Русский эксперимент - Зиновьев Александр Александрович. Страница 76

П: Увы! Идеи коммунизма — не религия, а идеология. Им нет места в душах, ибо они — для разума. И никаких корней они не пускают никуда, их надо вбивать принуждением и постоянно. У нас перестали это делать, и люди «размагнитились». И в силу вступили фундаментальные законы личного самосохранения.

Ф: Я перечитываю твои книги. И поражаюсь тому, насколько я был глух и слеп по отношению к тому, на что ты тогда обращал внимание. А ведь все это уже тогда было очевидно!

П: Главное в понимании социальных явлений — увидеть очевидное и оценить его место в жизни. И самое трудное. И самое неприятное. И самое опасное. Всеобщее самоослепление и самооглупение есть естественная самозащитная реакция социальных «червей», именуемых Человеками.

Идеологический хаос. По телевидению выступает академик, бывший секретарь ЦК КПСС по идеологии, а ныне — ведущий антимарксист и антикоммунист. Говорит, что марксизм с самого начала был ложным, что марксизм-ленинизм потерпел полное банкротство, что в стране образовался идеологический вакуум, что нужна новая подлинно научная идеология и т.д.

П: Давно ли этот подонок и кретин вопил, что именно «вечно живое учение марксизма-ленинизма является подлинно научной идеологией»?! Ради Бога, выключи его!

Ф: С удовольствием! Я этого негодяя знаю со студенческих лет. Вроде бы каждый шаг его карьеры видел. А до сих пор не перестаю удивляться, как такие ничтожества вылезают вверх.

П: По законам карьеры того самого коммунистического общества, по которому мы с тобой тоскуем. Ты такую карьеру не сделал, так как был излишне честен, умен и нетребователен.

Ф: И чего ему не хватало?! Имел все по потребности. Ничем не рисковал. Ни о чем не заботился. За границу — в любое время и куда угодно. Накопил богатств — на десять жизней хватит. И все мало.

П: Позавидовал диссидентской славе, как и Горбачев. Самому захотелось стать ниспровергателем, революционером. В историю войти великим реформатором.

Ф: Чтобы войти в историю, надо хоть что-то за душой иметь. А тут — ничего. Полное непонимание сути идеологии. Чудовищное невежество в том же марксизме. А ведь был главой идеологии!

П: Это тоже входит в комплекс слабостей русского коммунизма и причин его краха.

Ф: Призывает создать новую идеологию. Причем подлинно научную! Мы одну «подлинно научную» уже загубили. Теперь им другую подай! Готовенькую. Чтобы они ею опять пользоваться стали, как «обанкротившимся» марксизмом-ленинизмом.

П: Вполне в нашем русском духе. Выбрали в свое время готовое, не самими развитое христианство. Потом опять-таки изобретенный другими марксизм. А если кто-то свой попробует, раздавят в зародыше. Вся надежда на Запад.

Ф: Или на православие, взятое с того же Запада тысячу лет назад.

П: Создание идеологии — целая эпоха. Для этого мало сочинить какой-то текст. Можно сочинить сверхгениальный текст. А кто его признает в качестве такового? Подонки вроде этого перевертыша-академика? Никогда! Чтобы текст стал идеологией, он должен сыграть великую историческую роль и стать орудием мощной власти. Сочинить текст вроде сталинского идеологического шедевра «О диалектическом и историческом материализме» с интеллектуальной точки зрения — пустяк. Но у этого «пустяка» за плечами была чуть ли не столетняя триумфальная история марксизма и затем ленинизма, а имя этому «пустяку» дал величайший политический деятель века. Ко всему прочему никакого идеологического вакуума тут нет. Наоборот, головы людей тут до такой степени набиты всяким идеологическим хламом, что в них для новых идей места вообще не осталось. А если головы забиты каким-то идеологическим хламом, то их уже не очистишь и не освободишь место для нового хлама. Для нового хлама нужны новые, причем пустые, головы. Если даже допустить, что есть новая идеология и есть головы для нее, нужны еще условия, каких тут нет.

