого физически пугающего человека. Парализованная, не в силах пошевелиться, она только беспомощно на него смотрела. Шок, смешанный со странным волнением.

Брандт отодвинул сетку в угол, взгляд собственнически скользил по её телу. Простынь сбилась, открывая взору больше, чем скрывая. Её шелковые волнистые рыжевато-золотистые волосы рассыпались по подушке. А из тени между длинными ногами выглядывали кудряшки цвета раскалённого золота. Он сглотнул от внезапной сухости во рту.

— Я хотел убедиться, что ты в порядке. Подумал, что небезопасно оставлять тебя одну в незнакомом доме посреди тропического леса, поэтому и остался охранять. Я Брандт Толбет.

Как бы сильно он не пытался себя приструнить, округлость груди дразнила, притягивала пылающий взгляд.

Мэгги словно ощутила прикосновение палящего пристального взора, скользящего по телу. В смятении, с лёгким вздохом она села, натягивая на себя простынь.

— О, Боже! Я голая!

Его прекрасно вылепленный рот изогнулся в намёке на улыбку.

— Я заметил.

— Так не замечай.

Придерживая одной рукой у шеи простынь, другой она настоятельно указала на дверь. Он самый красивый из всех мужчин. Черные как смоль длинные, густые и блестящие волосы словно манили зарыться в них руками. Учитывая события прошлой ночи, у Мэгги отсутствовала полная уверенность, что для Брандта безопасно находиться с ней в спальне. Особенно, когда она в чём мать родила.

— Я оденусь, и встретимся внизу на кухне.

Он расплылся в нежной улыбке.

— Я принёс тебе поесть.

 Взяв с комода серебряный поднос, Брандт положил его на кровать.

— Я не против, что ты го ... э-э ... неодетая. Это оживляет интерьер комнаты.

Она покраснела до корней волос. На подносе находились фрукты, стакан холодного сока, кружка горячего чая и разноцветная свежая орхидея. Изысканная. Кто бы ещё мог догадаться преподнести ей что-то столь прекрасное в первое пробуждение в тропическом лесу?

Оторвав взгляд от подноса, она уставилась на Брандта. Он обладал привлекательной мужественной внешностью. Сплошные мышцы, бугристые бицепсы, широкие плечи.

Пылающий пристальный взор завораживал так, что Мэгги пропала в момент, когда их взгляды встретились. Она никогда прежде не видела у мужчин таких глаз. Они принадлежали созданию джунглей, охотнику, нацеленному на добычу. Тем не менее, он догадался принести ей цветок на серебряном подносе с едой.

Мэгги поспешно разорвала зрительный контакт, прежде чем навсегда затеряться в этих таинственных омутах, в таком контрасте между хищником и поэтом.

— Не думаю, что спальня нуждается в оживлении, — пробормотала она, стараясь на него не глазеть.

Под взглядом порочных глаз Брандта немыслимо даже пытаться поесть фруктов в постели, да еще в костюме Евы. Он лишил Мэгги дара речи. Возможности дышать. Благоразумия. В его присутствии тело ожило. Это становилось не безопасно. И не о чём больше говорить.

— Правда, подожди внизу, а я сейчас спущусь.

По ней блуждал взгляд Брандта. Горячий. Собственнический. Она затаила дыхание. Только от одного его взора её плоть плавилась.

На мгновение сверкнули белые зубы, оставив у Мэгги впечатление, что перед ней хищник даже, когда улыбка исчезла.

— Мэгги, я буду ждать, — сказал он тихо и вышел из комнаты.