Ветряная мельница любви - Луговский С. С.. Страница 3

Десять дней спустя Валерия у себя в спальне в их доме на Парк-Пейн отбирала наряды, которые собиралась взять с собой во Францию. Она отвергла те, которые часто надевала во время сезона, и те, которые казались ей недостаточно элегантными, чтобы вызвать одобрение французов.

В ответ на письмо ее отца герцог написал, что, безусловно, с удовольствием увидится с графом, поговорит с ним о скачках и о недавно купленных им рысистых лошадях и, конечно, «в восторге от вашего намерения привезти к нам вашу дочь, леди Валерию».

Из письма было ясно, что герцог не догадывается, почему этот визит был задуман вдовствующей герцогиней. Бабушка сказала Валерии во время их последней встречи в Лондоне, что в письмах к герцогу ни словом не намекала ему на возможность женитьбы.

— Если бы герцог только заподозрил, что его хотят заманить в ловушку, он тотчас же постарался бы отгородиться от нас, — сказала старая леди внучке.

— В таком случае, он человек разумный, — заметила Валерия.

— Трудно назвать разумным подобное поведение со стороны человека, не имеющего наследника, — возразила вдовствующая герцогиня. — Представь себе, дитя мое, его великолепный замок, большой дом на Елисейских полях, его лошадей… Mon dieu! [3]. Что это за лошади!

— Теперь, дорогая бабушка, ты пытаешься меня соблазнить, — засмеялась Валерия, — но я говорю: «Отойди от меня, Сатана!»

Герцогиня, которая и в свои почти восемьдесят лет сохраняла былую привлекательность, в отчаянии воздела руки.

— Нет, ты положительно невыносима! — воскликнула она. — Кого ты дожидаешься? Короля Сиама или архангела Гавриила?

— Архангел Михаил подошел бы больше, — ответила Валерия, — но, так как он недоступен, мне остается продолжать ждать.

— Знаешь, моя девочка, — вздохнула бабушка, — я желаю тебе счастья… Но ни одна женщина не может быть счастлива, если останется старой девой.

— Ну, до этого еще очень далеко. И по мне уж лучше остаться старой девой, чем всю жизнь скучать или даже страдать, будучи женой человека, с которым нет ничего общего.

Герцогиня ахнула.

— Твоя красота тебя же ослепляет. Милое мое дитя, для чего же еще созданы женщины, как не для того, чтобы покорять мужчин?

— Но только если мужчины того заслуживают. Я уже говорила папе, что мой Крестоносец пока интересует меня куда больше любого из них.

— Господи, вечно эти лошади! — воскликнула бабушка. — Ну, по крайней мере вы с Клодом сможете поговорить о них долгими зимними вечерами.

— Если, конечно, он будет дома, бабушка. Ведь это ты мне рассказывала о парижских развлечениях, о которых благовоспитанные девицы не имеют представления.

— Господи, и все мой злосчастный язык! — воскликнула герцогиня в отчаянии. — Вечно мне приходится жалеть о своей болтливости.

Валерия засмеялась и поцеловала бабушку.

— Не надо ни о чем жалеть. Я так люблю твои рассказы о молодых людях, которых ты знала в юности. И мне было очень интересно все, что ты рассказывала об этом герцоге. Конечно, он не станет сидеть в замке, а будет где-то пропадать в поисках новых острых ощущений.

Герцогиня снова умоляюще воздела руки.

Уходя от бабушки, Валерия улыбалась.

«По крайней мере, теперь я не стану верить всему, что будет говорить этот герцог, — думала она. — И конечно, я не буду такой дурочкой, чтобы влюбиться в него, как надеется бабушка».

В то же время она была уверена, что и сам герцог отнесется к ней критически и отвергнет по причине ее неопытности.

Старая герцогиня не так давно (еще до того, как у нее родилась идея их поженить) говорила внучке:

— Надеюсь, Клод найдет среди французской знати девушку, которая сможет стать для него хорошей женой.

— В Париже, должно быть, достаточно молодых девушек, — сказала тогда Валерия.

— Конечно, — ответила бабушка, — но он с ними, пожалуй, и разговаривать не станет. Его интересуют красивые, умные, экстравагантные и, конечно, замужние женщины.

