Хочу остаться собой - Воронков Николай. Страница 2

На следующий, наверное, день меня опять привели в сознание ведром воды. Охрана поволокла по коридорам. Несмотря на волочащиеся ноги, меня пробило на хи-хи. Больно уж все начинает напоминать старые фильмы про партизан и гестапо. Я и рад бы все рассказать, только это уже никому не нужно. Приволокли в тот же подвал, и тот же председатель начал действо, напоминающее судилище. Вызывали каких-то людей, их о чем-то спрашивали, они что-то отвечали. Я в это время валялся на полу, так как сил не было даже сидеть. В конце концов председатель сделал умный вид, что-то грозно прокричал, подписал какую-то бумагу, махнул рукой, и меня опять уволокли.

Следующие несколько дней я провел как король. Отдельная камера, никаких сквозняков, двухразовое питание, можно целыми днями валяться и ничего не делать. Тело, правда, все в синяках, морда, как подушка, глаза заплыли, и сил хватало только миску с баландой приподнять. Но главное – никто не трогает, а вскоре так или иначе все кончится.

Потом пришла охрана, надела кандалы на руки и ноги, выгнала во двор этой тюрьмы. Меня с двумя десятками таких же бедолаг загрузили в клетки на телегах, запряженных лошадьми, и куда-то повезли. Первый день я просто наслаждался покоем, солнышком и спал как на полке в лучшем купейном вагоне. На второй очухался настолько, что мне наконец-то пришла в голову мысль: а куда же я, собственно, вляпался? Информации к размышлению было мало и вся какая-то странная. Первое, что приходило в голову, – меня продали в рабство куда-то в южные края. Вроде и климат очень теплый, и кинжалы у всех мужиков, и язык непонятный. Только вот покрой одежды больше напоминает средневековый, да и какой идиот купит такого дохлого бомжа, как я? Опять же за целый день не видел ни одной машины. Неужели в такую глухомань загнали? Тогда это объясняет, что почти все охранники шли с чем-то вроде мечей или сабель. Вроде бы у некоторых южан до сих пор принято ходить с саблями. Хотя не видно ни одного ружья или автомата, а те же горцы всегда их с удовольствием использовали. Так ничего и не придумав, решил подождать дальнейшего развития событий.

Ехали мы еще два дня. Охрана с нами не очень цацкалась. Кусок хлеба, плошка воды утром и вечером. В остальное время они смотрели сквозь нас, не замечая. Зэки же вели себя немного странно. Все ехали молча. Ни шуток, ни зубоскальства. Хотя контингент подобрался весьма разный. Если судить по одежде и лицам, тут были и солдаты, и откровенные бандюги, и вообще непонятно кто (типа меня). Но ехали все как на смертную казнь, хотя зачем было тащить нас в такую даль? Шлепнули бы в той же тюрьме, из которой забрали. Значит, место, куда мы приедем, веселым точно не будет.

Мы ехали-ехали и на четвертый день приехали. Телеги остановились возле небольшого сооружения. Нас выгнали из клеток и цепочкой завели внутрь на какую-то площадку, усадили на землю в кучку и оставили ждать. Сооружение по планировке напоминало амфитеатр. Небольшая, метров двадцать на тридцать арена, загородка, три ряда сидений. Для театра как-то неудобно, аудитория для студентов – так под открытым небом. Охрана спряталась в тенек, а мы так и сидели, понурые, под солнышком. Часа через три в голове осталась только мечта о чашке с водой, но всем на нас было наплевать. Тех, кто пытался вякнуть, охрана быстро успокаивала плетьми и дубинками. Наконец еще через пару часов началось какое-то шевеление. Нас подняли, поставили в шеренгу и опять стали ждать. Вскоре появились и наши новые хозяева, вернее, хозяйки. Гуляющей походкой к нам подошла группа молодых женщин. Все фигуристые, симпатичные. Одежда довольно разная – одни, как нормальные, в длинных платьях, другие в одежде, как у амазонок (штаны, сапожки, куртки, мечи у пояса или за спиной).

