Код Малевича (СИ) - Туровников Юрий Юрьевич. Страница 29

— Ни черта не помню. Ты чего без кокошника и лаптей? И где это мы?

Рычание Держигурды заставило Темнокова вздрогнуть.

— Нас похитили! Мне уже порядком настучали по причиндалам. Теперь твоя очередь.

— Какая нахер очередь?! — шоумен попытался встать, но тут же упал на пол, остановленный цепями. — А это что еще за ролевые игры?! Фиса, я не понял, че за ботва? Где мой секс?! Я на групповуху не подписывался. Этот волосатый вообще какой-то агрессивный. А этой сисястой я бы вдул. Извини, — Он посмотрел на Низовскую, — тебе ничего не светит.

Пехова подвинулась к ведущему и заключила его в объятия. Шепот Анфисы услышали все. А, может, она и не пыталась скрытничать.

— Вероятно это последние минуты нашей жизни, — а сама подумала:

«Теперь меня точно возьмут на Первейший канал. Секс в кадре поднимет рейтинг и мою популярность».

— Нахлобучивай ее, браток! — рыкнул Никита, прижался к Герринг, положив голову ей на грудь, и запел. — Любить по-русландски…

— Сходил за кефиром… — вздохнул Сергей.

.

.

Григорий вылез из служебного «Вольво», который остановился возле «Мазды» Темнокова. Рядом стоял «Форд» работников полиции. Сами сотрудники правоохранительных органов мирно дремали на сиденьях.

Мельник деликатно постучал костяшками пальцев по боковому стеклу, нарушив чуткий и беззаботный сон стражей порядка. Те встрепенулись и высыпали на улицу.

— Имперский сыск, лейтенант Мельник, — представился Григорий. — Это констебль Аверин. Машину открыть можете?

— Какую? — не понял спросонья полицейский в чине капитана.

— Любую, — съёрничал Мельник. — «Мазду», естественно.

— А… — потянул тот, достал из бардачка специальное приспособление, а уже через минуту Григорий сидел на пассажирском сидении джипа и крутил в руках мобильный телефон.

Максим пристроился на заднем сидении и разбирался с вещами шоумена. Патрульные стояли снаружи и переглядывались.

— Свидетели есть?

— Нет, — один голос ответили офицеры.

— Больше ничего подозрительного не происходило?

Капитан взял слово.

— Ночью скорая увезла какого-то забулдыгу с отравлением алкоголем. Доктора чуть собака не загрызла. Одна хитрожопая бабка натравила на него свою псину. Но тот не лыком шит, положил обеих из пистолета. Не насмерть, усыпил только.

Мельник насторожился и вылез из машины.

— Так, так, так. А вот это уже интересно. С этого момента поподробнее.

Теперь говорить начал второй патрульный.

— Короче, нам поступил вызов, мол, насилуют кого-то. Мы приехали, а тут машина скорой помощи стоит, и в подворотне доктор с пьяницей на плечах. Рядом собака валялась и бабка с голой жопой. Тьфу, — офицера передернуло от воспоминаний о морщинистой и целлюлитной заднице бдительной старушки. Она проживает в квартире номер 57. Звать… Марья Ивановна, кажется.

— У меня такое ощущение, — хмыкнул Мельник, — что всех старушек зовут одинаково.

Сыщик вылез из машины, зашел в арку, осмотрелся и поманил констебля.

— Ну, что думаете? — спросил тот.

— Мне все предельно ясно, — сплюнул Григорий. — Надо найди эту бабку и записать ее показания. Да, еще нужно взять кровь на анализ у нее и у собаки.

— Думаете, наш доктор вовсе не доктор? — Максим потер подбородок.

— Есть такое мнение.

Мельник достал телефон Темнокова, нажал пару кнопок и показал Аверину. Тот посмотрел на дисплей и снова почесался.

— Э… Как такое может быть? — удивился он.

— А я о чем толкую! Не могла Пехова отправить ему сообщение. Ее телефон у нас, а сама теледива пропала. Субъект сто пудово похищен и, думаю, анализ крови старушки покажет, что ее усыпили именно бангладешским укропом или как там эта гадость называется… — Мельник покачал головой. — Дело набирает обороты. Точно скоро звезды полетят, будем вместе улицы мести, ты тут, я у себя. Вся надежда на бабульку, может она разглядела преступника. И вот еще… — сыщик повертел в руках очередную карточку Таро. — Думаю, это, типа, его визитка, отличительный знак, так сказать, вроде Зорро, черной кошки или кровавого смайлика.

