Фашистская Европа - Шамбаров Валерий Евгеньевич. Страница 7

Предприниматели и правительство пошли на серьезные уступки: повысили зарплату, признали за выборными рабочими представителями право «контроля» на предприятиях. Власти привлекли к переговорам соглашательскую часть социалистов, профсоюзы, им удалось расколоть забастовщиков и погасить беспорядки. Но хозяева заводов попытались навязать рабочим новую форму контрактов, которые подспудно разрушали систему советов и комитетов. В сентябре 1920 г. было объявлено, что эти советы не имеют реальных полномочий. Анархисты и анархо-синдикалисты ответили новой всеобщей забастовкой. Предприниматели опять пробовали закрывать фабрики. Но приходилось вызывать войска, чтобы избежать очередных захватов предприятий.

Это вылилось в двухнедельный разгул мятежей. Обнаглевшие революционеры дошли до убийства чиновников, вставших у них на пути. Но в противовес разбушевавшимся левым начали сплачиваться патриоты, формировать отряды «сквадристов» («сквадр» – отряд). В них вливались в основном вчерашние фронтовики, присоединился и Муссолини со своим «Союзом борьбы». Хотя поначалу лидером выглядел не он. На роль предводителя выдвигался д’Аннунцио – известный поэт и патриотический деятель. Его называли «команданте», он пытался поднять повстанческое движение на спорных территориях бывшей Австро-Венгрии, которые так и не отдали итальянцам.

Но постепенно Муссолини обошел его. Использовал ресурсы своей партии, блестящие организаторские способности. Привлек на свою сторону «полевых командиров» сквадристов во главе с Дино Гранди. Для их отрядов была придумана простая, но броская униформа: черные рубашки, нарукавная «фашистская» эмблема с пучком фасций. Муссолини ввел и особое «римское» приветствие поднятой рукой. «Чернорубашечников» начали воспринимать как фашистское, партийное движение. А отряды, в свою очередь, поднимали престиж фашизма. В отличие от остальных партий, они не рассуждали, не болтали, – они действовали. Появились на улицах, поддерживая порядок. Вступали в драки, разгоняя бесчинства анархистов. В августе 1920 помогли очистить от смутьянов огромный завод «Альфа-Ромео» в Милане.

А чтобы проучить и унизить политических противников, был придуман оригинальный способ – их ловили и насильно поили касторкой, чтобы обделались. Сквадристов стали называть «фашистами», отождествлять с организацией Муссолини. Отряды быстро разрастались, их единомышленниками оказывались все итальянцы, желающие прекратить развал страны. Полиция и армия начали воспринимать сквадристов как союзников. Да и в политических кругах группировку Муссолини воспринимали как «правительственную». В 1921 г. на выборах в парламент правящая Национал-либеральная партия во главе с премьер-министром Джованни Джолити включила фашистов в свои списки, они получили 38 депутатских мандатов – в том числе Муссолини и Гранди.

Но альянс почти сразу сломался. Джолити полагал, что фашисты сделали свое дело, помогли усмирить забастовки, их руководители получили за это вознаграждение, попали в парламент, а «чернорубашечников» надо бы распустить. Муссолини роль правительственной «шестерки» никак не устраивала. Он пробовал создавать коалиции с другими политическими силами, вел переговоры с социалистами – однако такой поворот возмутил сквадристов. Не устраивал их и политический курс либералов – кабинет Джолити продолжал сдавать позиции на международной арене.

В Османской империи расчленение страны и интервенция оскорбили турок. В них проснулся угасший было воинский дух, они сплотились вокруг популярного генерала Мустафы Кемаля. Сокрушили своих противников внутри Турции, разгромили греческую армию. Но итальянское правительство, как и французское, от столкновения с кемалистами уклонилось. Предпочли договориться с ними, вывести свои оккупационные войска – а за это турки начали покупать у них оружие. Словом, торгаши и промышленники оказались в выигрыше, но при этом развеивались последние мечты о «Великой Италии»!

