Утопия у власти - Некрич Александр. Страница 11

Загадка отсутствия Ленина среди руководителей переворота с 20 по 24 октября, усугубляется загадкой поведения руководителей восстания, не приглашающих весь день 24 октября Ленина в Смольный, и поведения Ленина — ждущего приглашения. 6 ноября 1918 года в юбилейной статье Сталин писал: «24 октября, вечером он /то есть Ленин/ был вызван в Смольный для общего руководства движением». К тому времени, однако, когда ЦК счел возможным вызвать вождя «для общего руководства», Ленин не выдержал и сам отправился — на трамвае — с Выборгской стороны в Смольный.

Троцкий утверждает в своей «Истории русской революции», что Ленин, прибыв в Смольный, одобрил действия председателя Петроградского совета: «Ленин был в восторге, выражавшемся в восклицаниях, смехе, потирании рук, потом он стал молчаливее, подумал и сказал: „Что ж, можно и так, лишь бы взять власть“». Н. Подвойский, вместе с В. Антоновым-Овееенко и Г. Чудновским, непосредственно руководивший захватом города, вспоминает, что, прибыв в Смольный, Ленин начал забрасывать его записочками: взяты ли центральный телеграф, телефон? Взяты ли мосты? Поторапливание Ленина оказывает небольшое влияние на ход событий: город медленно, но неуклонно переходит в руки восставших, не встречающих сопротивления. Борьба за город, еще никто не сознает, что это борьба за страну, происходит между 6-7 тысячью сторонников большевиков: 2500 солдат — павловцев и кексгольмцев, 2500 кронштадских моряков и около 2000 красногвардейцев, — и 1500 — 2000 защитниками Временного правительства. Огромный петроградский гарнизон объявил себя нейтральным и не вмешивался. В 3.30 утра «Аврора» бросила якорь у Николаевского моста и отряд моряков, прогнав патруль Временного правительства, занял мост. Зимний дворец, в котором заседало Временное правительство, оказался изолированным от города.

Утром министры еще не знали о том, что они потеряли власть. Они не могли узнать об этом из газет, которые вышли с безнадежно запоздавшими статьями: «Известия» предупреждали большевиков не ввязываться в «бессмысленную авантюру»; «Новая жизнь» советовала большевикам «не стрелять первыми»; меньшевистская «Рабочая газета» выражала надежду на возможность компромисса.

Ленин к этому времени знал, что победил. В 10 утра он обращается «к гражданам России», извещая их: «Временное правительство низложено. Дело, за которое боролся народ, — немедленное предложение демократического мира, отмена помещичьей собственности на землю, рабочий контроль над производством, создание советского правительства, — это дело обеспечено». Ленин знал, что власть, за которую он так долго боролся, у него в руках. Троцкий вспоминает, как, написав воззвание, Ленин обернулся «с усталой улыбкой и сказал: переход от подполья и режима Переверзева [8] к власти... Es Schwindelt». Ленин поднял руку, чтобы показать как кружится у него голова от доставшейся, наконец, власти. Еще не был, правда, взят Зимний дворец, но вождь революции обязательно хотел объявить о победе на первом заседании съезда советов. И Ленин шлет снова записки членам ВРК, требуя немедленного штурма. Но тон уже меняется. В случае невыполнения приказа Ленин грозит членам ВРК — расстрелом. Начинается новая эра. Угроза расстрела, а потом и расстрелы станут важнейшим элементом политики.

Взятие Зимнего задерживается: у красногвардейцев и солдат, составляющих армию восставших, нет особого желания штурмовать дворец, тем более, что число его защитников тает с каждым часом. Восставшие по одному, по два проникают в Зимний дворец через незащищенный «черный ход». «Аврора» холостым выстрелом дает сигнал Петропавловской крепости открыть артиллерийский огонь по Зимнему: выпустив около 30 снарядов, артиллеристы ухитряются попасть в цель всего два или три раза. Защитники Временного правительства вначале брали проникавших во дворец красногвардейцев в плен. Когда пленных набралось много, они в свою очередь взяли в плен и разоружили юнкеров. Ворвавшийся во дворец Антонов-Овсеенко арестовал членов Временного правительства и отправил телеграмму Ленину: «в 2.04 дня Зимний взят».

