Грибная красавица(СИ) - Дорогожицкая Маргарита Сергеевна. Страница 11

- Я в последний раз прошу вас оставить свои неуместные заигрывания. Или мне придется выйти.

- Посреди дороги? - девица озабоченно выглянула в окно. - Мы уже выехали за городские стены.

- Куда мы вообще едем?

- В поместье семейства Картуа. Вы же должны принять у них официальное заявление.

Девица откинулась на сиденье и уставилась на меня. Я похолодел. Теперь я отчетливо видел плескающееся в ее глазах безумие. В Академии меня часто выручала способность с первого взгляда определить безумца, я мог безошибочно определить степень и характер сумасшествия, а также отличить запущенную форму помрачнения сознания - колдовство. В серо-голубых глазах девицы плескался целый океан безумия, который грозил обернуться ужасным штормом. Мысли лихорадочно заметались. Как же я мог не заметить ее странного поведения раньше? Почему не присмотрелся внимательно? Она застала меня врасплох. И куда она меня везет? Без сомнения, все ее россказни - выдумка воспаленного разума, никакой куклы и пропавшей девочки нет и в помине. Я, наверное, смогу с ней справиться, но если у нее случится приступ, то мои шансы невелики. Рука невольно легла на эфес клинка, который приятно успокаивал и даровал надежду. И все-таки, безумцы могут демонстрировать необычайную силу, жестокость и упрямство. Убедить ее вернуться по-хорошему будет сложно... Экипаж остановился.

- Госпожа Хризштайн, - мой голос слегка охрип от волнения. - Давайте вернемся в город. Я вспомнил про неотложное дело, у меня назначена аудиенция с...

- Я не думаю, что это займет много времени, господин Тиффано.

Я в отчаянии огляделся вокруг. Поместье на небольшом, отвоеванном у горы плато выглядело богатым и ухоженным, по крайней мере, оно точно не заброшенное. Возможно ли, что она привезла меня к своим сообщникам? Хотя нет, скорей всего, поместье просто пустует и невольно стало центром притяжения ее больных фантазий. Возможно, принадлежит ее друзьям или родственникам...

Но ворота поместья распахнулись, и к моему удивлению нам на встречу вышла респектабельного вида пожилая служанка, которая явно узнала мою спутницу.

- Госпожа Хризштайн, как вы вовремя! Хозяин про вас как раз спрашивал.

- Проводите нас, - девица решительно потащила меня внутрь.

Я ожидал чего угодно, но едва войдя в гостиную и взглянув на хозяина поместья, понял, что все мои выводы летят в бездну. Затравленный взгляд отчаявшегося и растерянного человека сразу выдавал его горе. Он бросился к моей спутнице:

- Умоляю вас, скажите, у вас есть новости о Катрин?

- Успокойтесь, господин Картуа. По делу вашей дочери откроют дознание, но для этого нужно официальное заявление. Господин Тиффано, назначенный в наш город инквизитор, великодушно согласился приехать сюда и принять у вас заявление, - девица рассыпалась в светских любезностях.

Помчик подтвердил слово в слово историю про исчезновение девочки, про куклу, подаренную ей в роковой день, краснея и бледнея, рассказал про выходку с кинжалом и последующим колдовским излечением своей жены. Он до сих пор не пришел в себя. Осознать, что в твоем доме творилось гнусное колдовство, увидеть его своими глазами, и самое страшное, понять, что твой ребенок находится в смертельной опасности - такое может любого сломить. Его супруга слегла в постель, и теперь мужчина метался по пустому дому, бессильный и одинокий в своем горе. Я ему искренно сочувствовал.

- Мы обязательно найдем вашу дочь, господин Картуа, - заверил я его, получив подпись на заявительном письме. - Вера творит чудеса, и она всегда сильнее зла. Просто верьте, молитесь и ...

Девица бесцеремонно влезла между нами.

- Не надо давать пустых обещаний, господин инквизитор. Девочка все равно уже ме...

Молниеносно среагировав, я схватил эту дуру за руку и потащил к двери.

- Нам уже пора, пойдемте. - Я едва сдерживался, чтобы не наорать на нее. - До свидания, господин Картуа. Мужайтесь.

