Изнасилуй меня (СИ) - Мезенцева Екатерина Юрьевна "Тринити". Страница 9

- Наверное, мало хорошего, – усмехнулся я.

- Совершенно ничего хорошего, – возразил он. – В вас нет никакой ответственности, чести и понимания! – воскликнул он. – Как вы могли бездействовать?! Почему не поговорили с ним?!

- Я много раз говорил ему, что не люблю его, – холодно проговорил я. – Я говорил, что не создан для нормальных отношений, он не захотел меня услышать…

- Ему было всего 7 лет! – возмутился он.

- Когда он мне признался, ему было 8, когда он стал ходить за мной словно тень, ему было 9, в 15 он потребовал переспать с ним, вот и все. Я думал, что у него просто бзик на мне. Хоть, он и говорил мне, что мы истинные, но я не поверил ему, он только сегодня показал мне инициалы…

Петр помолчал некоторое время, отдумывая мои слова.

- Почему вам так сложно было в это поверить? – спросил он.

- Я, честно говоря, даже сейчас не полностью верю ему, – признался я. – Я не чувствую его, совсем. Он не пахнет для меня ни чем особенным. К тому же, я уже был связан с истинным, – я расстегнул манжет рубашки и закатал рукав, показывая ему тату.

Там на плече переплетались между собой инициалы моего бывшего. «М. Е. П.».

- Милар Егор Петрович, – проговорил я.

- Странно, – нахмурился он, беря меня за руку и притягивая ближе к себе, чтобы лучше рассмотреть тату. – У Тимура почти такая же, только с вашими инициалами, – проговорил он.

- Я знаю, – кивнул я, возвращая рукав рубашки в его прежнее положение. – Но говорю вам еще раз, что он показал мне ее только сегодня.

- Все равно, – упрямо возразил он. – Это не отменяет вашей вины, вы должны были связаться с нами, поговорить… У него из-за вас 2 метки пропало! А мальчику только 17! У многих вторая метка до 25 вообще не активируется, а у него уже 3 активировалась, а она у него последняя!

- Я не отрицаю своей вины, – кивнул я. – Но сами посудите, что бы вам сказал, вызвав к себе? Сделайте что-нибудь, он меня преследует?! – ехидно спросил я у него.

Петр недовольно поджал губы. Хм, вот от кого у Тимура эта привычка?

- Просто жалко, что он останется без мужа на всю жизнь, так теперь еще и с одним ребенком, – горько проговорил Петр.

- Я это понимаю, – кивнул я. – И я чувствую свою вину, нужно было как-то раньше отреагировать на это. Поэтому я и помогаю ему сейчас, – холодно проговорил я. – Иначе ни при каких условиях я бы не согласился кому-то отдать своего будущего ребенка, – рычащие нотки все же пробились в голос.

Петр внимательно посмотрел на меня.

- А версию брака вы отталкиваете категорично? – спросил он у меня. – Вы все же истинные, вы просто этого не признали, оттолкнули его, поэтому у вас и не появилась тату. Может, у вас должен был быть тройственный союз? – предположил он.

- Абсолютно, – нахмурился я. – Я и так виноват перед ним, не собираюсь портить ему жизнь и дальше. Поверьте, ему будет лучше без меня, я уже давно разучился любить…

- Вы все-таки трус, – скривился Петр. – Вы правы, Тимуру будет лучше без вас, но тогда подумайте и о том, что он будет чувствовать, когда вы будете приходить навестить вашего ребенка? Может, тогда просто исчезнете из его жизни?

Сказав это, он просто развернулся и ушел, а я остался сверлить его спину злым взглядом.

Глава 8

Тимур

Я слышал, о чем они говорили, я боялся, что папа скажет, что-нибудь такое, что Саша откажется от своего обещания, но этого не произошло. Но все равно каждое слово Саши больно ранило меня. У него был уже истинный? Преследую? Не способен на любовь? Ему жаль меня?!

Верно, говорят, что человеку, которому мы дарим свое доверие, мы даем в руки нож. И им он может защитить тебя или уничтожить… Меня убивают им с каждым разом все больнее и больнее. Почему же я еще не умер?!

Взяв свою сумку, оказывается, папа уже собрал ее для меня, пока его не было, я вышел из комнаты и наткнулся на Сашу.

- Ты уже все? – удивился он.

- Да, – безразлично бросил я. – Идем?

Саша не сводил с меня внимательного взгляда.