Съезд советов, который после ухода правых эсеров и меньшевиков, отказавшихся признать большевистский переворот, состоит из большевиков и левых эсеров, утверждает «временное рабочее и крестьянское правительство» — Совет народных комиссаров. Оно должно управлять страной «впредь до созыва Учредительного собрания». В состав правительства входят только большевики. Председателем СНК утверждается Ленин, наркоминделом — Троцкий, внутренние дела поручаются Рыкову, земледелие — Милютину, юстиция — Ломову, торговля и промышленность — Ногину, труд — Шляпникову, продовольствие — Теодоровичу, просвещение — Луначарскому, национальности — Сталину.

Октябрьский переворот был завершен. «Революция, — писал Ленин об Октябре, — в известных случаях означает собою чудо... Вышло чудо...» Дважды на протяжении 1917 года власть в России, пораженная бессилием, падала от толчка. Как в феврале, так и в октябре в критический момент правительство обнаруживало, что не имеет никакой поддержки, не имеет защитников. Разница между двумя революциями заключалась в том, что в феврале царская власть была сметена стихийным взрывом недовольства, а в октябре Временное правительство было свергнуто партией, возглавляемой человеком, знавшим чего он хочет, непоколебимо убежденным, что он воплощает законы истории, верившим, что он единственный понимает, что надо делать и куда идти, ибо он единственный полностью овладел учением Маркса-Энгельса.

Ленин достигает цели: партия большевиков приходит на съезд советов, захватив власть. На пути к этой цели вождю партии пришлось преодолеть сопротивление своих соратников, которое было гораздо более серьезным, чем сопротивление Временного правительства. Противники Временного правительства «справа» — генералитет и офицерство — были убеждены, что если большевики и придут к власти, то удержатся не более нескольких недель, но по дороге к власти опрокинут Керенского. Глава Временного правительства говорил впоследствии о свержении его руками большевиков».

Ленин достигает цели. На первом заседании съезда советов принимаются, по его предложению, два декрета: о мире и о земле. В первый и последний раз вождь партии большевиков держит слово, дает стране мир и землю. Очень скоро начнется новая война — гражданская, которая будет продолжаться еще три с лишним года; земля окажется мифом, ибо окажется, что было ее у помещиков меньше, чем ожидалось; выяснится, что все выращенное на земле потребует государство. Но 25 октября Ленин зачитывает декрет о мире, приглашающий все народы и правительства воюющих стран заключить демократический мир без аннексий и контрибуций, а для переговоров о мире предлагающий немедленно заключить перемирие на 3 месяца; он зачитывает декрет о земле, объявлявший: «земля без всякого (явного или скрытого) выкупа отныне переходит в пользование всею трудового народа».

Н. Крупская вспоминает, что Ленин взял декрет о земле из лево-эсеровских «Крестьянских известий». Вождь Октябрьской революции никогда не скрывал, что он позаимствовал декрет о земле у эсеров. Еще в августе он писал: «крестьяне хотят сохранить свою мелкую собственность... Ни один благоразумный социалист не порвет из-за этого с беднейшим крестьянством». Добавляя: «а после перехода политической власти к пролетариату дальнейшее покажет практика». Ленин мог спокойно выслушать то, что кричали на съезде, разгневанные «дневным грабежом», кражей их программы, эсеры: «Хорош марксист, травивший нас 15 лет за нашу мелкобуржуазность и ненаучность с высоты своего величия и осуществивший нашу программу, едва захватив власть». Он мог спокойно отвечать им: «Хороша партия, которую надо было прогнать от власти, чтобы осуществить ее программу». Ленин был спокоен, ибо он единственный понимал без поддержки крестьянства власть в России удержать нельзя. И он единственный знал, что имея власть, можно легко отобрать назад и все данное, и все обещанное.