Соблазнить дьявола - Ануфриева Н. А.. Страница 5

Джордж пожал плечами.

– Возможно, Хеннеди передумает, когда родится его первый внук.

– А если нет? – вдруг спросил Морис. – Этот клерк приличный человек?

– Ну… да.

– Ты уверена?

– Я видела его только раз. Он искренний, довольно неуклюжий, а хитрости у него явно нет, в этом я уверена.

– Сид неплохо разбирается в людях, – подтвердил Джордж.

– Тогда я дам ему место.

– Правда, Морис? Но почему?

– Я сочувствую тем, кому мешают в любви, – холодно улыбнулся Морис. – Кроме того, старый Холлингс просится с октября на пенсию. Если парень может составить опись тканей и вести счета, он сумеет получиться за несколько оставшихся месяцев. Плата не слишком большая, но ребенок с голоду не умрет.

– Отлично! Вы оба ужасно мне полезны.

– Мы работаем с высшим светом, девочка моя, – сказал Морис. – Они секретов не хранят. От этого зависят наши дела.

Сидони засмеялась.

– Интересно, есть ли что-нибудь такое, чего вы оба не знаете… или не можете узнать.

– Сомневаюсь, – усмехнулся Джордж.

– Что касается скандалов, сплетен и разоблачений, – насмешливо произнес Морис, – то у меня есть кое-что особенное.

– Продолжай, – сказал Джордж.

– Догадайтесь, кто был последней жертвой Черного Ангела?

– Я не могу, – призналась Сидони. – Ты должен сам рассказать, Морис.

Галантерейщик улыбнулся.

– Этот глупый молокосос лорд Френсис Тенби.

– Думаю, он самый подходящий кандидат и заслужил это.

– У него ужасный вкус в отношении жилетов, – согласился Морис. – И я слышал, он еще испорченный и немного раздражительный. Конечно, сейчас он пытается замять этот маленький эпизод с Черным Ангелом, но слуг молчать не заставишь.

– И что говорят слуги? – поинтересовался Джордж.

– Вроде бы Черный Ангел прихватил сапфировую булавку для галстука ценой в сто фунтов, – прошептал Морис. – И оставил беднягу связанным, с кляпом во рту и голым в едущем дальше наемном кебе.

– Связанного, с кляпом во рту и голого? – прошептала Сидони. – Великолепно! Скажи, Морис, а что говорят об этом Ангеле? Кто, по мнению людей, он или она?

– Униженная любовница. Возможно, актриса. Вот почему она продолжает являться в разном обличье и выбирает только богатых, влиятельных мужчин. Она разгневана. И мстит. Не говоря уже о собственном развлечении.

Сидони улыбнулась.

– А несчастные жертвы знают, почему выбраны именно они?

Джордж с Морисом переглянулись.

– Говорят, Ангел вообразила себя кем-то вроде Робин Гуда, – объяснил ей брат.

– Кому же она тогда все отдает? – подняла брови Сидони.

– Я не знаю наверняка.

– И не можешь узнать, Джордж? – поддразнила она. – Я думала, ты все знаешь.

– Я могу все узнать, – поправил он. – Если требуется. А мне совсем ни к чему знать, кто она или кому она помогает.

Сидони вызывающе посмотрела на брата:

– В таком случае я хочу, чтобы вы кое-что разузнали. Очень интересующее меня. Людям с вашими талантами это будет совсем нетрудно.

– Ради Бога, девочка, – согласился Джордж. – Что бы ты хотела узнать?

– Я хочу знать, кому принадлежит дом почти напротив моего.

– Сид, я хорошо осведомлен насчет слухов и преступлений, но я не занимаюсь владельцами домов в Блумсбери.

– Это же пустяки. Джентльмен, аристократ, как мне говорили, содержит этот дом для своих любовниц.

– О! – дуэтом произнесли Морис и Джордж.

– Бедные женщины меняются чаще времен года, – пожаловалась Сидони. – Мне просто хочется узнать его имя, йот и все.

– Какой номер дома? – спросил Джордж.

– Семнадцать.

Морис нахмурился.

– А женщина блондинка? Или брюнетка?

– Рыжая. И, судя по манерам, актриса. Выехала сегодня, прямо в безумном состоянии. Но блондинка тоже была, этой зимой. Палевая блондинка с семенящей походкой и острым подбородком. А до нее – итальянская танцовщица. Кажется, по имени Мария. Она уехала в слезах. Должно быть, он слишком жесток.

– Полагаю, джентльмен, о котором ты говоришь, это лорд Девеллин, – тихо произнес брат.

Мужчины переглянулись.

