Нашествие чужих: заговор против Империи - Шамбаров Валерий Евгеньевич. Страница 13

От Адлера Троцкий, уже со всеми удобствами отправляется в Лондон, к Ленину. Ранним утром врывается в квартиру, которую снимали Владимир Ильич и Крупская, подняв их с постели — задорный, радостный, захлестнул их своей кипучей энергией. И они становятся друзьями. С Лениным Лев Давидович сперва сошелся «душа в душу». В политических спорах защищал взгляды товарища круче и горячее, чем сам Ульянов, Троцкого даже называли «ленинской дубинкой». И Владимир Ильич настаивал, чтобы его кооптировали в редакцию «Искры». Но воспротивился Плеханов. К этому времени редколлегия делилась на две группировки: Ленин — Мартов — Потресов и Плеханов — Аксельрод — Засулич. И Георгий Валентинович счел, что кооптация Троцкого даст во всех вопросах перевес Ленину.

Тем не менее Лев Давидович активно сотрудничал в газете. Его посылали выступать перед социал-демократами в разные города. И в Париже Троцкий познакомился с Натальей Седовой. Она была дочерью русского купца и полячки, начиталась «прогрессивной» литературы и в Харьковском институте благородных девиц поносила Православие, агитировала подруг не ходить на богослужения. Была исключена. Но ее папаша, человек состоятельный, отправил дочку продолжать образование в Сорбонне. Она стала второй женой Троцкого — без оформления развода с первой. Правда, и без регистрации брака. Просто сошлись и стали жить вместе.

В июле 1903 г. собрался II съезд РСДРП — на котором предполагалось объединить разные группировки социал-демократии в одну партию. Отметим, что и это событие «совпало» с подготовкой русско-японской войны. Однако реального объединения не получилось. Ленинские формулировки в проекте устава — о партийной дисциплине, «демократическом централизме» вызвали недовольство части делегатов. Возмущались, что это приведет к командным методам, к «диктатуре». Возникли разногласия и по программе, по вопросу взаимоотношений с Бундом [32]. Переругались. И созданная партия тут же раскололась на фракции. Те, кто согласился с Лениным, стали «большевиками», а воспротивившиеся во главе с Мартовым — «меньшевиками». Сами эти наименования были пущены в ход большевиками и впоследствии оказались очень выигрышными для них. Но только впоследствии. А на съезде «большинство», принявшее формулировки Ленина, было чисто условным. Из 44 делегатов 20 в обстановке раздрая вообще отказались от голосования. Плеханов сперва примкнул к большевикам. Но Мартов в знак протеста против решений съезда вышел из редакции «Искры», и Плеханов изменил позицию, перешел на его сторону — Мартова он считал более ценным сотрудником, чем Ленина.

Троцкий же на съезде, примкнул вдруг к меньшевикам. Он постепенно освоился в социал-демократической среде, росло самомнение. Поэтому он «принципиально» выступил против жесткой партийной дисциплины, не желая очутиться в положении чьего-то подчиненного. Как Лев Давидович, так и Ленин в полемике применяли одинаковые приемы, с «переходом на личности». И они рассорились, из друзей превратились во врагов. Но и альянс Троцкого с меньшевиками оказался недолгим. Вскоре они разошлись, поспорив о роли либеральной буржуазии. Конечно, такое разногласие было пустяком. Истинная причина была иной, растущие амбиции Льва Давидовича. Он уже не считал для себя возможным следовать в фарватере того или иного течения, тянулся к самостоятельному лидерству.

Для эмигранта такая неуживчивость могла привести к крупным неприятностям. Ведь само существование за границей обеспечивалось через организацию — через нее он получал деньги, работу (или видимость работы, но оплачиваемую). Одиночке пришлось бы туго. Но таинственные покровители, «заметившие» Троцкого и вытащившие из Сибири, опять не оставили его в беде. Он получает приглашение Парвуса. Едет с женой в Мюнхен и встречает самый радушный прием. Они поселяются в особняке Парвуса, живут на всем готовом. Судя по всему, Лев Давидович приглянулся хозяину. Все факты свидетельствуют о том, что именно тогда, в 1904 г., Парвус занялся «специальной» подготовкой гостя, и через него Троцкий вступил в орден иллюминатов. Потому что как раз в это время в работы Льва Давидовича широко хлынули идеи иллюминатов, выраженные, например, в его теории «перманентной революции» — от национального уровня к интернациональному, от интернационального к мировому.