Не замечая отчаянного сопротивления и не отпуская ее руки, на удивление очень холодной в такой жаркий день, я выскочил во двор. Только тут я дал волю эмоция.

- Что вы творите?!? Как можно так говорить с отцом, потерявшим единственного ребенка? - я практически орал.

- Девочка мертва, - девица с досадой растирала запястье.

- Вы не знаете этого, не можете знать. Говорить отцу, что его ребенок мертв, отбирать у него последнюю надежду - это не просто жестоко, это бесчеловечно!

- Во-первых, я точно знаю, что она мертва. А во-вторых, по-вашему, дарить ему ложную надежду - это верх милосердия и благородства? Пусть ждет и верит, что его дочурка восстанет из мертвых? Хотя, - она махнула рукой, пресекая мои возражения, - в этом и заключается лживая политика вашей Церкви. Только обещать и можете. А если не получилось, значит сами виноваты, плохо верили, мало молились, много грешили.

Девица хладнокровно развернулась и направилась к воротам, оставив меня с застрявшими в горле возражениями. Это просто немыслимо! Я бросился за ней, догнав возле ждавшего нас экипажа.

- Госпожа Хризштайн, - мой тон был предельно холоден и резок. - Вы немедленно передадите мне куклу. В противном случая, я обвиню вас в препятствии дознанию и отправлю за решетку. А вот там, совсем неожиданно, может вскрыться ваше психическое нездоровье, со всеми вытекающими последствиями. - Я недобро прищурился, внимательно следя за ее реакцией.

Девица вскинула на меня глаза, в которых было легкое удивление и холодная ярость, но ни капли страха и паники.

- Ах вот как... - протянула она в притворной задумчивости. - Инквизиторов стали определенно лучше учить, теперь они по крайней мере могут распознать безумие. Что ж, это безусловно радует. Только вот, - ее глаза сделались совершенно безумными, а голос капризным, тоненьким, словно детским, даже выговор изменился. - Господин инквизитор, простите меня, я ведь такая бестолковая, я же совсем забыла сказать, куклу-то я выбросила, сразу после того, как покинула поместье. Страшно стало, понимаете? Слыханное ли дело, колдовство!- она стала нервно кусать ноготь на большом пальце, жеманно потупившись, словно ребенок. - Выкинула в канаву, вот только незадача! Не помню где! Но вы ее обязательно найдете! Вы же такой сильный! Всего-то - обыскать две сотни миль придорожной канавы! Плевое дело...

Если бы не академический вышкол и хорошие манеры, я бы придушил дрянь на месте. Крепко схватив ее за плечо, я встряхнул ее как игрушку и прошипел, глядя прямо в глаза:

- Ваша попытка разыграть передо мной приступ двоедушия нелепа! У настоящего двоедушца дух не помнит, что происходило с телом, пока им владела другая сущность. Так что можете не разыгрывать здесь спектакль. Вы немедленно привезете мне куклу, иначе...

Девица и не думала вырываться, она расхохоталась мне в лицо. Я отпрянул, ее смех быстро перешел в истерический, но она вдруг замолчала.

- Позвольте вам кое-что пояснить, господин Тиффано. Мне плевать, верите вы мне или нет. Даже если вы упечете меня за решетку, куклу найти вам это не поможет. А без нее у вас есть только заявление убитого горем отца. Я от своих слов откажусь, не видела, не знаю, не помню. Таким образом, у вас не будет никаких доказательств. Возможно, вы сможете найти достаточные основания для предъявления обвинения, вопрос только - как скоро? - она холодно улыбнулась, ни следа безумия в ее глазах уже не было, но почему-то от этого становилось еще тревожней. - А за это время еще один ребенок пропадет бесследно. А может не один, а два. Или даже больше... Кто знает. Вы готовы рискнуть?

Бессильная ярость дурманила голову, но разумом я понимал, что она права. Я не могу медлить с дознанием, мне нужна кукла как основная улика, чтобы я мог направить запрос епископу Талериону на мои полномочия в рамках дознания и предъявления обвинений. Тем более, если в дело фигурирует знатная помчица. Жизнь ребенка в смертельной опасности.

Я сжал зубы так, что заболела челюсть.

- Что вы хотите?

Девица в очередной раз застала меня врасплох: она подскочила ко мне, чмокнула в щеку, словно ребенка, и потащила в экипаж.