Тайна Богов - Вербер Бернард. Страница 91
Эти слои – страницы. В своем видении Дельфина получила мистическое откровение о том, как устроен мир. Вселенная-лазанья состоит из страниц, находящихся одна за другой. Сотни страниц, одна за другой.
Индейцы майя считали, что этих слоев 11. Значит, они видели 11 страниц.
11… 111.
То, что Мироздание называло «следующим измерением», было не новым порядком цифр, а новым слоем. 111 – это графическое изображение страниц книги!
Звезда-Уэллс трепещет.
– Теперь мы точно знаем, что находимся на странице романа. Наша вселенная – это бумажная страница, которая для нас прозрачна, потому что мы невообразимо малы, но для тех огромных глаз она плотная, белая или светло-бежевая, чтобы на ней хорошо были видны черные буквы.
Я обдумываю его слова. Эдмонд ведь писал в своей «Энциклопедии»: «Атом может верить в бога атомов, но он не может представить себе следующее измерение – молекулу. И еще меньше у него шансов представить себе, что эта молекула является частью пальца, а палец принадлежит человеку. Все дело в размерах и в том, осознаем ли мы это».
Я не могу отвести глаз от читателя. Мне хочется подать ему знак, чтобы он увидел меня, сказать, что я его тоже вижу. Но я знаю, что для него я не больше чем светящаяся частица в толще страницы, в книге, которую он держит в руках.
– Все тот же принцип – одно сознание внутри другого, – говорю я.
– Да, это как матрешка. Гностики говорили: «у нашего бога тоже есть бог», и «наша вселенная заключена в другую вселенную». Вот только они не уточнили, что последняя вселенная заключена в книгу.
– Над обычным смертным – ангел. Над ангелом – бог-ученик. Над богом-учеником – Зевс. Над Зевсом – Галактика. Над Галактикой – Вселенная. Над Вселенной…
– Я не решаюсь в это поверить, – повторяю я.
– Некоторые мистические учения уже давно открыли: «Все предначертано. ВСЕ НАПИСАНО». Но ни одно из них не сказало четко и ясно: «МЫ ВСЕ ПЕРСОНАЖИ РОМАНА».
Мы парим в воздухе, ошеломленные нашим открытием, восхищенные Истиной, которая кажется нам невыносимой и в то же время великолепной.
Эдмонд Уэллс переливается то желтым, то красным светом. Я чувствую, что он пытается думать на новом уровне.
– Однажды писатель умрет. Но эта Вселенная, наша Вселенная, останется.
– Ну… Она будет существовать, пока хотя бы один человек будет смотреть на эти страницы, включив свое воображение.
– Значит, мы с тобой бессмертны?
– Да, я так думаю. Мы исчезнем только в том случае, если никто и никогда не будет читать эту книгу.
Огромные глаза читателя движутся быстрее, словно торопятся.
– Наша Вселенная не погибнет, пока будет существовать хоть одна книга, в которой она описана.
– Пока хоть у этой книги будет хоть один читатель. Я снова смотрю на глаза, которые пробегают по строчкам. Розовый палец вновь касается уголка страницы, и мы оказываемся на другой стороне. Опять пробираемся через корешок книги.
– Так вот кто такой этот «всемогущий бог»?
– Да, боюсь, что так. Его власть над нашей Вселенной безгранична. В этой книге наше прошлое, настоящее и будущее. Помнишь теорию о сверхсветящемся человеке? Существует место, где время и пространство не подчиняются обычным законам. И тогда прошлое, настоящее и будущее смешиваются.
В книге заключено прошлое, настоящее и будущее ее персонажей! Нужно просто прочитать ее до конца, и тогда можно узнать, чем все закончилось. Читатель даже может сразу заглянуть в конец. Или, наоборот, вернуться к началу. Он не обязан следить за тем, как постепенно развивается наш мир. Читатель – хозяин пространства и времени книги.
Я начинаю осознавать грандиозность этого открытия.
– А если читатель вдруг остановится, не станет дальше читать? – вдруг с тревогой спрашиваю я.
– Тогда мы застрянем на каком-то этапе нашего существования. Как приклеенные. Как фильм, поставленный на паузу. И будем ждать, когда у него появится желание закончить книгу.
– А если оно у него не появится?
