Русский эксперимент - Зиновьев Александр Александрович. Страница 32

- решающую. Так что ссылка на народ ровным счетом ничего не дает.

Я считаю, что в советском населении тех лет следует выделить особую категорию, которая действительно сыграла роль одного из важнейших факторов победы. Это — предвоенное поколение, т.е. поколение, которое выросло, было воспитано, получило образование и было подготовлено к трудовой деятельности в послереволюционные, но предвоенные годы — в двадцатые и тридцатые годы.

Поколение есть явление социальное. Это не есть всего лишь сумма людей, определенных временными рамками. Это нечто целое. В нем можно видеть людей всех сортов. Но как целое оно характеризуется определенными качествами. Эти качества в тех или иных размерах, сочетаниях и пропорциях распределены среди его представителей, как бы растворены в их массе. Не любые, а лишь определенные качества и определенные люди задают тон в этой массе, доминируют, определяют общую идейную, моральную и психологическую атмосферу. Предвоенное поколение было поколением психологических, идеалистических, романтических коммунистов. Оно в максимальной степени испытало на себе влияние революции и коммунистических идеалов. Большинство его представителей были дети рабочих и крестьян. Перед ними открылись неведомые ранее перспективы образования и жизненного успеха. В общем и целом это поколение исповедало систему ценностей идеального человека, которую в течение столетий вырабатывали лучшие представители рода человеческого. В этой системе доминировали высшие моральные и духовные ценности.

Пусть далеко не все были такими, пусть лишь частично отвечали этому идеалу. Но влияние этой системы ценностей было огромно. Мы даже сами не отдавали себе отчета в этом. Это стало заметно лишь теперь, когда психологические коммунисты исчезли, а их систему ценностей разрушили и отбросили, заменив ее системой, против которой наше общество вело несколько десятков лет безнадежную войну.

Сталинское руководство поступило абсолютно правильно с точки зрения исторически-политической стратегии, сделав задачу воспитания такого поколения если не самой главной, то по крайней мере одной из главных. И наше поколение оправдало выпавшую на его долю задачу. Оно почти на две трети погибло в войне. Лишь относительно немногие преуспели после войны. Большинство же из уцелевших спилось, попало в тюрьмы за уголовные преступления, стало жертвами политических репрессий. Так что мы просто были не в силах захватить и удержать за собой инициативу в обществе, уступив ее частично военному, а в основном послевоенному поколению. В этом, можно сказать — внеочередном, поколении тон стали задавать выходцы из благополучных семей, идеологически циничные, склонные к легкому успеху и карьеризму, корыстные, подверженные сильному влиянию западной идеологии и пропаганды. Это стало одним из условий краха коммунизма в Советском Союзе и успеха контрреволюции 1991—1993 годов.

Встреча с Западом. Нет надобности говорить о том, сколько сил и средств в Советском Союзе тратилось на то, чтобы внушить советским людям негативное представление о Западе и выработать у них иммунитет к его «тлетворному влиянию». Сразу же после революции процесс познания Запада советскими людьми был взят под контроль государства. До Второй Мировой войны советские знания о Западе для широких масс населения укладывались в шаблонные идеологические рамки и были довольно примитивными. Число людей бывавших на Западе и знавших его, было сравнительно невелико.

В сталинские годы «железный занавес» прочно охранял советских людей от соблазнов Запада. Информация о Западе сообщалась только негативная. Запад в советской идеологии и пропаганде изображался как средоточие зол и смертельная опасность для Советского Союза. Война с Германией, с одной стороны, укрепила эту веру в то, что Запад есть исторический смертельный враг Советского Союза, а с другой стороны, расшатала представление о западном образе жизни. Миллионы советских людей, переступив границы своей страны в составе армии, воочию убедились в том, что жизненный уровень обычных людей на Западе выше, чем в Советском Союзе. Они не видели того, какой ценой этот уровень людям доставался. Они видели лишь результат — быт людей, причем — в самом его поверхностном проявлении: жилье, вещи, одежда, кафе, рестораны, дома. Они видели то, что бросалось в глаза, но было самым существенным для них самих. Они разнесли свои представления о «загранице» по всей стране, приукрасив их многократно и подкрепив военными трофеями, включавшими вещи, начиная от предметов дамского туалета и кончая драгоценностями. Для огромной массы советского населения, доведенного до ужасающего состояния прошлой нелегкой историей и опустошающей войной, это было потрясение. Хотя в послевоенные годы жизненные условия сильно улучшились, это потрясение не изгладилось. Бывшие советские солдаты, вступившие в свое время в личное соприкосновение с Западом, стали становиться взрослыми, обзавелись семьями, начали делать карьеру. А соблазнительный образ Запада прочно засел в их умы и сердца.

