Ветряная мельница любви - Луговский С. С.. Страница 7

— Рад видеть вас, миледи, и вас, милорд! — сказал он. — Давно мы не имели чести принимать вас у себя.

— Поверьте, тут нет моей вины, — заверил Тони. — Я уже давно хотел побывать во Франции.

— Ну что ж, сегодня отличный день, — жизнерадостно заметил капитан, — и мы отправимся сразу, как только ваша милость даст команду.

— Тогда не будем медлить! Скажу откровенно, капитан Беннет, мне не терпится поскорее попасть в Сен-Жан-де-Люз.

Каюты и салон на яхте были меблированы и отделаны по вкусу матери Валерии. В ее собственной каюте, где теперь устроилась ее дочь, ковры и обивка мебели были разных оттенков розового цвета.

Тони занял каюту самого графа. Это была самая большая каюта на яхте с собственной душевой.

— Вот это настоящий комфорт! — воскликнул Тони, обращаясь к сестре. — Как ты знаешь, раньше мне не разрешалось здесь ночевать.

— Тогда пользуйся представившейся возможностью. Но если папа узнает, что ты затеял, едва ли он когда-нибудь еще разрешит тебе выйти в море.

— Не пугай меня! Мы отправились на поиски приключений, и назад пути нет.

Между тем «Морская змея» вышла в открытое море. День выдался погожий. Яркое солнце освещало бескрайнее лазурное море, и Валерия подумала, что трудно представить себе более красивое зрелище. Вместе с матерью она несколько раз гостила у родственников в Нормандии, но ни разу не была в той части Франции, куда они сейчас направлялись. С каждой новой поездкой Валерия, тогда еще совсем девочка, все больше влюблялась в эту прекрасную страну.

«Я люблю и Францию, и Англию, — думала сейчас девушка, стоя на палубе яхты. — Мне выпало счастье иметь две родины».

После того как яхта пересекла Ла-Манш, Валерию не оставляло чувство, что она участвует в чем-то необыкновенном. И хотя она уговаривала себя, что все дело в авантюре, которую затеял Тони, инстинкт подсказывал ей, что дело не только в этом. Такая поездка была не просто родственным визитом и впервые в жизни девушка ощутила всю прелесть предвкушения неизведанного.

Шеф-поваром на яхте был француз, которого пригласила еще мать Валерии. Готовил он великолепно. После ужина Валерия решила отправиться в свою каюту.

— Я устала, — сказала она брату. — Знаешь, я чуть не забыла косметику, о которой ты говорил. Мне пришлось поздно ночью, когда все заснули, отправиться за ней в спальню к Гвендолин.

— Хорошо, что ты об этом вспомнила! — воскликнул Тони. — А не забыла обручальное кольцо?

— Пришлось взять мамино, оно оказалось мне впору. И еще я взяла с собой кое-что из ее украшений.

— Вот молодец! — воскликнул брат. — Я-то об этом и не подумал. Конечно, мадам Эрар следует носить серьги и бусы.

— То и другое у меня есть, не беспокойся, — ответила сестра.

Тони обнял ее за плечи.

— Я уже говорил, ты просто прелесть, Вэл. И ты так добра ко мне.

— Все будет хорошо, если никто не узнает о нашем замысле.

— Об этом не беспокойся. Там же не будет никого из наших родственников, — уверенно заявил Тони.

— Я надеюсь. Представь себе, как они были бы шокированы. И конечно, они обо всем рассказали бы папе.

— Ничего такого не случится, — заверил ее брат. — Главное, не проболтаться бы нам самим, когда вернемся домой.

— Я буду очень осторожна. Но если что- то случится, отвечать будешь ты как старший.

— Если ты будешь вести такие разговоры, я запру тебя в гостиничной кладовой, — пригрозил Тони, — и выпущу, только когда вернусь из «Мулен-де-ля-Мер».

— Обещаю, что буду во всем тебя слушаться, — ответила Валерия с притворным смирением.

Тони поцеловал ее.

— Спокойной ночи, Вэл. И пусть тебе не приснится «ужасный герцог». Мне он представляется не то людоедом, не то самим дьяволом. Но, слава Богу, нам не придется иметь с ним дела до двадцатого.