Герцогиня говорила все это со своей обычной откровенностью, но по-французски. На этом языке, по ее мнению, та же мысль звучала менее шокирующе, чем на английском.

Валерия всегда слушала бабушку, широко раскрыв глаза. С ней было куда интереснее, чем с английскими родственниками. Они, как казалось девушке, косо посматривали на ее мать, полуфранцуженку, с которой граф нашел свое счастье.

Но Валерии, даже когда она была еще девочкой, английские родственники казались скучными по сравнению с ее бабушкой и матерью, одно появление которой было способно оживить приунывшую компанию.

Валерия читала романы и отождествляла себя с их героинями. Она мечтала о рыцаре, герое! Но в реальной жизни героев что-то не встречала.

И вот, разбирая свои наряды, девушка думала, что поездка с отцом во Францию по крайней мере развлечет ее. Даже самой себе ей не хотелось признаваться, что первый сезон в Лондоне, от которого она, видимо, ожидала слишком многого, принес одни разочарования. Каждый следующий бал казался Валерии похожим на предыдущий. За ужином мужчины-соседи по столу наводили на нее тоску. Слушая их цветистые комплименты, Валерия думала, что, не будь ее отец человеком влиятельным и богатым, еще неизвестно, насколько привлекательной она показалась бы этим молодым людям.

Она вспомнила одного из своих поклонников, который на последнем балу умолял ее выйти за него замуж. «Я люблю вас, Валерия, и сделаю вас счастливой», — повторял он.

— Простите, Саймон, — ответила она ему, — вы очень приятный молодой человек, но ведь замуж нужно выходить по любви!

— Я сделаю так, что вы меня полюбите! — воскликнул он.

— Это не так легко, как вам кажется, — покачала головой девушка. — Любовь или есть, или нет, и с этим ничего не поделаешь.

— Позвольте вас поцеловать! — настойчиво упрашивал юноша. — Если вас не могут убедить мои слова, пусть убедят поцелуи!

Валерия с трудом отделалась от него.

Отцу она не рассказывала об этой сцене. Саймон был богатым молодым человеком из очень хорошей семьи. Если бы она приняла его предложение, граф не стал бы возражать.

Когда они с отцом возвращались домой, Валерия сказала:

— Давай уедем в деревню, папа. Там мы с тобой будем ездить верхом.

— Мы так и сделаем, но не сейчас: остались считанные дни до нашего отъезда во Францию. Думаю, тебе будет приятно узнать, что мы отправимся туда морем.

— О, это замечательно, папа! Я обожаю путешествовать вместе с тобой на яхте.

— И я тоже. В это время года море достаточно спокойное даже в Бискайском заливе. А мне больше нравится, когда оно волнуется. Бороться со стихией — это так возбуждающе!

— По крайней мере меньше жертв! — заметил граф.

— Постучи по дереву! Мы ведь можем утонуть, и нас съедят рыбы.

— Я был бы очень разочарован, если бы это случилось с нашей «Морской змеей». Но ее только что отремонтировали и заверили меня, что это одно из самых надежных судов. Но если ты ищешь опасностей, то лучше уж не на море!

— Кто знает? Может, мы найдем их в Биаррице.

Граф рассмеялся.

Вспоминая этот разговор, Валерия снова подумала, что путешествие во Францию будет интересным приключением, отличным от всего, что она знала в своей лондонской жизни. Она еще не знала, чего, собственно, хочет, но была уверена, что герцог де Лапар — не ее судьба.

Выйти замуж за этого человека означало для нее то же самое, что прыгнуть с высоты с завязанными глазами.

Валерия подошла к окну, любуясь прекрасным фамильным садом.

Неожиданно дверь распахнулась, и в спальню вбежал ее брат Энтони, явно встревоженный.

— Скорее, Валерия, пойдем со мной!

Папа упал и, кажется, сломал ногу!

Валерия в ужасе повернулась лицом к брату и вскрикнула. Затем они вместе быстро спустились по лестнице. У входа они встретили трех конюхов, которые вносили в дом графа.

2

Валерия подумала, что собранные вещи, пожалуй, придется распаковать. Она не очень сожалела об этом, потому что надеялась, пусть несколько позднее, все-таки осуществить задуманную отцом поездку во Францию.