Взятие Казани и другие войны Ивана Грозного - Шамбаров Валерий Евгеньевич. Страница 12

Казанские вельможи начали морочить наместнику голову, уверяли, что взбунтовалась только чернь, и нужно подождать, пока получится ее уговорить. Хотя на самом деле верховодила знать. Заговорщики действовали четко и оперативно, а переговорами специально тянули время, потому что к Казани уже мчался астраханский царевич Ядигер с ногайцами. Микулинский без толку простоял у города и двинулся назад в Свияжск. А казанцы внезапно ударили на пограничные казачьи «сторожи», смяли их. Ядигер прорвался и был провозглашен царем. Всех русских чиновников, купцов, военных, оказавшихся в Казани на момент переворота, и взятых в плен казаков вывели на площадь и казнили самыми зверскими способами.

Это был открытый вызов. Ханство преднамеренно отрезало себе путь к примирению и переговорам. В апреле в Москве было принято решение о походе. Многие воеводы предлагали, как и раньше, предпринять его зимой, когда замерзнут реки, болота. Иван Васильевич их планы отверг. Он успел изучить неудобства зимнего пути, капризы погоды. В Свияжске теперь имелась база, куда тяжелые грузы можно было доставить по воде, и государь выбрал летнее время. Начался сбор полков в Кашире, Коломне, Муроме. А 16 июня после молебна в Успенском соборе к армии выехал и сам царь.

Но сперва пришлось скрестить оружие не с казанцами. Им и впрямь намеревались помочь Османская империя и Крым. Посылать к Казани войска было далеко и неудобно, однако существовал другой способ… Султан дал Девлет-Гирею артиллерию, янычар, и хан пообещал, что сумеет выручить вассалов. Поднял и бросил на Русь стотысячную орду. Выглядело это выгодным со всех точек зрения. Нападение будет внезапным, русская армия ушла на восток – можно вдосталь пограбить. А царю придется отзывать свои рати назад, вот и поход сорвется. Но неожиданности не получилось, об угрозе вовремя известили донские казаки.

Походы русских войск на Казань и завоевание Казанского ханства в 1552 г.

Иван Васильевич действительно успел отправить большую часть своих сил и артиллерию к Свияжску, но донесения о новом неприятеле воспринял спокойно и уверенно. Сказал: «Мы не трогали хана, но если он вздумал поглотить христианство, то встанем за Отечество, у нас есть Бог!» Царь немедленно привел в готовность те войска, которые у него оставались, – сторожевой, передовой полки, полк правой руки, собственную 20-тысячную дружину, и стал разворачивать их на юг. Татарские разъезды наткнулись на них, доложили хану, что на Оке много русских войск. Для Девлет-Гирея новость оказалась неприятной, и от сражения он решил уклониться. Повернул от Рязани западнее. 22 июня он подступил к Туле. Наместник Григорий Темкин доложил царю: «Хан здесь… имеет много пушек и янычар султанских». Узнав об этом, государь приказал воеводам спешно идти на помощь.

Тем временем Девлет-Гирей разослал несколько больших загонов разорять окрестности, а главные силы бросил на город. Турецкие батареи открыли бомбардировку калеными ядрами, загорелись дома, янычары полезли на приступ. А в Туле воинов почти не было, они ушли на Казань. Но на оборону вышли все жители. Отбивали атаки, тушили пожары. А на следующее утро увидели вдали тучи пыли и воодушевились. Кричали: «Государь спешит к нам!» И татары, узнав о приближении войск, побежали. А у горожан радость была так велика, что они все вместе, с женщинами, с детьми, кинулись преследовать врага! Многих перебили, захватили пушки.

К Туле прибыл не государь, а полк правой руки Щенятева и Курбского. Причем действовали воеводы не лучшим образом. Вместо погони сели праздновать победу с наместником и счастливыми жителями. Но один из татарских загонов, не зная об отступлении хана, на следующий день вернулся к городу, нарвался на русских и был разгромлен. А другие царские полки погнали Девлет-Гирея и все же перехватили его на р. Шевроне, побили и освободили полон, который нахватали крымцы.