Сквадристы обвинили либералов в трусости и чуть ли не в измене. Устраивали манифестации. Шумели, что надо было воевать с сербами, отстоять свои интересы на Балканах, надо было воевать с кемалистами, удержать доставшиеся области в Малой Азии. Премьер-министр Джолити в ответ на такие выступления задумал разогнать сквадристов. Не тут-то было. В парламенте у них нашлось множество сочувствующих. Многие политики оценили заслуги сквадристов в подавлении революционной волны, а негодование политикой либералов разделяло большинство итальянцев.

Попытки Джолити удалось сорвать. А Муссолини порвал с национал-либеральной партией и прекратил попытки найти общий язык с социалистами, 7 ноября 1921 г. он учредил отдельную партию – Национальную фашистскую. В данном случае под фашизмом подразумевался союз всех сил, желающих оздоровления страны и готовых деятельно бороться за это. Возглавил партию Большой фашистский совет, куда вошли лидеры разных объединившихся групп и фракций. А самого Муссолини теперь называли «дуче фашистов» – приставка «пикколо» давно канула в прошлое.

И если Италии только что удалось погасить социалистические и анархистские беспорядки, то само образование Национальной фашистской партии привело к новым потрясениям. Левые группировки почувствовали угрозу для себя. По разным районам и городам развернулись антифашистские выступления. Но покатились и повсеместные фашистские митинги, партия Муссолини зазывала сторонников. Призывала под свои знамена патриотов, призывала к борьбе с коррупцией и злоупотреблениями. Но дуче позаимствовал для своих программ многие популярные требования тех же социалистов и коммунистов – о расширении политических прав простого народа, повышении уровня жизни рабочих и крестьян.

По Италии стала вздуваться вторая революционная волна, уже не «красная», а «черная». Новый премьер-министр Луиджи Факта (тоже из либеральной партии) наметил все-таки запретить фашистов. Начал прижимать их, настраивать против них правительство, парламент и общественное мнение. Но было уже поздно. Муссолини почувствовал массовую поддержку. Но почувствовал и другое: эту поддержку надо использовать немедленно. Иначе горячие симпатии остынут, неоправданные надежды свяжутся с кем-то другим. Вместе с «квадрумвирами», четырьмя предводителями чернорубашечников, – Эмилио Де Боно, Итало Бальбо, Чезаре Мария де Бекки и Микеле Бьянки – он принял решение организовать поход на Рим.

Стоп… вот тут правомерно остановиться и задаться вопросом – а достаточно ли было всколыхнувшейся фашистской популярности для подобного предприятия? Нет. Совсем не достаточно. Задуманное дело требовало средств, причем весьма и весьма солидных. Но средства у партии нашлись. Их выделили олигархи итальянской промышленности. Те же самые хозяева заводов, которые очень уютно гребли прибыли под эгидой либералов, урвали колоссальный куш на мировой войне, на политических махинациях вроде продажи оружия Кемалю. Но промышленники были практичными людьми. После того как их предприятия чуть не превратились в эпицентры «советской власти», они начали понимать – сохранение старого положения слишком опасно. Это может привести к взрыву, который сметет их самих. Или, по крайней мере, грозит чудовищными убытками. А для наведения и поддержания порядка требовалась совсем иная власть, твердая рука. Муссолини для данной роли подходил.

Фашистский эксперимент поддержали не только итальянские закулисные силы. Поддержанием стабильности в Европе и пресечением революционной опасности в данное время были озабочены политические и деловые круги Великобритании. Имеются свидетельства, что с Муссолини завязал контакты и поддерживал переписку Уинстон Черчилль – в то время военный министр, а потом министр колоний Англии. Тут как тут оказались американские предприниматели: они давно научились «делать бизнес на революциях».

Но народная поддержка и впрямь оказалась весомой. 24 октября 1922 г. в Неаполе Муссолини сумел собрать на митинг 60 тыс. человек! Открыто заявил: «Программа нашей партии простая – мы хотим править Италией!.. Настало время фашистам заняться управлением Италией. Оно или будет передано нам добровольно, или мы пойдем маршем на Рим и сами захватим его в свои руки». Когда эти слова произносились на юге Италии, «квадрумвиры» уже вовсю орудовали на промышленном севере, выводили на улицы колонны чернорубашечников, брали под контроль огромные города. Кое-где происходили стычки с военными и полицией, но редко. Либеральная власть до того достала итальянцев, что защищать ее желающих не находилось.