Занимательная мифология. Новая жизнь древних слов - Кайдалов В. Д.. Страница 6

Когда же оно все-таки происходит и там, то создается впечатление, будто рассвет наступает не на востоке, откуда ему положено приходить, а на севере. Мы называем это природное явление северным сиянием. Французский астроном Пьер Гассенди ^[7] в 1621 году дал ему имя Aurora Borealis (Северный рассвет). Позднее, в 1773 году, английский исследователь Джеймс Кук ^[8], путешествуя в южных широтах, наблюдал южное сияние и назвал его Aurora Australis (Южный рассвет).

У Урана и Геи были и другие дочери, не имеющие отношения ни к гигантам, ни к титанам. Некоторые из них, однако, олицетворяли собой такие ужасы, которые были страшнее самых жутких чудовищ исполинских размеров. Так, например, существовали три сестры эринии, карающие виновных в совершении тягчайших преступлений. Они преследовали их, не давали им покоя, сводили с ума. Вероятно, они символизировали угрызения совести и раскаяние, те чувства в душе человека, которые и в самом деле могут терзать его всю жизнь за зло, совершенное им когда-то.

Древние греки часто назвали этих сестер эвменидами, что значит «добрые». Таким образом, они пытались сделать их добрыми, говоря им, что они таковыми являются.

Древние римляне нарекли этих мстительных богинь фуриями, и мы унаследовали от них это слово. В своем изначальном варианте оно обозначало разновидность яростного безумия, в состоянии которого человек не отвечает за свои действия. В частности, женщина, аналогично ведущая себя, называется фурией.

Другие три сестры носили имя мойры. Они могли быть дочерьми или же племянницами Урана. Эта троица управляла течением дел во всей Вселенной. Древние греки думали, что все во Вселенной предопределено с самого начала и не подлежит изменению. Даже боги не могли вмешиваться в этот процесс.

Трех мойр звали Клото, Лахезис и Атропо.

Клото изображалась прядущей нить, олицетворяющую судьбу каждого из живущих существ. Ее имя значило по-гречески «плетущая». В обычной жизни после прядения из нитей ткали полотно (по-английски «cloth»), из которого чаще всего шилась одежда («clothes»). Эти английские слова пришли к нам из англосаксонского языка, но они явно связаны с мойрой Клото.

Слово «lachesis» значит по-гречески «участь, доля, жребий» Эллины верили, что каждый ребенок при рождении вытаскивает жребий, предопределяющий всю его жизнь. Лахезис обусловливает характер этого жребия, направляя и отмеряя длину полотна, сотканного Клото.

Разумеется, Лахезис делает это, не полагаясь на слепой случай. В Древней Греции считалось, что судьба каждого человека есть то, чего он заслуживает, или что он «merit», а само слово «merited» явно происходит от «мойр». Заслужить можно либо хорошую, либо плохую долю. Естественно, каждый желает себе хорошей судьбы, так что значение данного слова постепенно менялось именно в этом направлении. Сказать, что кто-то что-то «заслужил» («has merit»), — значит подразумевать, что это нечто хорошее или стоящее.

Наконец, в точке, отмеренной Лахезис, Атропо (которую, как правило, изображали с ножницами в руках) перерезает нить судьбы, Это символизировало смерть. «Atropos» по-гречески значило «неотвратимо». Никто и ничто не мог отвратить Атропо от исполнения своей задачи. Не было никаких способов остановить ее.

Атропо оставила свой след и в современной химии.

Существует трава под названием белладонна («прекрасная дама» по-итальянски), чей сок можно использовать как капли для глаз. Под его действием зрачки расширяются. Женщины применяли такие капли, чтобы придать своим глазам глубокий темный цвет, что считалось красивым, и поэтому траву так и назвали.

Сок белладонны, однако, если принять его внутрь, весьма ядовит. Когда шведский ботаник Карл Линней ^[9], в конце XVIII столетия классифицируя растения, дал травам рода белладонны общее название атропа, он подчеркнул тем самым, что эта трава может прервать нить жизни, именно то, чем и славилась Атропо. Позже, уже в 1831 году, из сока белладонны выделили ядовитую составляющую — атропин.

Воображение древних римлян тоже создало трех сестер, определявших судьбу людей. Это парки — от латинского слова со значением «приносить будущее», — ибо действия их определяли судьбу человека. Римляне (как и древние греки) верили, что не всегда надо прожить жизнь до конца, дабы узнать, что принесет грядущее. Они считали, что боги могут открывать человеку его судьбу заранее. Способы предсказания будущего назывались оракулами, от латинского слова «говорить». Для получения пророчества надо было ввести в транс жрицу и внимать ее речам, которые, как считалось, исходили свыше, от богов.

Жрицы специально делали свои предсказания не слишком однозначно, так, чтобы их слова можно было понимать двояко. Они старались обезопасить себя. Потому-то «пророчество оракула» обозначает то, что не несет в себе ясного и точного смысла и толкуется любым образом. Самый знаменитый оракул жил в греческом городе Дельфы, поэтому любое непонятное заявление мы называем «предсказанием дельфийского оракула».

Вторым распространенным словом для обозначения оракула был «фатум», уже от другого латинского слова со значением «говорить». Поскольку оракулы «видели» будущее, уготованное тремя парками (или мойрами), древние римляне называли трех сестер еще и фатами.

Во многих языках осталось слово «фатум» для обозначения будущего, которое не может быть изменено. Человек, верящий в то, что его судьба предопределена заранее, является фаталистом.

Третью из парок, кстати именно ту, которую римляне отождествляли с Атропо, звали Марта, от латинского «mortum» — «смерть». Она была для них тем, что мы зовем «ангелом смерти».

Мы довольно часто пользуемся этим словом. Человек смертен (mortal), так как он обречен умереть; боги же бессмертны (immortal). Рана может быть смертельной (mortal), поскольку она является причиной смерти, а после нее останками человека занимается mortician ^[10].

Древние греки признавали не только трагическую сторону смерти. После долгой и тяжелой жизни смерть может быть и сладостным успокоением. По этой причине они считали Танатоса, бога смерти, братом Гипноса, бога сна.

Танатос не оставил сколько-нибудь заметных следов в языке, но зато вошел в историю американской литературы. Первая великая американская поэма была написана в 1817 году Уильямом Калленом Брайантом ^[11] в возрасте двадцати трех лет. Несмотря на свою молодость, он подробно развил в своей поэме тему смерти и назвал ее «Тенатопсис», что по-гречески «зрелище смерти».

Гипнос знаком нам куда ближе. К примеру, искусственный сон, вызванный внушением, называется гипнозом.

Римским богом сна был Сомнус. Хождение во сне называется сомнамбулизмом, что по-латыни то же самое, «снохождение».

У Сомнуса был сын Морфей, бог сновидений. (Кроме всего прочего, сон является источником сновидений.) Морфей через латынь восходит к древнегреческому слову «форма» или «очертания», ведь сны — это формы и очертания, возникающие перед мысленным взором спящего.

Морфология является разделом биологии, изучающим форму и строение живых существ. Но стоит добавить приставку «а-» (что эллины делали для придания слову противоположного значения), и вы получите понятие «аморфный», то есть «не имеющий формы».

Бог сновидений оставил интересный след в химии. Немецкий ученый Ф. В. Сертюрнер в 1803 году выделил из природного сока маковых головок химически чистый препарат, который оказался сильным снотворным средством. Он приносил людям, испытывающим сильные боли, облегчение и сон. Было похоже, что сам Морфей нисходил к ним — поэтому препарат и назвали морфином.