И только после победы над одним врагом стало возможным продолжить поход против другого. Правда, даже среди русских воинов некоторые сочли это слишком трудным. Возмущались новгородские дети боярские, заявляли, что они уже давно на службе, сражались, издержались и не готовы идти с войны на войну Но Иван Васильевич обратился к ним не с опалами, не с угрозами. Он просто призвал добровольцев. Кто хочет вместе со своим царем постоять за христианство, пусть идет, а кто не желает, может оставаться. Новгородцы устыдились и пошли все. В июле русские рати по разным дорогам зашагали к Свияжску

Эта крепость после переворота в Казани жила фактически в окружении. Соседние племена устраивали засады, нападали, обстреливали воинов. Добавилась цинга, унесшая много жизней. Но воевода Микулинский еще и распустил подчиненных. Через Свияжск возвращались на Русь женщины-полонянки, а казаки, и дети боярские были мужчинами бравыми, горячими. Понабирали себе «походных жен», в селах доставали хмельной мед, скрашивая тяжелую службу гулянками. Когда известия о падении дисциплины дошли до царя, он настолько встревожился, что подключил митрополита, и святитель Макарий направил к воинам специальное послание. Грозил церковной клятвой, указывал, что без Божьего благословения выиграть войну невозможно, а разгул и безобразия могут свести на нет все успехи.

И это были не пустые слова, не формальность. Божьей помощи придавалось особое значение. Готовили все силы, но разве мало было примеров в истории, когда огромные армии терпели поражения? В конце концов, была свежа память о прошлых казанских походах. Сейчас требовалось раз и навсегда покончить с гнойником напастей, несколько столетий терзавших Русь. Сама война считалась священной. Ратники шли вызволять из неволи своих братьев, избавить христиан от постоянно нависавшего над ними страха. С армией везли чудотворные иконы, знамя св. Дмитрия Донского, которое было с ним на Куликовом поле.

Дорога на фронт самого царя напоминала паломничество. Во Владимире он поклонился гробницам святых Александра Невского, Андрея Боголюбского, Всеволода Большое Гнездо с сыновьями. Во время молебна у мощей св. Александра Невского у одного из приближенных царя, Аркадия, исцелилась больная рука, и это сочли добрым предзнаменованием. В Муроме Иван Васильевич приложился к мощам св. чудотворцев Петра и Фефронии, св. князя Константина с чадами его. Даже в пути неукоснительно проводились все церковные службы. Часть похода выпадала на Успенский пост. Обычно ратники во время войны разрешались от постов – теперь он строго соблюдался.

Однако царь не упускал и обязанностей военачальника. Объезжал полки на марше, осматривал оружие, людей. Прямо в дороге он ввел в армии еще одно новшество. Раньше было принято, что дети боярские в каждом уезде выбирали из своей среды «городовых приказчиков». Они формировали отряды и командовали ими. Но эти отряды получались разной численности. Чтобы упорядочить управление войсками, царь повелел расписать поместную конницу на сотни, а для руководства сотнями ввел новый чин «голов».

К Свияжску русская знать заранее отправила собственные суда с припасами, слугами, купцы в ожидании воинов навезли сюда множество товаров, весь берег превратился в подобие ярмарки. Но царь, увидев это, сразу понял, насколько пагубным и расхолаживающим может быть отдых среди такого изобилия. Запретил прибывающим войскам устраивать стоянки и велел немедленно перевозить их за Волгу. Ну а изменившие местные племена, когда царские полки появились под Свияжском, очень быстро одумались. Прислали к Ивану Васильевичу старейшин, винились, что выступили против русских. Что ж, государь их простил, послов принимал ласково. А чтобы оправдать доверие, черемисы и чуваши вышли чинить дороги, строить переправы, прислали 20 тыс. воинов.

Прибыли к царю и вольные казаки. В одной донской песне взять Казань Ивану Грозному помогает Ермак Тимофеевич. Но это фольклорная фантазия более поздних времен. А в начале XVII в. на Дону еще помнили подлинные события и писали: «В которое время царь Иван стоял под Казанью, и по его государеву указу атаманы и казаки выходили с Дону и с Волги и с Яика и с Терека». А возглавил их атаман Сусар Федоров. Отсюда еще раз видно, что казаки разных рек были связаны между собой. И что Москва, несмотря на дипломатические отговорки перед татарами, поддерживала с ними прочные контакты. Они прибыли «по государеву указу», знали, когда и куда нужно явиться.