Утешение (ЛП) - Группа K.N.. Страница 11

— Позаботься о себе. Я скоро вернусь на восток и, возможно, мы могли бы выпить по бутылочке пива.

— Звучит здорово, Мафф, — я завершаю звонок и включаю песню Lay Z, надеясь, что смогу потеряться в басах.

Пытаюсь сфокусироваться на пролетающих мимо деревьях и на неминуемой ненависти моих мышц после пробежки. Я думаю о письме в моей машине. Какого черта он написал всем нам? Мое письмо лежит в чехле для винтовки и отправится к моей матери, а не к другим парням. Я начинаю думать о Натали. Как у нее дела? Прочитала ли она письмо? Сказал ли он что-то, что причинило ей боль или, наоборот, успокоило? Я разворачиваюсь и направляюсь обратно на тропу, начиная бежать быстрее, чем раньше.

Добравшись до машины, бросаю телефон на приборную панель. У меня нет сил вернуться туда. Я не ее парень и никогда им не буду. Мне нужно потрахаться. Я хватаю телефон и звоню своему другу, который остановился неподалеку.

Куинн отвечает после первого гудка.

— Как дела, подонок?

— Привет, засранец. Мне нужно прогуляться сегодня. Ты со мной?

— Hot Tuna? Куча жаждущих кисок.

Звучит идеально. Мне нужно засадить глубоко, по самые яйца в какую-нибудь телочку и выбросить другую из головы.

— Встретимся там в десять.

Я завершаю вызов и откидываюсь на сидении. Мышцы моих ног кричат после недавней пробежки. Каждый раз, когда пытаюсь отстраниться от всего, я думаю о Ли и Арабелле, гадая, как они там. Невозможно не любить этого ребенка. Она похожа на Аарона, только красивее. Черт, во что я ввязался? Это же Ли, ради всего святого. Та самая девчонка с растрепанными волосами, в спортивных штанах и без лифчика, которую я знаю уже восемь лет. Я видел ее практически голой. И, хотя любой мужчина должен быть слепым, чтобы не посмотреть на нее дважды, у меня никогда не возникало по отношению к ней ничего большего, чем просто дружбы. Так что изменилось?

Хватит думать.

Пора напиться и потрахаться.

— Привет, засранец. Не был уверен, что ты появишься, — Куинн с пивом в руке появляется рядом.

— Отключился после пробежки, — говорю я.

Куинн и я давние друзья. Мы оба прошли одни и те же курсы в Неваде и не потеряли связи. Когда я обнаружил, что направлен в Четвертую команду ВМФ, то обрадовался, что, по крайней мере, знаю здесь нескольких парней.

— Давно не тренировался, да?

— Был занят, — говорю я и подаю сигнал бармену, чтобы он налил мне пива.

Куинн смотрит на меня и ухмыляется.

— Занят… точно.

— Я именно это и сказал.

Куинн кивает и смотрит игру по телевизору, пока я оглядываю зал. Он прав. Это место просто кишит женщинами, ищущими внимания. Все они как будто на одно лицо. Меня устраивает.

— Так что происходит? Я давно ничего от тебя не слышал.

— Я помогал Натали с делами. От ВМФ мало помощи.

— Да, я слышал об этом. Аарон был хорошим парнем. Это так дерьмово — то, как он погиб, — Куинн чокается о мой бокал, и мы оба делаем по глотку.

— Это чертовски странно. Все это.

— Что ты имеешь в виду? Самодельное взрывное устройство в Афганистане? — он смотрит на меня, словно я отрастил вторую голову. — Скажи мне, что здесь странного.

Мой опыт говорит мне, что здесь нечто большее, чем просто взрыв.

— Какого черта он вообще там был? Почему на его караван напали? Я знаю, что тех ублюдков ничего не волнует, но люди Джексона не идиоты. Они знают местность. А еще тот факт, что Коула подстрелили, когда он выехал на место. Не складывается. Почему и кто нацелился на команду Коула?

Куинна легко читать. Именно поэтому он снайпер в нашей команде, а не разведчик.

— Не пытайся искать то, чего нет. Его убило самодельное взрывное устройство, и ты сам сказал, им все равно. Они убили его, потому что могли. Просто и ясно. По поводу того, почему подстрелили Джексона: он — американец, и этого достаточно.

