Красный Марс - Агеев Владимир Александрович. Страница 38

Ночью за ужином она объявила:

— Нам необходимо дойти до полюса.

Филлис покачала головой:

— Нам не хватит ни еды, ни воздуха.

— Попросим сбросить нам запасы.

Теперь покачал головой Эдвард:

— Полярная шапка изрезана долинами почти такой же глубины, что и в Северном каньоне.

Не такой же, — возразила Энн. — Туда можно доехать по прямой. Вихревые долины выглядят устрашающе из космоса, но это всего лишь из-за разницы альбедо [37] воды и двуокиси углерода. На самом деле склоны имеют не более шести градусов. По сути, это все та же напластованная земля.

— А если сначала подняться на шапку и ехать по ней? — спросил Джордж.

— Поедем по одному из пластов льда. Он взойдет к центральному горному массиву, и, как только мы окажемся там, доберемся прямо до полюса!

— У нас нет причин это делать, — сказала Филлис. — Там мы увидим все то же, что видим здесь. А значит — подвергнем себя еще большей радиации.

— Или, — добавил Джордж, — мы могли бы использовать те еду и воздух, что у нас есть, на то, чтобы исследовать места, мимо которых прошли по пути сюда.

Их не переубедить, Энн нахмурилась.

— Я руководитель геологической экспедиции, — резко сказала она.

Может, это и было правдой, но она была ужасным политиком, особенно в сравнении с Филлис, которая имела множество друзей в Хьюстоне и Вашингтоне.

— Но у нас нет геологических причин отправляться на полюс, — возразила Филлис с улыбкой. — Там будет такой же лед, как и здесь. Тебе просто хочется туда пойти.

— Ну и? — сказала Энн. — Что теперь? Все же есть научные вопросы, на которые там можно получить ответ. Например, имеет ли лед ту же структуру, что и пыль, — везде, куда бы мы ни пошли, мы собираем ценные данные.

— Но наша задача — добыть воду. А не болтаться почем зря.

— Не зря! — прикрикнула Энн. — Мы достали воду, чтобы получить возможность продолжить исследования. Но мы не исследуем лишь ради того, чтобы добыть воду! Ты все перепутала! Не могу поверить, сколько людей в колонии тоже этого не понимают!

— Давай посмотрим, что на это ответит база, — сказала Надя. — Может, им нужна наша помощь там или они просто не смогут доставить нам припасы, мало ли что.

Энн простонала.

— Бьюсь об заклад, это закончится тем, что нам придется просить разрешения в ООН.

Она оказалась права. Фрэнку и Майе идея не понравилась. Джону было интересно, но он особо не вмешивался. Аркадий поддержал ее, когда услышал об этом, и заявил, что вышлет помощь с Фобоса, если возникнет такая необходимость, — правда, с его орбиты сделать это было в лучшем случае затруднительно. Но Майя связалась с центром управления полетами в Хьюстоне и Байконуре, и спор зашел еще дальше. Хастингс выступил против этого плана, но Байконур, как и значительная часть научного сообщества, его одобрил.

Наконец Энн добралась до телефона. Она говорила отрывисто и нахально, хоть и выглядела напуганной.

— Я здесь главная по части геологии, и я говорю, что это нужно сделать. Нам уже не представится лучшей возможности получить данные с места об исходном состоянии полярной шапки. Это тонкая система, и любое изменение атмосферы окажет на нее существенное воздействие. А у вас есть такие планы, верно? Сакс, ты все еще работаешь над своими ветряными нагревателями?

Сакс не участвовал в обсуждении, и его пришлось найти.

— Конечно, — подтвердил он, когда ему повторили вопрос.

Вместе с Хироко они развивали идею производства небольших ветряных мельниц, которые они намеревались посбрасывать с дирижаблей по всей планете. Непрерывные западные ветры должны были заставить их вращаться, и это вращение в катушках, расположенных в основании мельниц, должно было преобразовываться в тепло, которое потом просто выпускалось бы в атмосферу. Сакс уже разработал проект автоматизированной фабрики по производству этих мельниц. Он надеялся собрать несколько тысяч штук Влад указал, что добытое таким образом тепло обойдется слишком дорого, если ветры сойдут на нет — даром ничего не бывает. Сакс тут же возразил, что в таком случае это станет побочным преимуществом, учитывая опасность, которую иногда несут пылевые бури и ветры.

