Прямая дорога к свету - Рююдья Ирина. Страница 38

Человек делается зависимым от спорта. Об этом с большой гордостью на страницах газет и журналов часто говорят сами спортсмены. Нередко взятое у такого человека интервью имеет цель пристыдить не-спортсменов. Положительная сторона зависимости от спорта состоит в сокращении преступности среди молодежи. Пока человек не станет взрослым и не найдет себя, он должен иметь возможность сбрасывать излишки энергии. И человек идет в спорт. К сожалению, большой спорт уже нельзя назвать спортом. В большом спорте человек доказывает свое превосходство, жертвует собой и подвергает себя испытаниям – иными словами, умерщвляет свои чувства и понемногу утрачивает человеческие качества. Останется ли спортсмен после ухода из большого спорта человеком или нет – это хоть и зависит от него самого, однако влияние окружающей среды может стать для него непреодолимой преградой.

Чувство, гнетущее душу

Когда я научилась разбираться в воздействии стыда, то за- и далась вопросом: а есть ли стресс хуже стыда? Чутье подсказывало – есть. Стала доискиваться, покуда не поняла, – что таковым является чувство вины – стресс, из-за которого мы вновь и вновь переживаем реинкарнации. Со временем чувство вины становится все плотнее, так как мы его подавляем, и носит уже иные названия, вызывая беду пострашнее, чем смерть, – душевное расстройство .

Обратите внимание – подавляем и оттого уплотняем. Стрессы можно подавлять, стрессы можно сжимать. В первых главах данной книги я рассказывала о подавлении стрессов, поскольку объясняла возникновение проблем с точки зрения страхов. Сама я этого не осознавала, но слово было найдено точное, так как вопросом этим занималась с любовью. Душа сумела подсказать нужное слово. Описывая воздействие стыда, я уже не использовала это понятие. В моих ощущениях стыд представлялся смертью. Я перепроверяла это много раз и записывала на бумаге.

Таким образом, существуют два стресса, которые уплотняют все прочие стрессы – страх и стыд .

На протяжении тысячелетий люди отождествляли чувство вины с зазорным поступком, потому им очень трудно переориентироваться, несмотря на все их знания. Они знают теорию, но внедрение ее в практику происходит по закону инерции. Поэтому подчеркну еще раз: чувство – это духовный уровень, а деяние – земной. Природа никого не обвиняет. Она говорит: совершил ошибку, исправь ее. Если это невозможно сделать физически, сделай духовно. Природа не говорит: виноват ты! Так говорит человек, испытывающий чувство вины, который не ощущает себя человеком, поскольку чувство и поступок он отождествляет с человеком. Единственным истинным чувством на свете является любовь. Если к слову «чувство» добавляется определение, это уже чувство вины, говорящее о том, что мы погрешили против любви и эту ошибку нужно исправить. Если мы этого не сделаем, то данное ошибочное чувство, повторившись много раз, материализуется в ошибочный поступок. Поступок этот имеет много названий – от шалости до преступления.

ВСЯКОЕ ЧУВСТВО ВИНЫ ПРОИСХОДИТ ОТ ЖЕЛАНИЙ. ВСЕ ЖЕЛАНИЯ ЯВЛЯЮТ СОБОЙ НЕРЕАЛИЗОВАННУЮ ЭНЕРГИЮ ВНУТРИ ЧЕЛОВЕКА, ПРИТЯГИВАЮЩУЮ ПОДОБНУЮ ЖЕ ЭНЕРГИЮ И КОНЦЕНТРИРУЮЩУЮСЯ В БОЛЕЗНЬ.

Кто свое желание реализовал, тот совершил хороший либо плохой поступок и заработал звание хорошего либо плохого человека. Плохому человеку полагается заболеть хорошей болезнью, чтобы плохое уравновесилось. Однако болезнь к нему не является, так как хороших болезней не бывает. Хороший же человек заболевает – для равновесия – плохой болезнью. Если бы не так, жизнь остановилась бы.