Когда мы, солдаты победоносной советской армии, в мае 1945 года писали свои имена на обломках здания Рейхстага в Берлине, мы были уверены в том, что этой победой мы обеспечили нашей стране почетное место в истории навечно. Мало кто из нас дожил до дней краха этих надежд. Я оказался в их числе. И я сожалею об этом.

Горькая истина

П: Мне в жизни довелось пережить немало страшных мгновений. И пожалуй, одним из самых страшных было то, какое я пережил в 1992 году в Берлине. Неподалеку от здания Рейхстага я увидел длинные ряды лотков, с которых люди из бывшего (!) Советского Союза продавали советские ордена и медали, в основном — периода Великой Отечественной войны 1941–1945 годов против гитлеровской Германии. Это были сравнительно молодые, хорошо одетые, сытые, здоровые люди. Все они, как я узнал из разговоров с ними, имели образование не ниже среднего, некоторые окончили высшие учебные заведения, один даже имел ученую степень. Почти все были в свое время в комсомоле. Многие были членами КПСС. Теперь они хвастались тем, что сожгли партийные билеты. В ответ на мои слова, что продаваемые ими награды принадлежали людям, спасшим страну и человечество от фашизма, они говорили, что было бы лучше, если бы фашисты нас победили, тогда мы давно жили бы в цивилизованном обществе. Мое замечание насчет планов гитлеровцев относительно русских и о зверствах немцев на нашей земле они осмеяли как нелепую коммунистическую пропаганду. А ведь это были люди, которые благодаря советскому строю получили бесплатно прекрасное образование, жилье, медицинское обслуживание и многое другое, что было и осталось несбыточной мечтой для большинства граждан «цивилизованного общества». Эти люди явно лицемерили, подлаживаясь к ситуации. Они не хуже меня знали о том, что я говорил. Они продавали честь и славу нашей страны не по принуждению, не в силу нужды и не как идейные борцы против коммунизма, а как соучастники тотального предательства и тотальной капитуляции нашей страны перед взявшими реванш врагами. Можешь вообразить, какой вой поднялся бы в западных странах, если бы где-то в Берлине, за взятие которого мы поплатились сотнями тысяч жизней наших соотечественников, стали продаваться с лотков награды западных ветеранов войны с Германией! А мы отнеслись к этому позору как к чему-то должному.

Ф: Грустно. У меня отец погиб на оборонных работах под Москвой, брат убит при штурме Берлина. В районе, откуда я родом, почти все мужчины погибли на фронтах. Я на фронте в общей сложности провел два года. Защищал Сталинград. Ранен под Орлом. У меня из головы не выходит начало войны. Ведь подавляющее большинство советских людей, сдававшихся в плен, были молодые люди в возрасте от 18 до 25 лет. Разве их учили этому?! Разве они заранее думали об этом, планировали?! Они же присягу давали! В верности клялись! О подвигах мечтали! И были искренни!

П: Пока книги читали, кино смотрели, на собраниях выступали. А как встретились с жестокой реальностью, все это куда-то испарилось. Наша пропаганда кричала о массовом героизме, патриотизме. А положа руку на сердце — разве так было на деле? Были патриоты. Были герои. А много ли по отношению к массе людей?! А сколько было трусов, шкурников, приспособленцев, паразитов?! Трудности терпели и в атаки ходили. Да. Но в силу неизбежности. Кто мог пристроиться и уклониться от атак, пристраивался и уклонялся. Исключения были редкие. А сколько было таких, кто прикидывался патриотом и добровольцем! И в массе это были все молодые люди. Я тоже прошел войну от начала до конца. Насмотрелся на всякое. Ты знаешь, я с юности был антисталинистом.