На другой день небо потемнело, подул сильный ветер, море начало волноваться. Валерию это нисколько не смущало, она даже любила такую погоду и большую часть времени проводила на палубе, глядя, как морские волны бьются о борт яхты. И она, и ее брат были привычны к качке и не страдали от морской болезни.

Ближе к полудню ветер еще усилился, волны вздымались все выше. Теперь по палубе приходилось двигаться очень осторожно, чтобы не упасть.

— Если нам придется вернуться в Англию, я или разрыдаюсь, или выброшу тебя за борт! — объявил Тони.

— Надо постараться, чтобы с нами ничего не случилось. Герцог вряд ли захочет возиться с калекой, если кто-нибудь из нас сломает себе руку или ногу.

— Еще бы! Он тут же отправится в Париж, оставив меня на попечении твоих пожилых родственниц.

— А что, если они так же красивы и обаятельны, как моя мама?

— Говорят, молния никогда не ударяет дважды в одно и то же место. Твоя мать была красавица, но я уверен, что это исключение.

Валерия промолчала, но про себя подумала, что Тони, возможно, прав. Родные ее матери, которые жили в Нормандии, были людьми добрыми и симпатичными, но никто из них не обладал ее удивительной красотой.

Валерия считала, что ей самой очень повезло: хотя бы отчасти, она унаследовала очарование своей матери. Глаза у нее были в точности как у матери — голубые, а от своей английской родни девушка унаследовала нежную бело-розовую кожу и золотистые волосы (ее мать была темноволосой). Правда, Валерия не была блондинкой в английском стиле. Женщины с таким цветом волос, как у нее, встречались и в Нормандии. Так что Валерия отличалась и от молодых француженок, и от своих юных соотечественниц.

В результате, хотя сама Валерия это не вполне осознавала, ее появление на первом балу в Лондоне в Букингемском дворце стало сенсацией. Мужчины осыпали ее комплиментами.

Отец и бабушка гордились ее успехом. Герцогиня сказала Валерии:

— Дитя мое, ты в большей мере француженка, чем англичанка, что бы ни говорил твой отец.

— Я рада, что во мне смешалась французская и английская кровь, — ответила девушка. — Но, боюсь, англичане сочтут, что я слишком похожа на француженку, а французы — что я слишком похожа на англичанку, — добавила она, смеясь.

Она не знала, что именно тогда бабушка начала лелеять мысль познакомить внучку с герцогом. Герцогиня уже почти не надеялась, что Клод когда-нибудь женится снова. Но тут ей показалось, что именно ее любимая внучка Валерия могла бы составить его счастье. С этого времени бабушка начала строить свои далеко идущие планы относительно Валерии и герцога. Она была очень красноречива, но в то же время тактична в разговоре с графом и начала издалека:

— Вы, Джордж, и моя дочь представляли такую красивую пару! Не приходится удивляться, что вы произвели на свет такую очаровательную дочь.

— Валерия действительно имела большой успех, — осторожно согласился граф. Он любил свою тещу, герцогиню Мелчестерскую, но при этом никогда не забывал, что она умеет незаметно для собеседника убедить его в том, в чем считает нужным.

Вскоре граф понял, куда она клонит.

— Неужели вы в самом деле думаете, belle-mere [5], что между Валерией, которой всего восемнадцать, и таким… человеком, как де Лапар, который, откровенно говоря… ведет весьма беспорядочную жизнь, возможно что-то общее? — спросил он.

— Пусть Валерия еще очень молода, но зато она весьма умна и если вы, может быть, заметили, хорошо разбирается в людях, — возразила герцогиня.

— Заметил, — ответил граф.

— Конечно, это благодаря ее французской крови, — решительно заявила вдовствующая герцогиня.

— Это качество будет необходимо ей, если она выйдет за де Лапара. Но скажу вам откровенно, боюсь, что он сделает ее несчастной.

— Клод вел себя таким образом лишь последние несколько лет, когда оказалось, что его жена — сумасшедшая. Чего вы хотели от человека, который готов был на все, лишь бы забыть это безумное существо! Я никогда не прощу родителям этой девицы, — добавила она гневно, — что они вообще допустили ее брак, не говоря уже о том, что при этом пострадал мой бедный Клод!

вернуться

5

belle-mere — теща(фр.).