Кремль 2222. Кенигсберг - Выставной Владислав Валерьевич. Страница 39

– Носителя?

– Да. Того, с кем он взаимодействует. Как ты сейчас.

Книжник раскрыл ладонь, разглядывая камень. Он вдруг ощутил тревогу и вместе с тем – волнующее ощущение радости. Пророчица же продолжала:

– Алхимику нужны были добровольцы для задуманного им опыта. Нашему же народу нужны были новые возможности. Так мы и нашли друг друга.

– То есть, у каждого из вас…

– Да. У каждого сохранившего юность – свой Алатырь Жизни. Разумеется, не просто выкопанный в земле или принесенный черными водами моря. Он специально подготовлен Алхимиком, и только Алхимик знает секрет нашего народа, который мы сами зовем Амберами.

– Амберами? Почему?

– От английского – «янтарь». Кто-то назвал так первого добровольца, принявшего Алатырь. Наверное, это был сам Алхимик – оттого и прижилось.

– Так он жив – ваш Алхимик?

– Конечно. Только его давно уже никто не видел. Говорят, он живет в дальнем маяке на окраине Пиллау. Уже несколько лет он не выходит из своего укрытия, так как целиком погружен в один из своих опытов…

Перед глазами Книжника поплыла череда удивительных картин. Он узрел древний замшелый маяк, о фундамент которого разбивались суровые волны, увидел тусклый свет на его вершине и узрел неясный силуэт таинственного человека, прозванного Алхимиком…

Тряхнув головой, парень прогнал эту фату-моргану и снова очутился в древнем готическом соборе под взглядом темных глаз Пророчицы.

– Так что ты говорила про Алхимика? – спросил Книжник. – Что он знает ответы на все вопросы?

– Я ничего не говорила, – разглядывая его серьезным взглядом, сказала Пророчица.

– Она и вправду молчала, – подтвердил Герцог.

Книжник недоверчиво поглядел на Герцога, затем снова на таинственную юную особу. Скривился:

– Вы что, разыгрываете меня, что ли?

– И в мыслях нет, – Герцог пожал плечами. – Зачем нам это нужно?

– Все, что ты слышал или видел сейчас, – это голос Алатыря, – сказала Пророчица, указывая взглядом на камень в ладони Книжника. – Просто очень важно, чтобы ты понял.

– Почему это важно?

– Потому что тебе предстоит миссия.

– Час от часу не легче, – пробормотал семинарист. – И что же это за миссия? Восстановить Равновесие?

– Его уже не восстановить, – убежденно сказала Пророчица.

Книжник увидел, как побледнел Герцог. Похоже, сбывались его худшие опасения.

– Его не восстановить, – повторила Пророчица. – Но оно уже сыграло свою роль. И теперь оно – просто клетка, не дающая нам вырваться на свободу. Твоя миссия – освободить нас.

– Я не понимаю… – проговорил Книжник.

– Понимаешь. Подумай. Вспомни.

И Книжник вспомнил – тот самый разговор со стариком-семинаристом, имени которого он так и не узнал. Его рассказ про этот странный город, в который можно попасть, но из которого нельзя вырваться.

– Кенигсберг – это клетка? – просто спросил он.

Пророчица не ответила. Видимо, ответа не требовалось.

– Возьми, – Книжник раскрыл вспотевшую ладонь и протянул оранжевый камень Герцогу.

Тот покачал головой:

– Мне нельзя к нему прикасаться. Я же сказал тебе: у меня другая роль. Алатырь – удел молодых.

– Но я уж и не так молод на фоне этих ребят, – усмехнулся Книжник.

– Этот Алатырь уже часть тебя, – сказала Пророчица. – Ты еще не понял?

– Он вроде как симбионт? – догадался Книжник.

– Называй, как тебе это удобнее, – не стала возражать Пророчица. – Одно я тебе скажу точно: он должен помочь тебе.

– Помочь в чем?

– В твоей миссии. Алатырь даст ответы, которые ты, возможно, не сможешь отыскать в себе сам. А может, просто не решишься.

– И что же это за вопросы такие?

– У всех свои. Но поверь, такие трудные вопросы имеются у каждого. Но теперь у тебя есть возможность и, главное, время, чтобы узнать о себе очень любопытные вещи…

– Погоди, – Книжник вдруг заволновался. – Я же не останусь навсегда…

– Молодым? – быстро спросила Пророчица.

