Знаменитый газонокосильщик - Ланина Мария Михайловна. Страница 29

— Ты же не собираешься снова становиться официантом? — спрашивает он. — Почему бы тебе не прислушаться к отцу и не позвонить его приятелю? Это же будет здорово — снимешь себе квартиру, будешь жить вместе с Джеммой, устраивать вечеринки.

Удивительно, как это у них все правдоподобно звучит, у этих ответственных людей. Все сломленные люди мечтают только о том, чтобы другие тоже сломались. Тогда их собственная ноша начинает казаться им более легкой. Тогда у них возникает иллюзия, что все справедливо. Но беда в том, что ответственность поделить нельзя. Это будет означать лишь то, что кто-то другой будет возмущаться растущими ценами на детскую обувь. Я никогда не буду брать на себя ответственность за что бы то ни было. Скорее я захлебнусь в собственной блевотине, чем куплю себе пресс для брюк.

Перед тем как я ложусь, папа показывает мне предварительный список гостей, которых он собирается пригласить на вечер памяти мамы. И я замечаю, что он отпечатан его секретаршей. Папа гордо заявляет, что в этот вечер у нас соберется членов парламента больше, чем на пресс-конференции у премьер-министра, уже не говоря о других знаменитостях. Он говорит, что собирается нанять в ресторане выездное обслуживание, так как Саре одной не справиться. Он говорит, что все будет организовано в саду, чтобы гости не затоптали ковры, что он обязательно договорится о приезде Чарли, и даже упоминает, что пригласил симфонический оркестр Би-би-си. Думаю, к апрелю он договорится еще и о трансляции по радио.

Первый день работы в магазине садовой техники. Единственное, что я могу сказать, — хорошо, что я не попал туда раньше. Я подмел демонстрационный зал, поднял наверх семикилограммовую вывеску, протер десять газонокосилок и привинтил к трактору аккумулятор, на боку которого было написано «1000 вольт». Опасаясь быть убитым током, я поинтересовался у Осси, где расположены положительные и отрицательные клеммы.

— Какая разница? Поставь его на место, и все, — ответил он.

А когда я осторожно начал привинчивать первое соединение, он изо всех сил заорал: «Ба-бах!» Я так подскочил, что оказался посередине демонстрационного зала и рухнул на полку, а все присутствующие разразились хохотом. Судя по всему, они так забавляются со всеми новичками, что было бы небезынтересно узнать инспектору по безопасности.

Потом Осси объясняет мне, что такое карточки и товарные накладные, и я усиленно киваю, хотя мысли мои блуждают очень далеко.

— Ну ладно, а теперь повтори, — закончив, говорит он, и мне приходится попросить его объяснить все еще раз с начала.

— Надеюсь, теперь ты будешь слушать внимательнее, — замечает он.

До чего же он отвратительный. Толстый, и глаза посажены так близко, словно его лицо является диаграммой Венна.

Когда я возвращаюсь домой, мне звонит парень из «Чешем карри» и интересуется, куда я делся. Я совсем забыл, что должен был выйти к ним сегодня на работу. Я говорю, что передумал и решил заняться продажей электрооборудования.

— Это очень непрофессионально, — говорит он.

— Всего доброго, — отвечаю я и вешаю трубку.

10 часов вечера.

Вечером опять ходил к Шону. Весь их дом забит ящиками — родители уже начали перевозить вещи в Шотландию.

— Он у себя, — говорит миссис Ф., — но я бы на твоем месте не стала туда заходить — там такая вонь! Даже грузчики отказались туда заходить, правда, Джефф?

Но отец Шона даже не поднимает головы от газеты.

— Там действительно здорово воняет, Джей. Постарайся убедить его открыть окно. У него такой запах, словно в комнате кто-то сдох, — говорит он.

Шон лежит в кровати и читает статью о Дарданеллах. Я сажусь у него в ногах и принимаюсь перелистывать распечатки. Кое-какие не очень понятные места Шон выделяет, чтобы потом еще раз их перечесть. Зато очевидно, что он отлично усвоил статью о моли, а также о заготовке леса в Центральной Америке.

