Переговоры - Форсайт Фредерик. Страница 10

У Нэнтакета, лежавшего к востоку от Мартас-Винъярда у побережья Массачусетс, был свой традиционный рыбачий поселок, индейское кладбище, свои сильные ветры и золотые пляжи, несколько домиков для отдыхающих и, пожалуй, больше ничего. Земля была по доступной цене, и молодая пара наскребла денег и купила участок в четыре акра в Шокемо – от полоски детского пляжа и до края лагуны, которую просто называли Гавань. Там Джон Кормэк построил свой каркасный дом, обшитый досками, посеревшими от погоды, и покрытый кровельной дранкой, с грубой мебелью, коврами на стенах и лоскутными одеялами.

Позже, когда денег у него стало больше, кое-что в доме было улучшено и сделаны новые пристройки. Когда он впервые появился в Белом доме и заявил, что хочет проводить свой отпуск в Нэнтакете, на старый дом обрушился небольшой ураган. Специалисты из Вашингтона с ужасом отмечали малую площадь дома, трудности с безопасностью, отсутствие связи и т. д…. Они возвратились в столицу и сказали, да, господин президент, все прекрасно, им только придется построить помещение на сто человек охраны, площадку для вертолета и несколько коттеджей для гостей, секретарей и обслуживающего персонала – нельзя же чтобы Майра Кормэк продолжала сама стелить постели, – да, и, пожалуй, одну или две тарельчатые антенны для связи… Президент Кормэк отменил всю эту затею.

Затем, в ноябре, он пошел на авантюру – пригласил человека из Москвы, Михаила Горбачева, в Нэнтакет на большой уик-энд. И русскому это понравилось.

Высокие чины КГБ были столь же обеспокоены, как и работники спецслужб президента, но оба руководителя были непреклонны. Два президента, закутанные от сильного ветра, дувшего от Нэнтакета (Горбачев привез Кормэку соболью шапку в подарок), совершали длинные прогулки вдоль берега, кагэбешники и охрана президента брели за ними, а другие прятались в сухой траве и бормотали что-то в свои рации. Над ними, борясь с ветром, кружил вертолет, а недалеко от берега катер береговой охраны то появлялся, то скрывался в волнах.

Никто никого не пытался убить. Оба президента вошли в Нэнтакет без предварительного оповещения жителей, и рыбаки на причале показали им свежепойманных омаров и гребешков. Горбачев похвалил улов, он подмигивал людям и широко улыбался, а затем они выпили пива в баре у причала и пошли назад в Шоукемо. Вместе они напоминали бульдога и аиста.

Вечером, в каркасном доме, поужинав омарами, приготовленными на пару?, военные специалисты каждой из сторон присоединились к ним вместе с переводчиками, и они доработали последние принципиальные вопросы и составили проект коммюнике.

Во вторник была допущена пресса. Символическая группа журналистов, работавшая совместно на все агентства, находилась там всегда, так как это, в конце концов, была Америка, но во вторник прибыли сотни представителей средств массовой информации. В полдень Президент и гость вышли на веранду, и Президент зачитал коммюнике. В нем выражалось твердое намерение поставить перед Центральным Комитетом и Сенатом вопрос о широком и радикальном соглашении о сокращении обычных вооруженных сил как обеих сторон, так и во всем мире. Оставались еще проблемы проверки, которые следовало решить, но это было делом специалистов, а о подробных деталях, о том, какие виды вооружений и в каком количестве будут списаны, законсервированы, пойдут на переплавку или сняты с вооружения, – об этом будет объявлено позже. Президент Кормэк говорил о мире с честью, мире с безопасностью и мире с доброй волей. Генеральный секретарь Горбачев, слушая перевод, энергично кивал головой. Тогда никто не упомянул о том, о чем впоследствии много писала пресса: учитывая дефицит бюджета США и экономический хаос в Советском Союзе, а также грядущий нефтяной кризис, ни одна из сверхдержав не могла позволить себе продолжать гонку вооружений.

За две тысячи миль от Нэнтакета, в Хьюстоне, Сайрус В. Миллер выключил телевизор и посмотрел на Скэнлона.