- Слышал? – просто спросил он.

Я немного смутился, но виду не подал. Какая теперь разница? Главное, что чтобы я не делал, это уже все равно не имеет смысла.

- Не переживай, – улыбнулся я ему. – Я не буду пытаться женить тебя на себе, – пообещал я. – И о любви говорить больше не стану. Кажется, я вообще перестал в нее верить, – усмехнулся я.

- Не говори так! – воскликнул он.

- Все хорошо, – пожал я плечами. – Ты был прав. Если не хочешь, чтобы тебе было больно, нужно притвориться, что у тебя нет сердца, – улыбнулся я. – Только…

- Что? – хмуро спросил он, отступая.

- Мне кажется, что его во мне действительно больше нет, – шмыгнул я носом.

- Это бред, – бросил он. – У тебя все еще будет хорошо. Встретишь кого-нибудь другого. Я же встретил тебя… Хотя, думал, что уже был связан…

- Да, встретил, – покивал я. – Только вот я даром тебе не сдался. Ладно, не важно, – я весело улыбнулся ему. – Со мной все хорошо, идем?

Саша пораженно уставился на меня, но я, не дожидаясь его, отправился на выход.

На улице нас ждал папа.

- Звони, если что, – он крепко обнял меня. – И еще не поздно передумать, малыш, – он заглянул мне в глаза. – Не стало бы все еще хуже…

Я благодарно ему улыбнулся.

- Я хочу этого ребенка, – тихо проговорил я. – Я если за него нужно заплатить такую высокую цену, то я согласен, – я отвел глаза на миг. – Не беспокойся, я уже понял, что мне его не завоевать, – вздохнул я.

- Подслушивал? – усмехнулся он.

- Чуть-чуть, – признался я.

- Тимур, неужели тебе настолько больно? У тебя в глазах столько непонятного…

- Намного хуже, пап, – прошептал я, прижимаясь к нему. – Намного больнее…

Наконец, вышел Саша, видимо, решал, как поступать со мной. Папа отлип от меня и решительным шагом отправился к нему.

- Послушай меня, – холодно проговорил он ему. – Вбивая гвоздь в душу человека, помни, что, даже вытащив его своими извинениями, ты все равно оставляешь там дыру.

- И к чему вы это сказали? – скривился Саша.

- Сейчас ты разбил ему сердце окончательно, хоть и занимался этим на протяжении 10 лет, – зло проговорил он. – Не делай еще хуже, – попросил он. – Не играй с ним, прошу тебя. Я не прощу тебя, если ты вернешь мне не ребенка, а сломанную игрушку, – прорычал мой папа.

Наконец-то я запихал сумку в багажник и теперь могу спрятаться в машине, чтобы не слышать всего этого бреда. Попочка, как же ты не понимаешь, что он уже сломал меня?! Уже ничего не изменить! Я совершил ошибку в 7 лет, и теперь расплачиваюсь за нее…

Они еще о чем-то говорили, я видел, что Саша злиться. Я понимал, что если бы он не чувствовал своей вины передо мной, то не стал бы выслушивать моего папу. Но вот папа зыркнул на него последний раз, а потом быстрым шагом скрылся в доме, Саша подошел к машине и сел за руль.

- Извини, – прошептал он. – Я понимаю как тебе больно, но…

- Самое ужасное, что ты действительно понимаешь, КАК мне больно, – хмыкнул я. – И все равно продолжаешь причинять ее мне, – я перебрался на заднее сидение. – Поехали уже, а?

Саша не стал ничего говорить, просто завел мотор и выехал за пределы моего дома. Я разлегся на заднем сидении, к нему спиной. Нет, я не плакал, кажется, у меня уже не осталось слез. В груди как будто была дыра, я ничего не чувствовал, только боль и одиночество. Наверное, я жуткий эгоист, ведь у меня есть любящие родители, друзья, я хорошо учусь, скоро закончу школу, поступлю в универ… Но мне этого мало…

- Самое сложное – это не разговаривать с человеком, с которым ты привык разговаривать каждый день… – прошептал я, но Саша меня услышал.

- Ты теперь со мной не разговариваешь? – спросил он.

- Разговариваю, – бросил я, не поворачиваясь к нему.

Я имел в виду не это… Я больше никогда не заговорю с ним, как раньше, никогда не расскажу того, что чувствую на самом деле, потому что понимаю, что все мои слова уйдут в пустоту. Ему они не нужны…