– Сид, это довольно высокий человек? – уточнил Морис.

– Я никогда его не видела. Он приезжает в карете или наемном экипаже.

– Карета заметная?

– Разумеется.

– Можешь описать его герб?

– Конечно. – Закрыв глаза, Сидони описала.

– Это лорд Девеллин, – повторил Джордж. – Тут нет сомнений.

– Да, – согласился Морис. – На прошлой неделе я продал ему пару жилетов. И видел его экипаж.

– Великолепно. – Сидони отложила салфетку. – Лорд Девеллин. А кто-нибудь из вас знает его клуб?

– «Бифштекс», яхт-клуб и «Уайте», когда они пускают его. А почему ты спрашиваешь? – Джордж подозрительно поднял брови.

– Еда, парусный спорт и крикет, – сказала она, игнорируя вопрос брата. – К тому же игрок, полагаю?

– Разумеется, – ответил Морис. – Обычно у Крокфорда.

– Опасное место.

– А еще в любой паршивой таверне или грязном притоне, который примет его, – процедил Джордж. – Он пьет как мучимая жаждой свинья, и ему на все наплевать.

– Это не совсем так, Джордж, – возразил Морис. – Он ведь купил жилеты у меня.

– Значит, ты сам знаешь, что говорят об этой свинье. Даже слепой боров иногда находит трюфель, – фыркнул Джордж. – И ты говорил мне, что ткани выбирает его камердинер.

– Хорошо, дорогие мои знатоки. Но где же обитает этот человек эпохи Возрождения?

– Ради Бога, Сид. – Ее брат начал раздражаться. – Этого человека все называют Дьяволом с Дьюк-стрит. Представь себе. А теперь, может, покончим с разговорами о Девеллине? Я нахожу эту тему в высшей степени скучной.

Глава 3

Избранное общество «Бифштекса»

Клуб «Бифштекс», попросту говоря, был сборищем бесшабашных гуляк, любящих петь непристойные песни, утолять аппетит кусками мяса с кровью и поглощать неимоверное количество портвейна до того, как сесть за такую же бесшабашную игру. Слова «подагра» не существовало в их словаре, поскольку они протягивали ноги раньше, чем их могла одолеть эта ужасная болезнь.

Члены клуба собирались там по субботам, их количество было ограничено количеством мест за столом. Надежду вступить в «Бифштекс» давало только освобождение места в результате смерти, умопомешательства или неплатежеспособности его членов. И таких случаев, к сожалению, оказывалось немало. За свою столетнюю историю клуб не раз переезжал туда-сюда и в настоящее время занимал одно помещение «Лицея», неподалеку от Ковент-Гардена.

Черный Ангел без труда обнаружила вход и теперь ждала, укрывшись в тени на противоположной стороне улицы. Рыночные торговцы давно разошлись по домам, и сейчас тротуары заполняли толпы искателей развлечений, направлявшихся в кафе и театры. Мимо нее прошли двое смеющихся мужчин в поношенных коричневых сюртуках. Затем прогрохотала телега пивовара, завернувшая со Стрэнда и на минуту перекрывшая ей обзор. А когда телега проехала, Черный Ангел, наконец, увидела его в толпе, выходящего из Лицея». Она была уверена, что это он. Его рост и ширина плеч не позволяли ошибиться. Волосы темные, возможно, каштановые, одет, похоже, во все черное. После нескольких минут смеха и прощаний он с двумя приятелями отделился от толпы и вышел под свет газового фонаря. На миг она испугалась, что совсем уж лишилась рассудка. Маркиз Девеллин возвышался над своими друзьями, а его плечи выглядели под распахнутым пальто чересчур широкими, словно пивной бочонок.

Хотя не это заставило дрогнуть ее сердце, а его глаза – безжизненные, холодные, как серый гранит, и ужасающе циничные, будто он знал об окружающем мире больше, чем дозволялось знать. На миг Черный Ангел ощутила странное чувство родства с этим человеком. И его смех, звучавший на улице, теперь казался ей фальшивым.

Ни одной кареты с гербом у «Лицея» не было, и трое муж чин, что довольно странно, пешком направились к Флит-стрит. Тогда она уже начала беспокоиться, куда может ее завести маленькая проказа. К счастью, после нескольких минут быстрой ходьбы троица завернула в «Чеширский сыр», излюбленную таверну литераторов. Прождав около получаса в тени аллеи, она зашла внутрь, но загроможденность столами и скамейками не позволяла ей незаметно вести наблюдение. Сквозь толпу возле бара она пробралась назад к выходу, избежав худшей опасности, чем плотоядные взгляды и щипки за ягодицы.