А в 1905 г., сразу после «кровавого воскресенья» Парвус и Троцкий засобирались в Россию. Но первым делом они мчатся… куды бы вы думали? В Вену. К Адлеру. Получают у него фальшивые документы, деньги. У него же на квартире переодеваются, меняют внешность… Тут уж, знаете ли, невольно возникают ассоциации с банальной шпионской явкой. И дальнейшие события подтверждают этот вывод.

Австрийские спецслужбы в данный период старались разыграть «украинскую карту». Западная часть Украины, Галиция, принадлежала Австро-Венгрии. Чтобы прочнее привязать ее к империи Габсбургов, насаждался католицизм, униатство, местная интеллигенция «онемечивалась». А в украинских областях, принадлежавших России, австрийцы поддерживали националистов, чтобы вбить клин между украинцами и русскими. Для этого в Лемберге (Львове) содержали группу «ученых» сепаратистов (они называли себя «мазепинцами»), издавалась и переправлялась за рубеж соответствующая литература. Дело шло туго. В Галиции были сильны пророссийские настроения, многие крестьяне, несмотря на гонения, упорно держались Православия. А украинцам в составе Российской империи сепаратистские идеи были совершенно чужды. Они в ту пору даже и называли себя не украинцами, а «русскими» или «малороссами». Тем не менее австрийцы «подкармливали» группы националистической интеллигенции, держали под контролем «национальные» течения либералов и социалистов. И по каналам этих организаций Парвус, Троцкий и Седова были переброшены на Украину. По одиночке, с соблюдением конспирации.

Правда, ступив на родную землю, Троцкий повел себя, скажем так, не героем. В Киеве ему почудилось, что за ним следят, что он «под колпаком». Он запаниковал и глухо зарылся «на дно» — залег под чужим именем в частную клинику. Но его взял под опеку Л. Б. Красин (кличка — «Винтер»). Видный большевик, инженер, он занимал высокое положение в германской фирме «Симменс-Шуккерт». А все руководство немецких предприятий за рубежом было связано с германской разведкой, Эта методика централизованно и строго проводилась Берлином [33]. И без связей со спецслужбами продвижение в иерархии германских фирм было невозможно. В ходе революции 1905 г. Красин выполнял важнейшую функцию. Он руководил поставками из-за рубежа оружия для боевых дружин. То есть, имел доступ к «святая святых» — источникам финансирования, курировал закупки, транспортировку, «окна» на границе (в чем, уж наверное, тоже помогли связи с германской разведкой).

И вот что удивительно! Столь влиятельное лицо вдруг начинает заниматься сущей «мелочевкой» — обслуживать и обеспечивать всем необходимым никому еще не известного Троцкого, становится его персональным «ангелом-хранителем». Вроде бы, совершенно не по рангу… То есть, Красин получил указание взять на себя эту обязанность. Причем указание явно не от партии. Лев Давидович, как уже отмечалось, не был связан ни с большевиками, ни с меньшевиками. Красин привозит его и Седову в Петурбург, устраивает им хорошее жилье в доме военного врача Литкенса. И… снова срыв! На первомайском митинге арестовали Седову. За ней не числилось никакого криминала, она не была нелегалкой (в Париж-то выехала легально, на учебу). Но Троцкий опять запаниковал и удрал в Финляндию. Впрочем, Красин с заданием, которое получил неведомо от кого, справился успешно и терпеливо. Разыскал Льва Давидовича и в Финляндии, помог устроиться, наладил ему связи…

Но на время оставим незадачливого революционера прятаться по конспиративным квартирам и перенесемся далеко на восток, где происходили события, прочно связанные с революцией. Война. «Позорных» поражений, о которых шумела пресса, в ходе боевых действий не было. Порт-Артур сражался до последнего. Комендант Стессель сдал его, когда дальнейшая оборона уже не имела смысла. Враг занял господствующие высоты, расстреливая город и гавань, корабли 1-й Тихоокеанской эскадры были уже потоплены или повреждены артогнем. И продолжение сопротивления вело бы лишь к одностороннему избиению гарнизона и населения. А морское сражение в Цусиме было проиграно только из-за того, что русские снаряды главных калибров, попадая в японские корабли, не взрывались. Очевидно, имела место диверсия. Технологические нарушения в процессе изготовления — и в результате наши моряки получили некондиционные боеприпасы. И легла на дно 2-я эскадра — боевое ядро Балтийского флота.