Правда варварской Руси - Шамбаров Валерий Евгеньевич. Страница 121

Тем временем Ромодановский, как только уточнилось направление турецкого удара, выступил на соединение с Сагайдачным. 10 августа войска встретились в Артаполоте и пошли к Днепру. С обозами и артиллерией, понтонными парками, двигались не быстро, по 15–17 км в день. И чтобы поддержать гарнизон, воевода выслал вперед подкрепления. Сперва отряд из 500 казаков, сумевших, несмотря на осаду, войти в Чигирин, потом группу из двух полков — драгунского и Серденятского казачьего пехотного. А турки построили еще несколько батарей, вели бомбардировку. В городе, как пишет Гордон, «больше было нанесено вреда жилым домам, чем защитникам». Но у части пушек разбило лафеты, в стенах и брустверах возникли многочисленные проломы. Чинили, что получалось. Повреждения стен исправлять не успевали и у брешей ставили часовых. Кроме того, противник начал минную войну. В крепость перебежал невольник-негр (даже негру, выходит, русские ближе оказались, чем турки). И от него узнали, что ведется 3 подкопа. Под равелин замка, под Крымский бастион и под стык, где к замку примыкала стена Нижнего города. Тогда осажденные начали строить внутренние укрепления и рыть большие ямы — для ослабления действия мин.

17 августа Ибрагим-Шайтан-паша предпринял штурм. Батареи открыли ураганный огонь. Была взорвана мина под равелином, разрушив вал и заставив осажденных отступить. Турки тотчас заняли пролом. Но стрельцы и солдаты контратаковали, закидали гранатами и выбили их вон, враг потерял до 100 человек, у русских погибло 12 и было ранено 18. К вечеру перебежал молдаванин, сообщивший, что две другие мины обвалились от сотрясений, которые при стрельбе производили русские пушки. Но готовится еще одна. Ночью, как могли, заделывали пролом в равелине. А18 августа противник взорвал мину под городским валом. Но благодаря ранее вырытым ямам, в минную галерею проник воздух, и взрыв, пройдя по подземному каналу, не причинил вреда укреплениям. Зато турецкая артиллерия в этот день опять добилась успехов, вывела из строя четыре пушки, погибли три канонира.

А турецкие саперы довели траншеи и апроши до рва замка. Неприятелей в этих траншеях не получалось достать из пушек, а для мортир, бивших навесным огнем, не хватало бомб. Стали стрелять камнями. Неприятели закидали вязанками хвороста участок рва перед равелином, ворвались и заняли это укрепление. Принялись заваливать фашинами и бревнами остальную часть рва, но сделать это было непросто — высеченный в скале ров был очень широким и глубоким. 19 августа узнали, что турки готовят еще 2 мины, у горнверка и Крымского бастиона. Русские привезли туда несколько тяжелых пушек, установили и начали палить в надежде, что и эти подкопы обвалятся от сотрясений. А в это время драгунский и казачий полки, направленные Ромодановским, скрытно переправились через Днепр, внезапным броском прорвали вражеское оцепление и 20 августа с музыкой и развернутыми знаменами подошли к крепости с севера, по мельничной плотине через Тясьмин. Встреча была очень радостной, сразу подняла дух осажденных. Ромодановский и Самойлович прислали письмо, сообщая, что помощь близка, и надо продержаться лишь несколько дней.

Турки же занервничали и заспешили. Взорвали мину у Дорошенковского болверка. Заряд забили мощный, и часть болверка обрушилась — но упала наружу, на янычар, сосредоточившихся для атаки. Целый день вели усиленную бомбардировку, а 23 августа рванули вторую мину, под стыком стен замка и города. Трауернихт, зная о подготовке взрыва, загодя отвел защитников с заминированного участка. А в глубине построили ретраншемент, где укрылись добровольцы — 300 донских казаков. Как только стена взлетела на воздух и 36 рот турок двинулись на штурм, донцы отчаянно выступили вперед и встали в проломе, готовясь защищать его. Увидев их и построенный ретрашемент, враг не решился атаковать и отступил.