Потом начался местный шопинг. Во всяком случае, мне это живо напомнило продажу рабов на невольничьем рынке (как я это себе представлял со школы). Дамочки стали прогуливаться вдоль строя. Совершенно не обращая внимания на нашу реакцию, они подозвали начальника охраны, и тот на полусогнутых рассказывал им что-то о привлекших к себе внимание зэках. Хотя по-настоящему понравились только двое. Мужики крепкие, высокие. Им и зубы посмотрели, и мышцы пощупали. Ну точно, рабов выбирают. Остальным внимания было несравнимо меньше. А до меня (я стоял с краю) и вообще дошла только одна. Причем в весьма плохом настроении. Скривив презрительно мордашку, вперилась в меня взглядом. Мне в это время уже все надоело, и в голове вертелась только одна мысль – будут ли нас сегодня кормить и когда. Так что на ее злой взгляд я ответил совершенно равнодушно, и это ее, похоже, зацепило. Дело в том, что остальные зэки, как я заметил, при приближении дамочек начинали дергаться, как от испуга. Постояв передо мной и не дождавшись никакой реакции, она вообще взбесилась и оскалилась на меня, как волчара, причем буквально. Клыки у нее оказались весьма приличные. Вот тут я очень удивился. Не каждый день симпатичная женщина скалится на тебя так. Вампирша, что ли? А что еще придет в голову после уймы всех наших фильмов ужасов и книжек для детишек. Хотя, по фильмам, вроде бы на солнышке они ходить не должны, а эти гуляют. А кто тогда она? Может, с таким дефектом уродилась? Видя мой ступор, вампирша медленно закрыла рот и сама с удивлением уставилась на меня. Потом что-то про себя решила, сморщилась, как будто хотела сплюнуть, но воспитание не позволило. Подозвав стражника, о чем-то поговорила. Резко крутанулась и, не оглядываясь, ушла к общей группе.

Закончив осмотр, дамочки собрались все вместе и что-то начали обсуждать. Мне даже показалось, что они бросали между собой жребий. Затем вперед вышла первая. С довольной улыбкой забрала одного из пары лидеров нашего смотра и тут же умотала. Вторая забрала следующего и тоже ушла. Третья подошла к нашему строю уже без улыбки. Еще раз пройдясь вдоль строя, она пренебрежительно махнула рукой и тоже ушла. Четвертая сделала так же. А вот пятая подошла уже в самом поганом настроении. Видя ее поджатые губы и раздувающиеся ноздри, других вариантов не возникало. Пройдясь перед строем, она вдруг остановилась и начала что-то зло выговаривать. Когда закончила, на минуту повисла гнетущая тишина. Затем женщины молчком отправились на трибуны, по нашему строю пронесся вздох обреченности, а стражники двинулись к нам, неся какие-то свертки. В них оказались самые разномастные мечи, сабли, ножи. Идя вдоль строя, стражники перед каждым зэком метрах в пяти бросали что-нибудь из оружия. С меня сняли кандалы и бросили передо мной ржавый меч. Пока раздавали оружие, никто даже не пошевелился. Я сначала подумал, что это из-за лучников, которые пристально следили за нами. Но, поглядев на остальных, увидел на всех лицах обреченность. Хорошо, что я не понял ни словечка, поэтому и мог еще воспринимать окружающее более-менее спокойно. Но, судя по приготовлениям, нас хотели свести в гладиаторских боях. Однако действительность оказалась проще и страшнее. Злюка во время приготовлений нервно расхаживала по другой стороне арены. Когда все было готово, она вышла на середину арены и что-то резко скомандовала. И начался кошмар. Весь строй зэков бросился к оружию на земле. Похватав его, они, кто поодиночке, кто группами, пошли на злюку. Та рассмеялась и сама пошла на них. А дальше началось избиение. Во все стороны летели брызги крови и отрубленные части тел. У зэков просто не было шансов – злюка превосходила их несоизмеримо. Я как зачарованный смотрел на эту бойню. Нереальность происходящего вдруг оформилась у меня в отчетливую мысль – это не Земля. Не может быть такой дикости у нас, чтобы вот так, для развлечения, убивать людей. И жить мне осталось несколько минут. Вдруг взыграла моя гордость (или хотя бы ее остатки). Совсем не такой представлял я свою смерть. Умереть от голода и болезней – с этим я почти смирился. Но вот быть зарезанным как скот какой-то психованной бабой для развлечения?! И, как часто бывает в минуту приближения смерти, я поднял голову к небу и зашептал:

– О, боги этого мира. Я не знаю ваших имен и не возносил вам молитв, ибо чужой я в вашем мире. Об одном я прошу вас в последние минуты своей жизни – дайте мне сил, чтобы достойно встретить смерть!