Ф: Какие?

П: Идеология сама по себе в человеческие головы не затекает. Ее нужно туда накачивать. А для этого нужна реальная диктаторская власть. Полный контроль над средствами информации, над образованием и воспитанием молодежи, над культурой, над пропагандой. Вера руководителей страны в абсолютную истинность идеологии и использование ее как руководства к действию. Превращение прогнозов идеологии в программу деятельности власти. Ну, хотя бы эти условия.

Ф: Эти условия у нас отсутствуют и вряд ли появятся когда-нибудь. Никакой новой «подлинно научной» идеологии не будет. Были века религиозного мракобесия. Теперь наступают века мракобесия идеологического. Многие наши мыслители считают, что будет, как на Западе: никакой идеологии (век идеологий прошел, наступила постидеологическая эпоха), плюрализм идей, наука. А что это на деле значит — ты сам знаешь лучше меня.

П: Я никогда не был поклонником марксизма. Но теперь, сравнивая его с другими идеологиями, я признаю, что это было великое явление. Знаешь, что меня в его судьбе больше всего ранит? То, что он убит не титанами мысли и личностями того же масштаба, как Маркс, Энгельс, Ленин, Сталин и многие другие марксисты, а кретинами и ничтожествами.

РУССКИЙ ЭКСПЕРИМЕНТ

Идеологическая сфера. С самого начала возникновения на исторической арене коммунисты рассчитывали на некие добрые прирожденные качества в людях. И даже марксисты, объявившие материальное производство базисом общества, рассчитывали на высокий уровень сознания и нравственности людей при коммунизме, считали это непременным условием реализации принципа «по потребности» и установления идеальных отношений между людьми. После революции 1917 года в России проблема воспитания нового человека, необходимого для реального коммунизма, и воспроизводства такого человеческого материала в массовых масштабах встала перед творцами нового общества как проблема первостепенной важности.

Они в беспрецедентных масштабах развернули работу по воспитанию, образованию, просвещению и идеологической обработке широких слоев населения всех возрастов и сословий, и молодых поколений — в первую очередь. Для руководства этим грандиозным процессом и для его организации с поразительной быстротой сложилась «религия» и «церковь» коммунизма — единая государственная идеология и единый механизм идеологической обработки населения.

Идеология. Идеология или идеологическое учение есть совокупность слов, текстов, статей, книг, речей. По содержанию это в советской идеологической сфере есть особое учение о мире, о человеческом обществе, о человеке, о познании мира человеком, об истории человечества, о будущем, короче говоря, обо всем том, что считается важным для осознания человеком самого себя и своего природного и социального окружения.

Слово «идеология» употребляется в широком и узком смысле. В широком смысле в идеологию включают и религию и говорят о религиозной идеологии. В узком смысле идеологию отличают и даже противопоставляют религии. Советская идеология является таковой в узком смысле. В этом узком смысле буду употреблять это слово и я.

Советская идеология была государственной, обязательной для всех советских граждан. Отступления от нее и тем более борьба против нее считались преступлением и карались.

Официально считалось, что советская идеология была марксизмом-ленинизмом. Это верно в том смысле, что марксизм и ленинизм послужили основой и исторически исходным материалом для нее, а также образцом для подражания. Но неверно сводить ее к марксизму-ленинизму. Она сложилась после Революции 1917 года. В разработке ее приняли участие тысячи советских людей, включая Сталина и его соратников. В нее вошла лишь часть идей и текстов марксизма 19 века, причем в основательно переработанном виде. Даже из сочинений Ленина в нее вошло не все буквально в том виде, как они возникли в свое время. Ленинизм вообще вошел в нее в значительной мере в сталинском изложении. Отражение жизни человечества и интеллектуального материала 20 века заняло основное место в советской идеологии. Естественно, она сложилась как отражение и осмысление опыта реального коммунизма в Советском Союзе и других стран планеты, как феномен общества коммунистического. История не дала ей достаточно времени стать полностью адекватной своей роли в этом обществе, но в тенденции она стремилась к этому.