Переговоры - Форсайт Фредерик. Страница 29

Снид стал искать выключатель. Вайнтрауб заметил три керосиновых лампы и понял, что тот зря тратит время. Где-то за домом должен быть дизельный генератор, дающий электричество для готовки и ванны. По всей вероятности, он был выключен на закате. Снид все еще копошился.

Вайнтрауб сделал шаг вперед. Он почувствовал острие ножа под мочкой правого уха и замер. Человек спустился по плиткам ступеней из спальни совершенно беззвучно.

– Много лет прошло со времени Сон-Тай, Куинн, – сказал Вайнтрауб тихим голосом.

Острие ножа у его сонной артерии исчезло.

– Что это, сэр? – весело спросил Снид из другого конца помещения.

Тень скользнула по плиткам пола, зажглась спичка, и керосиновая лампа на столе осветила комнату теплым светом. Снид подпрыгнул от неожиданности.

Он наверняка понравился бы майору Керкоряну в Белграде.

– Тяжелая дорога, – сказал Вайнтрауб. – Не возражаешь, если я сяду?

Куинн был завернут в хлопчатобумажную ткань ниже пояса, нечто вроде восточного саронга. Он был голый по пояс, худой и жилистый. Снид открыл рот от удивления, глядя на его шрамы.

– Я вышел из игры, Дэвид, – сказал Куинн. Он сел за стол напротив заместителя директора. – Я в отставке.

Он подвинул стакан и глиняный кувшин с красным вином к Вайнтраубу, который налил стакан, выпил и кивнул в знак одобрения. Грубое красное вино. Оно никогда не попадет на стол богатых, это вино для крестьян и солдат.

– Куинн, пожалуйста!

Снид был поражен – заместители директора не говорили «пожалуйста», они отдавали приказы.

– Я не еду. – сказал Куинн.

Снид вошел в освещенное пространство. Его пиджак висел свободно, он нарочно сделал так, чтобы было видно рукоятку пистолета, торчащую из кобуры на бедре. Куинн даже не взглянул на него, он пристально смотрел на Вайнтрауба.

– А это что за срака? – спросил он мягко.

– Снид, – твердо сказал Вайнтрауб, – пойдите проверьте шины.

Снид вышел. Вайнтрауб вздохнул.

– Куинн, это дело в Таормине. Маленькая девочка. Мы знаем. Это не твоя вина.

– Как вы не понимаете, я же вышел из игры. Все кончено. Это не повторится. Ты зря приехал. Найдите кого-нибудь другого.

– Никого другого нет. У британцев есть люди, и притом хорошие. Но Вашингтон говорит, что нужен американец. На фирме у нас нет никого, кто мог бы сравниться с тобой, если дело касается Европы.

– Вашингтон хочет прикрыть свою жопу, – резко сказал Куинн, – Они всегда так делают. Им нужен козел отпущения, если дело не выгорит.

– Да, возможно, – признал Вайнтрауб. – Но это в последний раз, Куинн. Не ради Вашингтона, не ради истеблишмента и даже не ради самого мальчика. Ради его родителей. Им нужен самый лучший, и я сказал комитету, что это ты.

Куинн оглядел комнату, разглядывая немногие и дорогие ему вещи, как будто он их больше никогда не увидит.

– У меня есть цена, – сказал он наконец.

– Назови ее, – просто сказал заместитель директора.

– Соберите мой виноград. Соберите урожай.

Через десять минут они вышли на улицу. Куинн нес холщовый мешок. На нем были черные штаны, тапки на босу ногу и рубашка. Снид открыл дверцу машины. Куинн сел рядом с водителем, а Вайнтрауб сел за руль.

– Вы остаетесь здесь, – сказал он Сниду. – Соберите его урожай.

– Сделать ЧТО? – поразился Снид.

– Вы слышали. Утром пойдите в деревню, наймите работников и соберите его виноград. Я сообщу начальнику станции, так что все будет в порядке.

С помощью портативной радиостанции он вызвал вертолет, и когда они подъехали, он уже висел над пляжем Касарес. Они взошли на борт и полетели сквозь бархатную темноту в Роту и в Вашингтон.