— Немного тепла при слабом ветре — это даже хорошо.

— Итак, миллион ветряных мельниц, — сказала Энн. — И это только начало. Вы еще думали выпустить черную пыль над полярными шапками, верно, Сакс?

— Это утолщит атмосферу быстрее, чем любое другое наше практическое действие.

— Значит, если вы сделаете, что хотите, — продолжила Энн, — эти шапки будут обречены. Они испарятся, и тогда мы скажем: «Интересно, какими они были?» Но мы уже этого не узнаем.

— У вас достаточно запасов и времени? — спросил Джон.

— Запасы мы вам сбросим, — снова сообщил Аркадий.

— Лето продлится еще четыре месяца, — сказала Энн.

— Тебе просто хочется попасть на полюс! — Фрэнк эхом вторил Филлис.

— И что? — ответила Энн. — Вы, может быть, прилетели сюда играть в свои политические игры, но я хочу получше узнать эту планету.

Надя состроила гримасу. На этом разговор окончился, оставив Фрэнка в гневе. А это не предвещало ничего хорошего. Энн, Энн…

На следующий день на Земле пришли к мнению, что образцы с полярной шапки необходимо собрать в их исходном состоянии.

С базы не последовало никаких возражений, Фрэнк на линию больше не выходил. Саймон и Надя ликовали:

— Вперед на полюс!

Филлис лишь покачала головой.

— Не вижу в этом смысла. Мы с Джорджем и Эдвардом останемся здесь для поддержки и проследим, что буровая установка работает исправно.

Взяв третий марсоход, Энн, Надя и Саймон спустились по Северному каньону вниз и повернули на запад, где один из ледников, изгибаясь, служил идеальной наклонной поверхностью для подъема на шапку. Огромные колеса марсохода не хуже гусеницы снегохода справлялись со всем многообразием поверхностей шапки — участками, открытыми для зернистой пыли, низкими холмами из твердого льда, полями ослепительно белого замерзшего CO₂ и привычными узорами безупречного водного льда. Неглубокие долины извивались от полюса по часовой стрелке, и некоторые из них были довольно широкими. Чтобы их пересечь, им нужно было спуститься по ухабистому склону, который изгибался то влево, то вправо и был полностью укрыт ярким сухим льдом, — и спуск мог тянуться километров двадцать, пока они не оказывались со всех сторон окружены ослепительной белизной. Затем перед ними вставал склон из более знакомого грязно-красного водного льда, исчерченный горизонтальными линиями. Когда они достигали дна желоба, мир делился надвое позади оставался белым, а впереди — грязно-розовым. Поднимаясь таким образом по обращенным к югу склонам, они обнаружили, что водный лед был более хрупким, чем в других местах, но, как указала Энн, каждую зиму на постоянную шапку ложился еще метр сухого льда, разрушая хрупкие узоры прошлого лета. Благодаря этому углубления заполнялись ежегодно, и большие колеса марсоходов могли спокойно себе хрустеть, двигаясь вперед.

Преодолев вихревые долины, они очутились на гладкой белой равнине, тянувшейся к горизонту во всех направлениях. За поляризованным и дымчатым стеклом окон марсохода белизна казалась чистой и безупречной. Взобравшись на невысокий круглый холм, они увидели, что наиболее свежие ледовые отложения отразили след относительно недавнего падения метеорита. Разумеется, они остановились, чтобы собрать стружку. Наде пришлось ограничить Энн и Саймона четырьмя такими остановками в день, чтобы сэкономить время и не допустить перегруза в багажном отделении марсохода. Но им попадалась не только стружка: часто они натыкались и на черные изолированные скалы, вырастающие изо льда, будто скульптуры Магритта [38]. Это были метеориты. Они собирали самые мелкие из них и образцы более крупных, а однажды им попался метеорит размером с их марсоход. Метеориты эти состояли в основном из никеля и железа или же были хондритами [39]. Откалывая один из них, Энн заметила Наде: