Избранные произведения о духе законов - Монтескье Шарль Луи. Страница 51

ГЛАВА XVI

Клеветническое обвинение в оскорблении величества

Надо отдать справедливость цезарям: изданные ими мрачные законы не были плодом их собственной изобретательности. Оставлять клеветников безнаказанными научил их Сулла. Вскоре этих клеветников стали даже награждать.

ГЛАВА XVII

О раскрытии заговоров

«Если твой брат или твой сын, или твоя дочь, или жена твоя возлюбленная, или твой друг, который тебе, как душа твоя, скажет тебе втайне: обратимся к другим богам, то побей его камнями: сперва твоя рука да поднимется на него, а затем и рука всего народа». Это постановление Второзакония не может быть гражданским законом у большей части известных нам народов, так как оно — открыло бы у них двери для всевозможных преступлений.

Существующий во многих государствах закон, который требует под страхом наказания, чтобы человек доносил даже о тех заговорах, в которых он сам не участвовал, не менее жесток, чем вышеприведенный. Если он вводится в монархическом государстве, то необходимо подвергнуть его ограничениям.

Там он должен применяться во всей своей строгости лишь к преступлениям оскорбления величества по первому пункту. В этих государствах очень важно не смешивать различные виды этого преступления.

В Японии, где законы опрокидывают все понятия человеческого разума, обвинение в недонесении применяется к самым обыденным случаям.

Мы читаем о двух девушках, которых там продержали до смерти в утыканном гвоздями сундуке, — одну за ее любовные похождения, а другую за то, что она не донесла на первую.

ГЛАВА XVIII

Как опасно в республиках наказывать слишком строго за преступление оскорбления величества

Когда республике удалось уничтожить тех, кто хотел ее ниспровергнуть, она должна поспешить положить конец мщению, наказаниям и даже наградам.

Нельзя осуществлять больших наказаний, а следовательно, и больших изменений, не доверяя нескольким гражданам большой власти; поэтому в таких случаях лучше много прощать, чем много наказывать, лучше изгонять немногих, чем многих, лучше вовсе не лишать имущества, чем производить массовые конфискации. Иначе под предлогом мщения за республику установится тирания мстителей. Надо уничтожать не того, кто господствует, а господство. Надо как можно скорее возвратиться к обычному порядку правления, при котором закон все охраняет и никого не угнетает.

Греки не полагали никаких пределов мщению тиранам или тем, кого они считали тиранами. Они предавали смерти детей, иногда — пятерых ближайших родственников осужденного. Они изгнали бесчисленное количество семейств. Их республики были потрясены этим до основания, и возвращение сосланных всегда было эпохой, знаменовавшей перемену государственного строя.

Римляне поступали благоразумнее. Когда Кассий был осужден за стремление к тирании, был поставлен вопрос: не следует ли умертвите его детей, но их не подвергли никакому наказанию. «Те, — говорит Дионисий Галикарнасский, — которые в конце марсийской войны и гражданской войны хотели изменить этот закон и не допускать к должностям детей лиц, изгнанных Суллой, были настоящими преступниками».

Из войн Мария и Суллы видно, до какой степени мало-помалу извратились души римлян. События этого времени были так ужасны, что, казалось, они уже не повторятся. Но во время триумвиров люди хотели быть более жестокими и в то же время казаться менее жестокими; можно прийти в отчаяние от софизмов, которыми оправдывала себя эта жестокость. Аппиан сообщает нам формулу проскрипций. Можно подумать, что единственным их предметом было благо республики, так хладнокровно говорится там об интересах общества, о превосходстве принятых мер над всеми прочими, о безопасности богачей и спокойствии простого народа, об опасении подвергнуть угрозе жизнь граждан, о желании умиротворить солдат и, наконец, о том, как все будут счастливы.

Рим был залит потоками крови, когда Лепид праздновал свой триумф после побед в Испании; несмотря на это, он отдал беспримерный по нелепости приказ, повелевавший гражданам радоваться под угрозой проскрипции.

ГЛАВА XIX

Как приостанавливают пользование свободой в республике

В государствах, где наиболее дорожат свободой, существуют законы, дозволяющие нарушить свободу одного, дабы сохранить ее для всех. Таковы в Англии так называемые ЬШз от аиатйег. Они принадлежат к одному разряду с теми афинскими законами, которые создавались против отдельного лииа голосованием 6 тысяч граждан. Они принадлежат к одному разряду с теми законами, которые создавались в Риме против отдельных граждан и назывались там привилегиями. Право создавать их принадлежало лишь большим собраниям народа. Но каким бы образом народ их ии создавал, Цицерон требовал, чтобы они были уничтожены, на том основании, что вся сила закона заключается в его всеобщем применении. Признаюсь, однако, что ввиду обычая, существующего у самых свободных народов мира, я склонен думать, что в некоторых случаях на свободу следует набросить покрывало, подобно тому как закрывали иногда статуи богов.

ГЛАВА XX

О законах, благоприятствующих свободе гражданина в республике

В народных государствах обвинения часто бывают публичными, так что каждому дозволяется обвинять, кого он захочет. Это вызвало установление законов, ограждающих невинность граждан. В Афинах обвинитель, не поддержанный пятой частью голосов собрания, уплачивал штраф в 5 тысяч драхм. К такому штрафу был приговорен Эсхин, обвинявший Ктесифона. В Риме недобросовестный обвинитель считался опозоренным, и ему клеймили лоб литерой К. Чтобы обвинитель не мог подкупить судей или свидетелей, к нему приставляли стражу.

Я уже говорил об афинском и римском законе, который дозволял обвиненному избавляться от суда добровольным изгнанием.

ГЛАВА XXI

О жестокости законов против должников в республике

Гражданин, ссудивший деньги другому гражданину, который занял их для того, чтобы израсходовать, и потому уже не имеет их, в силу одного этого обстоятельства получает над ним большое превосходство. Что же произойдет в республике, если это превосходство будет еще более усилено законами?

В Афинах и в Риме первоначально дозволялось продавать несостоятельного должника. Солон отменил этот обычай в Афинах; он постановил, что кредитор не имеет власти над личностью должника. Но в Риме децемвиры не отменили этого обычая; имея перед глазами реформу Солона, они не захотели последовать его примеру, и это не единственный пункт в законах двенадцати таблиц, где обнаруживается намерение децемвиров поколебать дух демократии.

Эти жестокие законы против должников не раз подвергали опасности Римскую республику. Человек, покрытый ранами, выбежал из дома своего кредитора на площадь. Народ был потрясен этим зрелищем. Тогда и другие граждане вышли из тюрем своих кредиторов, которые не решились их задерживать. Им надавали обещаний, но ничего этим не добились, и народ удалился на Священную Гору. Он добился не отмены законов, а назначения особого должностного лица, на обязанности которого лежало защищать народ. Общество вышло из состояния анархии, но ему угрожала тирания. Манлий задумал для приобретения популярности вырвать из рук кредиторов граждан, которых они обратили в рабство. Замыслы Манлия были предупреждены; но старое зло продолжало существовать. Было издано несколько отдельных законов, облегчавших уплату долгов, и в 428 году от основания Рима консулы провели закон, который лишил кредиторов права держать своих должников в рабстве у себя в доме. Ростовщик Папирий попытался обесчестить молодого человека по имени Публий, которого он держал в оковах, и, подобно тому как преступление Секста дало Риму политическую свободу, преступление Папирия дало ему гражданскую свободу.