Преступник номер один. Нацистский режим и его фюрер - Черная Людмила Борисовна. Страница 23

Еще в «Майн кампф» Гитлер требовал четкого различия между попутчиками и членами партии. Члены партии должны были признавать принцип фюрерства, поддерживать в себе «боевой дух».

Уже в середине двадцатых годов Гитлер учредил специальный партийный суд под названием УШЛА — «Комиссию по расследованию и улаживанию». Об этом суде в Веймарской республике ходили самые невероятные слухи. Так, многие падкие на сенсацию иностранные журналисты утверждали, что УШЛА — самая страшная организация нацистов. Майор Бух, председатель УШЛА, считался более сильным человеком, чем сам фюрер, Эти слухи, по-видимому, питались атмосферой таинственности и дешевого детектива, которой сознательно окружала себя верхушка НСДАП. Документы, доступные нам сейчас, показывают, что партийный суд был послушным орудием в руках Гитлера и его ближайшего окружения. Недаром Бух называл себя «овчаркой Гитлера», которая помогает ему «держать все стадо». Однако не только иностранные журналисты не были в курсе внутрипартийных дел нацистов. Даже сами нацисты не поняли вначале, для чего фюреру понадобился специальный суд. После возникновения УШЛА часть партии рассчитывала, что партийные суды прежде всего оздоровят НСДАП, выведут на чистую воду таких нацистских бонз, как Штрейхер, Эссер и Вебер, займутся изобличением воровства, взяточничества и коррупции. Подобного рода фактов было в ту пору великое множество. Так, некий Хюттман ограбил кассу гамбургской организации. Один из руководителей СА положил себе в карман 30 тысяч марок, которые передали в нацистскую кассу руководители реакционного профсоюза торговых служащих. В весьма влиятельной организации в Эльберфельде некий Аксель Рипке, один из десяти городских фюреров, украл партийные деньги.

Первый председатель УШЛА Хейнеман, по-видимому, считал, что ему подсудны подобные дела. Но его быстро убрали, заменив Бухом. Хейнеман просто не понял Гитлера. Председатель УШЛА Бух и его помощники — Ульрих Граф, человек с весьма темным прошлым, и молодой юрист Ганс Франк (в будущем кровавый палач Польши) были нужны Гитлеру только для того, чтобы блюсти «единство» — и выбрасывать из НСДАП всех заподозренных в крамоле. Когда Буху рассказывали об уголовном преступлении кого-либо из видных нацистов, он вопрошал: «Ну, и что?» И на этом дело кончалось. Партийный суд был одним из органов, который с первых же месяцев «нового начала» установил в партии Гитлера атмосферу страха и подозрительности.

В силу различных общественно-политических и социальных причин в Германии к концу XIX века сложился особенно мощный и разветвленный бюрократический аппарат. Прусские чиновники всегда считались образцом механической, нерассуждающей исполнительности и слепого послушания. Помещичье-юнкерская, а затем капиталистическая Германия побила своеобразный рекорд в канцелярщине — нигде в Европе не издавалось столько циркуляров и распоряжений, нигде не оформлялось столько актов, не требовалось столько справок и документов от частного лица. В какой-то степени новая партия Гитлера была сродни немецкой бюрократической машине.

Кроме того, строя свою машину власти, а потом и свое государство, нацисты внесли в него многие черты, присущие им самим — «элите сточной канавы», как их иногда называли. Гитлер и его личные друзья могли вмешиваться во все дела во всех инстанциях. Многие партийные отделы дублировали друг друга — и это было не случайностью, а системой, особенно после прихода нацистов к власти, когда партийные и государственные бонзы выполняли одни и те же функции, контролируя друг друга. Партийных чиновников все время перебрасывали из города в город, и они меняли не только места жительства, но и профессию. А это уж вовсе не было в традициях германского государства: там чиновники всю жизнь просиживали в определенном отделе определенного ведомства, медленно поднимаясь с одной бюрократической ступеньки на другую.

Но сами дефекты и изъяны в нацистской бюрократии опять-таки играли на руку Гитлеру. По свидетельству очевидцев, фюрер (в рамках железной дисциплины по отношению к руководству) поощрял неразбериху в партии. Ведь ему нужны были не просто аккуратные и послушные чиновники, но и буйные головорезы, герои «зальных побоищ», авантюристы. И Геббельс и Штрассер в двадцатых годах самолично кидались бутылками и стульями и колошматили своих противников.