– Наш мир остановится там, где он бросит книгу.
– А если он будет читать быстро?
– Тогда и мы будем жить быстро.
– А если он станет перечитывать…
– Тогда мы снова будем переживать те же приключения.
Не может быть! Я снова буду танатонавтом, увижусь с Розой, встречусь с Дельфиной, Афродитой… Я переживу то, что уже было со мной! Каждый раз сначала, забыв, что это уже когда-то происходило. И каждый раз впервые с изумлением узнавая, что еще придумал для меня автор.
Одна вещь тем не менее беспокоит меня.
– А если читатель на дочитает до конца, если бросит книгу посередине или всего за несколько страниц до конца?
– Это ничего не изменит. Ведь у книги не один читатель. Если кто-то другой продолжит читать о наших приключениях, то они будут продолжаться. Чтобы наша Вселенная погибла, нужно, чтобы все читатели разом отложили эту книгу.
Уэллс мерцает в восторге от этой мысли. Наши сферы-звезды покрываются сияющими прожилками. У звезд это означает, что они напряженно думают.
– Но есть одно «но». Наши персонажи бессмертны, но не «неизменны». Читатель может по-разному представлять нас, когда впервые читает о нас и когда перечитывает книгу. Если он возьмется за чтение в подавленном настроении, возможно, он представит нас в мрачном, холодном мире. А если он будет счастлив, то сам добавит детали, которых в тексте и не было. Он увидит нас более красивыми, яркими, веселыми.
– Ты прав. Читатель может домыслить какие-то подробности. Он будет думать, что прочитал об этом в книге, а на самом деле они сами появились в его воображении, когда он был погружен в чтение, или всплыли на поверхность из его собственных воспоминаний.
– Если читатель – мужчина, он может вообразить Афродиту похожей на одну из своих подружек или на свою мать в юности.
– А если книгу будет читать женщина, то тебя, Мишель, она может представить похожим на своего бывшего парня.
У меня начинает кружиться голова. Странно, но встреча с 9, Галактикой, и с 10, Мирозданием не произвели на меня такого впечатления, как глаза Читателя или Читательницы, которые именно в эту минуту следят за моими приключениями.
«Вы…»
– Нет, – вдруг протестую я. – Ты ошибаешься! Мы не можем быть внутри романа. По очень простой причине. Я вижу тебя, слышу и говорю с тобой. Я могу по собственной воле перестать двигаться. И это будет мой свободный выбор, решение, которое принял Мишель Пэнсон. Никто не может мне указывать, как поступить. Ни писатель, ни сценарист, ни читатель не заставят меня делать то, что я не хочу. Я свободен. СВОБОДЕН. И я не персонаж романа. Я настоящий. НАСТОЯЩИЙ.
Я твержу это, будто хочу сам себя убедить. В душе я начинаю вопить:
– Я НЕ ПЕРСОНАЖ РОМАНА! Я СУЩЕСТВУЮ НА САМОМ ДЕЛЕ!
Я выкрикиваю эти слова все громче. Потом принимаю новое решение.
– Моя мысль не имеет границ, я хочу выйти из книги и обратиться к читателю.
– Нет, – говорит Эдмонд Уэллс, – мы не можем покинуть эту Вселенную. Наш потолок, последняя преграда – это бумажный лист, внутри которого мы парим.
– Нам всегда удавалось пересекать любые границы. Мы превосходили самих себя, чтобы попасть на следующий уровень. Вспомни, ты же сам говорил: «Если это невозможно, это не значит, что мы не станем этого делать. Вот если мы этого не сделаем, тогда это и станет невозможным».
– Мишель, мы же на странице! На странице книги! Мы не можем выйти за ее границы. Читатель – наш единственный хозяин.
– Я решил, что буду сам себе хозяин, буду сам решать свою судьбу. А Читатель может катиться к черту!
Я разгоняюсь насколько могу и со всей силы врезаюсь в стену Вселенной-Страницы в том месте, где нет букв.
– Смотри! Я оставил след, ударившись о страницу. Мой собственный жар оставил огромное серое пятно. Похожее на точку.
Я зависаю под этим пятном в восторге от того, что сумел оставить след на стене.
– Да, но посмотри на глаза Читателя. Он увидел эту точку и продолжает читать. Для него это просто типографская точка.