– Этот человек пустит нас по миру голыми, – сказал он с большой дозой яда в голосе, – Этот человек опасен, это предатель!

Он перевел дух и подошел к интеркому на столе.

– Луиза, пригласите, пожалуйста, полковника Истерхауза сейчас.

Когда-то кто-то сказал, что все люди видят сны, но самые опасные из них те, кто видит сны с открытыми глазами. Полковник Роберт Истерхауз сидел в элегантной приемной наверху здания «Пан-Глобал» и смотрел на панораму Хьюстона. Но перед его светло-голубыми глазами стояли небесный свод и охряные пески пустыни Нежд, и он мечтал о контроле над доходами от нефтяных месторождений Хаса на благо Америки и всего человечества.

Он родился в 1945 году, и ему было три года, когда его отец принял предложение работать преподавателем в Американском университете в Бейруте. В то время в столице Ливана был рай. Это был элегантный город-космополит, богатый и безопасный. Некоторое время он ходил в арабскую школу, его друзьями по играм были французские и арабские дети.

Когда его родители вернулись в Айдахо, ему было тринадцать лет и он знал три языка – английский, французский и арабский.

Вернувшись в Америку, он обнаружил, что его одноклассники были людьми неглубокими, распущенными и потрясающе невежественными, они были одержимы рок-н-роллом и молодым певцом по имени Пресли. Они смеялись над его рассказами о качающихся ливанских кедрах, крепостях крестоносцев и дыме костров друзов, струившемся по горным перевалам. Поэтому он обратился к книгам – его самой любимой была «Семь столпов мудрости», написанная знаменитым Лоуренсом Аравийским. [2] В восемнадцать лет, отказавшись от колледжа и девушек в родном городе, он вступил добровольцем в 82-ю воздушно-десантную дивизию. Он проходил начальную подготовку, когда погиб Кеннеди.

Он прослужил десантником десять лет, провоевал три срока во Вьетнаме, покинув его с последними частями в 1973 году. Когда части несут большие потери, продвижение по службе идет быстро. Он был самым молодым полковником в 82-й дивизии, когда стал инвалидом, причем не на войне, а в результате нелепого несчастного случая. Это было обычное тренировочное десантирование в пустыне. Предполагалось, что место назначения будет плоским и песчаным, а скорость ветра – пять узлов. Как обычно, начальство все перепутало. На уровне земли ветер был свыше тридцати узлов, так что десантников бросило на камни и в овраги. Трое погибли, двадцать семь были ранены.

Когда впоследствии был сделан рентгеновский снимок, то кости ноги напоминали спички, разбросанные на черном бархате. В 1975 году, находясь в госпитале, он видел по телевидению позорное бегство последних американских частей из посольства США в Сайгоне, бункера Банкера, каким он его помнил со времени наступления в Тет. Пока он лежал в госпитале, ему попалась книга о компьютерах, и он понял, что эти машины открывали путь к власти и если их правильно использовать, то они помогут скорректировать сумасшествие мира и принести порядок и здравомыслие в хаос и анархию.

Уволившись из армии, он поступил в колледж и закончил его по отделению компьютеров, три года проработал в компании «Ханиуэл», а затем перешел в IBM. Это был 1981 год, когда нефтедолларовая мощь Саудовской Аравии была в зените и когда компания «Арамко» наняла фирму IBM, чтобы последняя создала абсолютно надежную компьютерную систему для того, чтобы следить за добычей, движением нефти, ее экспортом и, самое главное, за доходами от всей монопольной деятельности в Саудовской Аравии. Поскольку Истерхауз прекрасно говорил по-арабски и был гениальным специалистом в области компьютеров, он был первым кандидатом на эту должность. Он провел пять лет в Саудовской Аравии, защищая интересы «Арамко», и стал экспертом в сфере систем безопасности, направленных против обмана и воровства. В 1986 году, с крушением картеля ОПЕК, власть опять перешла к потребителям и саудовцы оказались один на один с остальным миром. Они отыскали хромого гения компьютерного дела, который говорил на их языке и знал их обычаи, и платили ему огромные деньги, чтобы он в качестве свободного предпринимателя работал на них, а не на IBM или «Арамко».