А 24–25 августа у турок началось вдруг сильное движение. Снималась часть палаток, войска куда-то выступали. Только батареи грохотали по-прежнему, и осажденные гадали, что это, подготовка нового штурма, или на подходе свои? Правильной была вторая догадка. Войска Ромодановского вышли к Днепру у Бужинской пристани. Правый берег был занят врагом. Янычары укрепились окопами, шанцами, выставили пушки, их фланги прикрывала крымская конница. А передовую позицию турки выдвинули на остров посреди реки, где тоже построили укрепления. И форсирование Днепра стало одной из самых блестящих операций Ромодановского. Решающим фактором стала быстрота. Ведь как только к переправе вышли русские, было ясно, что и Ибрагим направит сюда новые силы. Воевода разыграл все четко и стремительно. С ходу развернул на берегу артиллерию и повел такой интенсивный обстрел острова, что находившиеся на нем враги, неся потери, не выдержали. Отступили на правый берег. Без пауз, в ближайшую ночь на 26 августа, остров заняли русские. Переправили туда несколько десятков орудий, расставили их в брошенных окопах и замаскировали. В ту же ночь отряд казаков форсировал реку выше основной переправы и пошел в тылы туркам.

Наступивший день прошел тихо. Но в этом затишье подтягивались понтонные парки, всем полкам было приказано готовить фашины и туры. А Ромодановский выбрал цели в расположении неприятеля, распределил их между дальнобойными батареями на своем берегу и на острове и приказал засветло навести орудия на турецкие окопы и артиллерийские позиции. И в третьем часу ночи на 27 августа передовой отряд — солдатские полки полковника Версова, подполковника Воейкова и казачьи полки Левенца и Барсука, ринулся на лодках через Днепр. Когда турки заметили плывущий десант и открыли было огонь, по ним шквально ударили русские орудия, несмотря на темноту круша и сметая врага. (Отметим, что некоторые приемы — выдвижение артиллерии вперед и даже в отрыв от главных сил, ночной массированный огонь по заранее выверенным целям — Ромодановский применил впервые в истории мирового военного искусства. Раньше такого не практиковалось ни в одной армии). Противник был ошарашен, ошеломлен. А переправившиеся части атаковали и овладели позициями.

Татары бросились в конную ночную контратаку, силясь уничтожить десант, пока он не успел закрепиться. Их встретили залпами мушкетов. Батареи с острова и из-за реки прикрыли своих заградительным огнем. С тыла на неприятеля напал, стараясь производить побольше шума, казачий отряд, ушедший за Днепр накануне. И крымцев с уцелевшими турками прогнали. Таким образом плацдарм был захвачен и удержан. С потерями в 8–10 человек! А следом уже переправлялись другие части. Ромодановский находился на берегу и лично контролировал ход операции — перебравшиеся за реку должны были доложить, что закрепились, огородились фашинами и турами от возможных контратак, и лишь после этого воевода давал разрешение на переправу следующему полку. К утру на плацдарме находилось 4–5 тыс. ратников под командованием генерал-майора Аггея Шепелева.

Дугой полевых укреплений они образовали прикрытие, под которым русские саперы быстро стали наводить 3 понтонных моста. И только во второй половине этого дня подошли турецкие части, направленные Ибрагимом из осадного лагеря. Чуть-чуть не успели. С ходу развернулись в яростную атаку. Янычары вышагивали «под белыми знаменами с красными краями и полумесяцем посередине» (Гордон). Но мосты уже были наведены, по ним шли на плацдарм гвардейцы генерал-майора Матвея Кравкова. Врага встретили картечью из выкаченных в передовую линию легких пушек, ядрами тяжелых — с острова, ружейной пальбой из-за туров и фашин. Тех, кто прорывался к укреплениям, отбрасывали в рукопашной. За янычарами с криками «Алла!» покатились на русских массы крымской конницы. Их тоже косили и отражали. Ибрагиму-паше доложили, что атаковать больше «мочи нет», что убит сын крымского хана, много мурз и старших офицеров.

Главнокомандующий спешно перебрасывал из-под Чигирина на Днепр новые контингенты. К 28 августа там сконцентрировалось 40 тыс. пехоты и конницы. Но и у русских на плацдарме находилось уже 15 тыс. под общим командованием генелал-поручика Григория Косагова. Враги снова лезли в атаки, устилая трупами прибрежные луга и холмы. А когда их повыбили и измотали, русские и казаки сами перешли в общую контратаку. Турки и крымцы сломались — и побежали… Ромодановский доносил в Москву: «Знатную одержав победу над неприятелем, многих побили, гоня их на 5 верст от Днепра».