— Сука какая! — всердцах воскликнул констебль.

— Полностью с тобой согласен. Редкостная гнида.

Патрульные подкрались к беседующим.

— Ну, что скажите?

— Поздравляю, — похлопал их Григорий по погонам. — Вы отпустили преступника, причем вместе с жертвой.

Те переглянулись и приуныли. Аверин заприметил на асфальте несколько кровавых пятен, достал из кармана коробочку для сбора улик и ватной палочкой снял образцы.

— Пробьем ДНК, может, жерва и не Темноков, — патрульные было оживились, но Максим убил всякую надежду. — Шучу, он это, к гадалке не ходи. Кстати, вашбродь, на том месте, где стояла машина скорой, имеется масляная лужа. Во мне все сильней крепнет уверенность, что это тот самый фургон.

Мельник прищурился.

— Возьми образец и сравни с тем, что мы взяли на паркинге НТВ. Чую я, что они совпадут, к бабке не ходи.

Но к старушке идти все-таки пришлось. Такой протокол опроса свидетелей.

.

.

Воздух в жилище не спящей по ночам старушки был пропитан запахом псины, вперемежку с вонью кошачьей мочи и кислой капусты. Большая часть квартиры завалена очень нужным, по мнению хозяйки, скарбом, найденным на помойках. Тут тебе и все выпуски «Работницы» за тридцать лет, и куча резиновых калош всех размеров, и пустые бутылки из-под кефира в авоське, которые пропали из магазинов лет уже как двадцать назад. В прихожей на вешалке мирно покоился десяток потрепанных пальто и множество зонтов разных форм и видов. Полы, естественно, устланы линолеумом и видавшими виды ковриками ручной работы, сделанными из лоскутов ткани. На стенах коридора вместо картин иллюстрации с коробок из-под конфет.

В единственной комнате, кроме дивана, на котором мирно спала громадная псина, имелся сервант с фарфоровым сервизом и таким же выводком белых слоников, круглый стол, покрытый кружевной скатертью, древний комод с черно-белым телевизором «КВН» и обшарпанное кресло, где и разместилась хозяйка. Сыщики остались стоять, отбиваясь от двух десятков котов разных мастей, которые орали и терлись о ноги, оставляя на одежде клочья шерсти. Ветер, врывавшийся в комнату через открытую форточку, размеренно поставлял порции свежего воздуха, колыхал драные занавески в цветочек, сдувал пыль с портрета Иосифа Грозного, который висел над дверью, и гонял мух.

— Имею право! — ни с того, ни с сего сказала бабка, сложив руки на груди, пряча ладони в вязаной кофте.

— Не понял… — Мельник нахмурился.

— Я здесь официально прописана и могу делать все, что хочу. Это мои кошки. Попробуете выкинуть их, и я напишу жалобу в Международный суд Гааги.

— Мы по другому вопросу, — сказал Аверин. — Мы по поводу ночного происшествия.

Старушка немного успокоилась, но продолжила смотреть на непрошенных гостей исподлобья.

— Маньяка поймали, который меня снасильничать хотел? Если он на мне жениться, то я готова не писать на него заявление.

— Хорошо, — Григорий облокотился на стол, едва не перевернув его, — мы ему передадим. Скажите, а вы, часом, не рассмотрели преступника? Каков он из себя?

— А я больно знаю! — отмахнулась старушка. — Гад он. Вон чего с моей Рексом учудил, гад ползучий.

Констебль посмотрел на спящую на диване псину и усмехнулся, рисуя карандашом каракули на протоколе допроса.

— Бедный кобель, спит как убитый.

— Сам ты кобель! — просипела старуха. — Это сука.

— Рекс?! — Максим чуть не уронил папку.

— А чего ты удивляешься? Я его подобрала, когда она еще маленькой была, и назвала Рексом, — бабка смахнула набежавшую слезу, ударившись в воспоминания прошлого. — А когда он мне кутят принес, переименовывать было поздно. Так и осталась Рексом.

Мельник подавил приступ хохота.