Но самое главное — для того, чтобы править всей этой нацистской ратью, необходимо было науськивать друг на друга отдельных людей, разделять, чтобы властвовать. Один из помощников Рема, штурмовик Людеке, писал, вспоминая двадцатые годы: «Он (Гитлер. — Авт.) намеренно разжигал рознь, чтобы держать в руках вожжи». Альфред Розенберг, который, сидя в тюрьме перед Нюрнбергским процессом, занялся мемуарами, утверждал, что в середине двадцатых годов Гитлер «совершенно сознательно разрешал создание антагонистических групп в партии, чтобы иметь возможность играть роль верховного судьи и арбитра». Наконец, Кребс, которого мы цитировали выше, рассказывал в своей книге, как Гитлер в 1928 году с удовлетворением взирал на драки (не только в переносном, но и в прямом смысле этого слова), которые возникали между гамбургскими штурмовиками и гамбургскими партийными функционерами. «Гитлер любил такие свары, — писал Кребс, — и всегда становился на сторону сильнейших, заявляя, что благодаря этому образуется элита». Побежденных, по словам Кребса, он объявлял «бунтовщиками» и «врагами единства».

Для укрепления личной власти Гитлера необходимы были также постоянные перетряски внутри партии. Даже крупные нацисты должны были помнить, что их посты и влияние целиком и полностью зависят от фюрера.

Коренная перетряска нацистской верхушки произошла уже в 1925 году: ближайшее окружение фюрера почти полностью сменилось. Шейбнер-Рихтер погиб во время путча, Эккарт умер. Людендорф порвал с Гитлером. Розенберг на время отошел от дел. Рем — тоже. Дрекслер выбыл из партии окончательно. Эссер постепенно начал терять свое влияние. Геринг фактически не участвовал в сколачивании нацистской машины, поскольку после путча бежал из Германии в Швецию, Руст, Вагнер и целая плеяда друзей Штрассера постепенно оттеснялись на менее важные посты. Зато на фашистском небосклоне взошли новые «светила»: Гиммлер, Геббельс, Лей, которых до 1925 года в НСДАП мало кто знал.

Наряду со сколачиванием сильной партии Гитлер во второй половине двадцатых годов создал также множество смежных организаций, которые должны были в будущем заменить все существовавшие в Германии общества, союзы, объединения. Эти массовые организации гитлеровцев сыграли чрезвычайно большую роль, развращая, терроризируя и подкупая широкие слои немецкого населения.

Самой главной из массовых организаций НСДАП являлся гитлерюгенд («гитлеровская молодежь»).

В системе нацизма чрезвычайно важную роль играла политическая опека над юношеством и одновременно его военная подготовка. Сочетание военной и идеологической обработки было характерной чертой и других подобных организаций, являвшихся своеобразными филиалами нацистской партии.

Кроме массовых и военизированных организаций, при НСДАП в 1925 году начали создаваться и новые штурмовые отряды или, как они именовались в целях маскировки, «Оборонно-политическая служба».

В руководстве этой «службы» было пять отделов, а командиром штурмовиков Гитлер назначил фон Эппа. Несмотря на то, что Гитлеру удалось в 1925 году отбить атаки Рема, который стремился к обособлению СА и единоличному владычеству в штурмовых отрядах, армия штурмовиков всегда представляла известную угрозу для фюрера. Ландскнехты в коричневых мундирах были настолько неконтролируемой силой, что гаулейтеры с ними не справлялись. Так, например, в конце двадцатых годов Стеннес и Пфеффер — главари берлинских штурмовиков— дважды взбунтовались против Геббельса, гаулейтера Берлина, и позволили себе крамольные выпады против самого фюрера. Чтобы подавить бунт Стеннеса, Геббельсу пришлось даже прибегнуть к помощи полиции.

А между тем «своя» армия была необходима Гитлеру: она запугивала население, придавала вес НСДАП и при всех переговорах, которые вел Гитлер с буржуазными политиками, являлась важнейшим его козырем. Поэтому уже в середине двадцатых годов была создана еще одна нацистская армия под названием «охранные отряды» — СС. Эсэсовцам дали такую же форму, как штурмовикам, только черного цвета (этот цвет Гитлер позаимствовал у Муссолини). Официально фюрер заявлял, что СС будут его личной охраной. В действительности СС были задуманы как военная организация (только более элитарная) в противовес СА, у которых уже сложились свои традиции неповиновения. Первым командиром охренных отрядов стал Иозеф Берхтольд, сотрудник «Фелькишер беобахтер». Но его быстро сменили и назначили на этот пост Рихарда Хайдена, бывшего полицейского агента. Только в 1929 году для СС нашелся настоящий фюрер. Им стал бывший секретарь Штрассера, владелец птицефермы Генрих Гиммлер, которого в нацистской партии первое время звали «Гиммлер-навоз». Когда «Гиммлер-навоз», имя которого в течение двенадцати лет наводило ужас на всю Германию и на миллионы людей в оккупированной Европе, стал во главе СС, в рядах охранных отрядов насчитывалось всего лишь 200 человек.