— Почему я такой? — тягучим голосом спрашивает он, откладывая энциклопедию. Наверное, он и вправду много читает, потому что глаза у него покраснели от напряжения. К тому же у него очень усталый вид. — Почему мне никак не удается приспособиться к жизни? Почему так происходит? — Шон поднимает на меня взгляд, и я пожимаю плечами. — Вот именно, — говорит он. — Я отреагировал точно так же, когда меня сегодня спросил об этом папа. Ну и сука же он! Наверное, он тебе уже натрындел про запах в моей комнате.

— Да, он считает, что у тебя кто-то сдох.

— Сдохло мое уважение к нему! — кричит Шон так, чтобы сквозь тонкую перегородку его слышали родители.

— Но самое интересное, что, когда я окажусь в кабинете министров, — продолжает он, глядя на меня с диким видом, — он первый ко мне прибежит. Первый! — И он принимается изображать отца: «Ой, Шон, а можно я пойду с тобой на обед, который устраивает Конфедерация британской промышленности? А можно мы с мамой придем на прием к послу Израиля?» — Шон почти полностью распластался на полу и кричит изо всех сил, чтобы его отец наверняка слышал это в гостиной. — И если он думает, что я буду ему помогать, когда войду в правительство, то он сильно ошибается. Скорей всего я попрошу, чтобы на месте его вонючего дома устроили транспортную развязку, — говорит Шон.

— Дом воняет только из-за того, что в нем находишься ты, — раздается снизу приглушенный голос его отца.

— Шон, почему бы тебе не сходить к врачу? — спрашиваю я, когда он немного успокаивается. — К какому-нибудь специалисту по мозгам. (Мне не хочется произносить вслух слово «психиатр».)

— Ты имеешь в виду академика?

— Нет, медика. Я могу все это организовать. Что скажешь?

— Значит, ты действительно счастлив с Джеммой? — спрашивает он, меняя тему разговора.

— Очень многие люди обращаются к специалистам, Шон. Это помогает разобраться в себе. Тогда ты сможешь найти работу и остаться здесь. Ведь ты не хочешь ехать в эту несчастную Шотландию? — Мне грустно думать о том, что он может уехать в Шотландию.

— Теперь тебе не надо тратить время на то, чтобы клеиться к другим. А если Джемма уедет в Шеффилд, может, поживешь у меня? Будем лежать и читать «Британнику». Можем даже устраивать соревнования.

— Шон, вы скоро уезжаете, и ты и так уже провел у себя в комнате полгода.

— Неужели твой отец не позволит мне пожить в комнате Чарли?

— Шон, Чарли еще даже не уехал. Представь, что он подумает, когда вернется и застанет тебя в своей комнате? Послушай, я знаю кучу людей, которые обращались к специалистам.

— Да брось ты, давай лучше устроим соревнование. Я даже дам тебе фору. Можешь начинать читать с буквы «Г».

— Шон, тебе надо устроиться на работу. Ты должен прийти в себя. Меня тревожит твое состояние. Мне кажется…

— Что?

— Мне кажется, что с тобой что-то происходит.

Шон отворачивается и принимается расчесывать собственную физиономию.

— Ну ладно. Не хочешь начинать с «Г», начнешь с «Д».

Я заметил, что, когда Осси рассказывает о газонокосилках, он постоянно пинает их ногой, словно говоря: «Вот видите, в каких я с ними приятельских отношениях». Я тоже попробовал это проделать, когда рядом никого не было, а Осси проверял в кабинете товарные накладные, однако поскользнулся на только что вымытом мною же полу и оставил след собственного ботинка на контейнере для сбора травы.

Днем в Чалфонте — обучающий курс по продаже комплектующих. Мы с Осси представляем магазин газонокосилок. На всех присутствующих ботинки на каучуковой подошве и пиджаки с блестками, я уже не говорю о разговорах: «„Вестленд“ губит вибрация. Даже новая аудиовизуальная система не спасет его». «Все дело в масляных каналах. Продуй их, и все будет тип-топ». «А ты когда-нибудь ездил на „Кадете-750“? Вот классная машина». «А у четыреста пятьдесят восьмого улучшенная коробка передач, но слабая передняя ось, так что толку от нее никакого». Я с ужасом жду конца недели, когда будет проводиться тестирование на знание товаров. Что, интересно, я еще должен о них знать?