Глава 5

Дэвида Вайнтрауба не было в Вашингтоне всего лишь двадцать часов. За время восьмичасового полета из Роты в Эндрюс он набрал шесть часов за счет часовых поясов и приземлился в Мэриленде в штабе 89-го военно-воздушного транспортного соединения в четыре часа утра. В течение всего периода его отсутствия правительства в Вашингтоне и Лондоне находились буквально в осаде.

Трудно найти более страшное зрелище, чем объединенные силы средств массовой информации мира, когда они перестают соблюдать хоть какие-то ограничения. Их аппетиты безграничны, а методы жестоки.

Самолеты, направляющиеся из США в Лондон или иной британский аэропорт, были забиты – от кабины пилотов до туалетов, так как каждое мало-мальски уважающее себя американское средство массовой информации считало своим долгом послать в Лондон свою команду. По прибытии они сходили с ума. Им нужно было отправлять информацию к определенному сроку с точностью до минуты, а отправлять было нечего. Лондон договорился с Белым домом ограничиться первоначальным кратким заявлением. Конечно, это было совершенно недостаточно.

Репортеры и бригады телевизионщиков сидели в засадах вокруг стоящего отдельно дома у Вудсток-роуд, как будто двери его могли раскрыться и пропавший юноша появится перед ними. Дверь оставалась запертой, в то время как бригада Секретной Службы по приказу Крейтона Бирбанка паковала все до последней мелочи и готовилась уехать.

В Оксфорде коронер, используя свои права согласно статье двадцатой Закона об изменении положения о коронерах, выдал тела двух убитых агентов Секретной Службы, как только патолог Министерства внутренних дел закончил их обследование. Официально они были выданы послу США Алоизиусу Фэйруэзеру по разрешению ближайших родственников, но фактически один из старших чиновников посольства препроводил их на военно-воздушную базу США в расположенном неподалеку Аппер Хэйворде, где почетный караул погрузил их на транспортный самолет, летящий на военно-воздушную базу Эндрюс. Их сопровождали десять других агентов, которых чуть ли не линчевали, требуя от них заявлений, когда они выходили из дома в Саммертауне.

Они вернулись в Штаты, их встретил Крейтон Бербанк, и началось долгое расследование с целью установить, где же произошел сбой. В Англии им нечего было делать.

Даже когда дом в Оксфорде был закрыт, небольшая группа отчаявшихся репортеров дежурила около него: а вдруг что-нибудь произойдет там?

Другие журналисты преследовали в университетском городке всех, кто когда-либо знал Саймона Кормэка: преподавателей, студентов, работников колледжа, барменов, и спортсменов. Два американских студента в Оксфорде, хотя они учились в других колледжах, были вынуждены уйти в подполье.

Мать одного из них, которую нашли в Америке, была настолько любезна, что сообщила, что намерена немедленно вызвать своего мальчика домой, в безопасный район города Майами. Это дало газетчикам один абзац, а ее показали в местной программе телевидения в передаче «Угадай-ка».

Тело сержанта Данна было передано его семье, и полиция Тэймз-Вэлли готовилась похоронить его со всеми почестями.

Все вещественные доказательства были отправлены в Лондон. Оружие было передано в Королевскую лабораторию исследования и развития в Форт-Холстед около Севеноукса в Кенте, где они быстро определили гильзы от «Скорпиона». Это укрепило мысль о том, что в похищении участвовали европейские террористы. Общественность об этом не информировали.

Другие вещественные свидетельства были отправлены в лабораторию полиции метрополии в Фулеме, в Лондоне. Сюда входили смятые травинки со следами крови, кусочки глины, слепки следов покрышек, домкрат, пули, извлеченные из трех трупов, и кусочки лобового стекла машины, следовавшей за Кормэком. Перед наступлением темноты в тот день Шотовер-Плейн выглядела так, как будто по ней прошлись пылесосом.

Полицейскую машину отвезли на платформе в секцию транспортных средств Отдела серьезных преступлений, но фургон «Форд-транзит», вытащенный из сгоревшего сарая, представлял гораздо больший интерес. Эксперты ползали по всему сараю и вылезли черные от сажи. Цепь фермера, ржавая и перерезанная, была снята с ворот с такими предосторожностями, как будто она сделана из яичной скорлупы, но в результате появился отчет, где говорилось, что она была перерезана стандартным резаком. Большую ценность представлял след седана, который он оставил после замены автомобилей.