Материальные желания рождают легкое чувство вины , которое дает о себе знать весьма болезненно. Духовные желания рождают чувство тяжкой вины , а оно зачастую вообще не дает о себе знать. Такова участь тех, кто ни в чем не повинен. Когда-то без вины виноватому одним махом снимали голову, нынче же ему просто травят душу. При этом мучители считают себя прекрасными людьми, едва ли не борцами за идею. Они прекрасно чувствуют себя, делая свое человеконенавистническое дело, и, когда приходит время, не понимают, отчего против них самих поднимается карающая рука зла.

Это большое искусство – оставаться человеком, невзирая на тяготы, и не учинять расплату над теми, кто уготовил тебе страдания. Покуда обвиняющие не поймут, что их деятельность бесчеловечна, им суждено на себе испытать чужое зло и жестокость. Кто не отвечает на их нападки, того они ненавидят, ибо его невозмутимость их унижает. Сами они не способны сперва подумать и лишь потом сказать, а этот вот – способен. Разве это не унизительно? Ведь они желали добра! Они не ведают того, что, цепляясь по привычке за свои права, творят не добро, а зло.

Взгляды человека формируются в основном на основе его личного опыта. Когда недруги впервые назвали меня коварным манипулятором, я испытала недоумение. В своей наивности сама бы я никогда до такого не додумалась. Я-то верила, что приношу пользу обществу. Умом я понимала, что десяток злых псов – это еще не все общество, но укус даже одного из них причиняет боль. В довершение ко всему укушенное место, как правило, начинает гноиться. Эти люди считали себя авторитетами. В реальности же в них бушевала нереализованная авторитарность, лишающая способности мыслить. Если авторитарному человеку не удается подчинить окружающих своей воле, он ощущает свою вину, а значит, чувствует себя плохо. Люди, о которых я рассказываю, подвергли осмеянию теорию прощения. Многие из них и по сей день известны своей деятельностью в религиозных кругах. Нанесенная ими душевная рана заставила меня задаться вопросом: откуда берется такое безжалостное непрощение, такая ненависть? Откуда вообще берет начало непрощение? Ведь непрощение – это ненависть. Я стала это понимать, когда мне открылось воздействие стыда. Прежде я даже не подозревала о том, что стыд способен сотворить с чувством вины и что возникшие стрессы способны сотворить с человеком.

1. Против прошения выступают люди,

которые не ощущают чувства вины, но не потому, что

оно у них отсутствует.

2. Чем сильнее подавляется ими чувство вины,

тем серьезнее совершаемые ими человеческие ошибки

и тем сильнее их раздражает истина.

3. В порыве священного гнева они

набрасываются на того, кто советует прощать врагу.

4. Совет прощать врагу едва ли

не лишает их разума, и потому они способны на самые

отвратительные поступки.

5. С такими людьми нужно держаться очень осторожно. Лучше их не раздражать.

Поскольку я не лезу в чужие души, а ищу и нахожу собственные ошибки и во всем виню себя, то еще до вышеупомянутых событий изнурила свое сердце до грани утраты работоспособности. Благодаря работе над собой натиск я пережила. Если бы не это, не помогла бы поддержка ни со стороны семьи, ни со стороны друзей. В какой-то момент у меня возник вопрос: бывает ли у преступников больное сердце? Теоретически это возможно. А вы могли бы назвать кого-либо из заключенных с больным сердцем? Скорее всего, нет. Зато они практически все больны легочными заболеваниями.

Почему у заключенного не болит сердце? Потому что он реализовал свою энергию преступника. За свое преступление он наказан тем, что его причислили к плохим людям. Если у заключенного больное сердце, тому есть два объяснения: либо у него дрогнуло сердце и он совершил преступление менее серьезное, чем замышлял, либо его арестовали по ошибке. Его болезнь проистекает от чувства вины перед теми, кто его любит.

Люди, желающие преступникам тяжких недугов, считают, что жизнь несправедлива. Они не понимают, сколь суровой карой является запятнанное имя, если рассуждать о последующих реинкарнациях и о потомстве. Не зря люди стремятся восстановить свое доброе имя, даже если для этого приходится замарать чужое. Очернители – это хорошие люди, марающие других собственной грязью, однако не осознающие этого. Не будь в них грязи, они не смогли бы никого очернить.