Парень медленно кивнул.

– Ты правильно понял – это одно из свойств Алатыря Жизни. А тебя не устраивает твой нынешний возраст?

Книжник задумался. Он никогда не задавался таким вопросом. Просто потому, что в этом мире вообще глупо ставить вопрос таким образом. Скорее уж – «доживу ли я до зрелости?» Про старость никто даже не вспоминает – ее достигают единицы. Большинство же умирает еще в младенчестве.

– Даже не знаю, – усмехнулся Книжник. – Возраст – он солидности придает. В конце концов, я же не буду жить… – он замялся.

– Вечно? Нет. Ты будешь жить столько, сколько тебе отмеряно при рождении. Но Алатырь поможет сохранить твое нынешнее физическое состояние до самой смерти. Впрочем, избавившись от него, ты быстро нагонишь положенный тебе возраст.

– Звучит заманчиво… – Книжник снова поглядел на камень в своей руке. Тот едва заметно пульсировал оранжевым, как живой, и будто искушал его. Говорят, лучший способ преодолеть искушение – поддаться ему. Сказано было в каком-то скользком контексте, но сейчас нужно было принимать решение.

И он решился.

– Хорошо. Если ты говоришь – это поможет… – он сжал Алатырь в кулаке. – Пусть себе в кармане валяется.

– Нет, это не так работает, – вмешался Герцог. Прикусил губу, словно понял, что влез не в свое дело.

– А как?

– Я покажу, – сказала Пророчица.

Она убрала с лица и отодвинула рукой свои тяжелые черные волосы – так, что стал виден участок затылка ближе к шее. Глаза семинариста невольно округлились: небольшой участок кожи в том месте отдавал янтарным отливом.

– Он что же.. – Книжник сглотнул. – С головой сросся?

Пророчица вернула волосы на место.

– Он стал частью меня. То же самое предстоит и тебе. Не бойся, это не больно.

– Я не боюсь боли, – хмуро сказал семинарист. – Я боюсь потерять человеческую природу.

– И чего же хорошего в простом человеческом естестве?

– Это ты, Пророчица, у него спроси, – книжник кивнул в сторону Герцога. – Он-то пожелал остаться обыкновенным человеком.

– Ты же знаешь, почему.

– Я и про себя знаю. У меня на родине, в Кремле, не очень-то жалуют мутов. А я с этой штукой в башке определенно стану мутом в глазах земляков. Меня просто домой не пустят. А то и прикончат – на всякий случай.

– У вас что же, настолько боятся мутов?

– Не боятся. Следят за чистотой генофонда.

– Это одно и то же. Но разве можно за этим уследить? Вот ты – ты ушел далеко от дома – где гарантии, что ты вернешься генетически?

– Нет таких гарантий. Я попадал в радиоактивные пятна и в Поля Смерти, меня травили ядами и обжигали черт знает какой химией. И без того мало шансов, что мне разрешат вернуться в Кремль.

– Строго у вас.

– Да уж не без этого. Зато мы выжили и сохранили наши знания и реликвии посреди враждебного окружения. Наш народ – самый сильный в округе, у нас мощная крепость, и, видишь, – я, сын моего народа, добрался сюда.

– Звучит здорово, – признала Пророчица. – А что, если я тебе скажу, что симбиоз, как ты говоришь, с Алатырем очищает твой ДНК, восстанавливает и исправляет его?

– Исправляет? – с сомнением произнес Книжник. Подкинул в ладони горячий камень. – Что значит – исправляет? И чем это отличается от мутации?

– А разве у вас, в Кремле, не вмешиваются в человеческий генофонд? – поинтересовался Герцог. – Что ты мне рассказывал про Д-ген у ваших ратников?

– Верно, – неохотно признал Книжник. – Но там поработали наши лучшие ученые. А здесь – какой-то безмозглый камень. Да и кто вам сказал, что он именно улучшает гены – а не создает у вас ложное ощущение желаемого?

– Так считает Алхимик, – тихо сказал Герцог. – И у нас нет оснований ему не доверять.

Книжник внимательно поглядел на Герцога, на Пророчицу. Сказал:

– Неплохо бы поболтать с этим Алхимиком. Сдается, он любопытный собеседник.

– Многие хотели бы с ним поболтать, – отозвался Герцог. – Да только он никого не желает видеть. И Вольные охотно оберегают его покой.