— Конечно, — говорю я, чтобы успокоить его. Не думаю, что это просто и ясно, но Куинн или слишком глуп, или сосредоточен только на себе, чтобы беспокоиться о чем-то еще. Он простой и, выполнив приказ, никогда о нем больше не задумывается. Я, в общем, тоже не особо задумываюсь.

— Привет, — слышу я голос позади нас. Глаза Куинна распахиваются, когда он осматривает нашу новую компанию.

Я поворачиваюсь и вижу двух женщин. У одной черные волосы, обрезанные на уровне ее очевидно фальшивой груди. Другая — блондинка, с зачесанными набок волосами. Она чертовски горяча.

— Здравствуйте, дамы.

— Это место занято? — спрашивает блондинка, кусая губу. Я влип... И надеюсь, что очень скоро она будет оттрахана.

— Что пьешь? — она улыбается, садится на стул рядом со мной и наклоняется, показывая, так сказать, товар лицом. Проводит пальцем по дереву прямо около моей руки, и мой член оживает.

— Как тебя зовут?

— Лиам, — отвечаю я и наклоняюсь ближе.

— Хорошо, Лиам… Я Брит. Как насчет того, чтобы купить мне стаканчик виски и после выяснить, что еще я предпочитаю?

В обычный день такое дерьмо вывело бы меня из себя, но сегодня Брит — это то, что мне нужно.

Проходят часы, а мы пьем и проводим время с Брит и ее подругой Клэри. Они обе практически умоляют пойти домой с нами. Я никогда не пойму, о чем эти сучки думают. С чего это мужчина захочет привести в свой дом ту, которую он может оттрахать в первую ночь знакомства? Это не тот тип девушки, рядом с которой я хотел бы провести жизнь. Это девушка, которую я собираюсь трахнуть и забыть.

— Я, наверное, слишком пьяна, чтобы вести машину, — шепчет Брит мне на ухо.

— Хочешь, чтобы я тебя подвез? — спрашиваю я.

Она кивает, прикусывает губу и проводит по ней языком. Я вот-вот потеряю контроль.

— Тогда вперед, — я встаю, и Брит валится прямо мне на руки.

— Да, вперед.

Глава 9

Натали

— Шшш, все хорошо, Арабелла.

Я начинаю нервничать. Она плачет уже почти два часа без остановки. Плачет и не успокаивается. На часах два часа ночи, но я не понимаю, что ее беспокоит. Я дала ей лекарство, когда появился жар, но температура до сих пор не спала.

Дочь плачет все громче и громче, и я не могу ее успокоить. Она до сих пор горячая, поэтому я хватаю термометр. Мое сердце замирает, когда я вижу на нем цифру — 40!

Бросаю вещи в сумку. Мне нужно отвезти ее в больницу. Хватаю телефон и тоже бросаю его в сумку. Когда поворачиваюсь, чтобы взять мою девочку, то замечаю, что ее глаза закатились, и она начинает дергаться.

— О, Боже! — кричу я и бегу к ней.

Ее тело трясется в судорогах. Я поворачиваю ее набок. Ручки Арабеллы свешиваются по сторонам, и паника поглощает меня. Я держу ее, когда она трясется, и слезы льются по моему лицу. Это длится всего минуту, но мое сердце практически останавливается.

— Арабелла! — я всхлипываю, когда она начинает снова плакать, и ищу в сумке свой телефон. Набираю 911, поднимаю ее на руки и прижимаю ближе.

Слышу спокойный голос диспетчера.

— 911, что у вас произошло?

— Моя дочь. Мне кажется, у нее был приступ. Я не знаю. У нее высокая температура… и я не знаю, что делать, — я выпалила все это, пытаясь собраться с мыслями. Я уставшая и измотанная. Арабелла громко плачет, и я продолжаю качать ее взад-вперед на руках.

— Она в сознании, мэм?

— Да, она плачет и у нее высокая температура. Я положила ее, чтобы подготовить вещи в больницу, и она начала трястись, — я плачу, и каждая частичка моего тела кажется слабой и больной. Мое сердце бешено колотится, когда я смотрю на Арабеллу в надежде, что приступ не повторится снова.

— Хорошо. Ваш адрес? Я высылаю машину скорой помощи.

Я даю диспетчеру информацию, и она остается на линии, пока мы ждем машину. Через несколько минут приезжают специалисты по оказанию неотложной помощи. Они дают мне указание взять детское автокресло, пока снимают ее жизненные показатели. Я бросаю телефон обратно в сумку, собираю вещи и забираюсь в машину скорой помощи.