Историки Греции - Мартынов Иван. Страница 6

1. У персов сведущие люди говорят, что виновниками вражды были финикияне. Они, пришед от так именуемого Чермного моря к морю нашему и поселившись здесь в стране, доселе обитаемой ими, немедленно приступили к отдаленным мореплаваниям и начали возить египетские и ассирийские товары как в другие страны, так и в Аргос: в сие время Аргос был отличнее всех городов в стране, ныне называемой Элладою. Прибыв в Аргос, они выложили товар на продажу. На пятый или шестой день после их прибытия, когда все почти было распродано, пришло к морю множество женщин и с ними царевна, имя которой было, как то утверждают и эллины, Ио, дочь Инахова. Когда они, став у кормы корабельной, покупали товары, какие больше нравились, то финикияне, сговорясь между собою, бросились на них; бо?льшая часть женщин убежала, но Ио с прочими была поймана, их отвели на корабль и отплыли с ними в Египет. 2. Таким-то образом Ио прибыла в Египет (говорят персы, не соглашаясь с эллинами), и это было первым началом обид.

После сего некоторые эллины (имени их не могут припомнить, но, верно, то были критяне), прибыв, говорят, в финикийский Тир, похитили царевну Европу 4 и сим образом воздали обидою за обиду. А потом и второй обиде виновниками стали эллины: ибо, приплыв на длинном корабле 5 в Эю Колхидскую на реку Фасис и исполнив прочие дела, для коих прибыли, похитили они оттуда царевну Медею. Когда же царь колхидский послал в Элладу глашатая просить удовлетворения за похищение и требовать дочь обратно, эллины отвечали, что как им никакого удовлетворения не сделано за похищение аргивской Ио, то и они того не сделают.

3. Во втором, говорят, поколении после сего Александр, сын Приамов, услышав о том, вздумал похищением залучить себе жену из Эллады, уверив себя, что и он не будет наказан, поелику другие не были. Так похитил он себе Елену; но эллины рассудили, послав поверенных, требовать возвращения Елены и удовлетворения за похищение. Однако ж на сие укорили их похищением Медеи и сказали, что сами они тогда не оказали удовлетворения и не выдали похищенную требующим, а теперь-де ищут удовлетворения себе от других. 4. Дотоле происходили одни только взаимные похищения, — с сего же времени эллины сделались виновниками гораздо важнейших обид: они внесли оружие в Азию прежде, нежели персы в Европу. Ибо персы думают, что похищать жен пристало несправедливцам, стараться мстить за похищенных — безумцам, благоразумные же люди оставляют сие без внимания, ибо ясно, что если бы женщины сами не хотели, их бы не похитили. Посему-то (говорят персы) о похищенных своих азийских женщинах никакой они заботы не имеют; эллины же ради своей лакедемонянки собрали великий поход и, пришед с ним в Азию, разрушили державу Приама. С этого-то времени персы эллинский народ всегда почитали за вражеский: ибо Азию и варварские народы, обитающие в ней, персы присваивают себе, а Европу и эллинов почитают к ним не принадлежащими.

5. Так о случившемся рассказывают персы, и начало вражды своей с эллинами ведут от разорения Илиона. Финикияне же не согласны с персами в повествовании об Ио: они говорят, что не хищение употреблено ими было для привезения ее в Египет, но она сама, совокупясь в Аргосе с корабельщиком, почувствовала себя беременною и потому, боясь родителей, по собственной своей воле уехала с финикиянами, дабы не открылось ее преступление.

Вот что повествуют и персы и финикияне. Но так ли то было или иначе, в прение о том я не вхожу; я поименую того, кого почитаю виновником первых обид, нанесенных эллинам, и затем перейду к дальнейшему повествованию, не минуя ни малых, ни великих людских городов. Ибо многие из тех, кои в древности были великими, соделались малыми, и кои в мое время были велики, те прежде были малыми: благополучие людское непостоянно, и ведая о том, я упомяну и о тех и о других.

6. Крез был родом лидянин, сын Алиатта, царь народов по сю сторону от реки Галиса; река же сия протекает от юга между Сириею и Пафлагониею и к северу впадает в Понт Евксинский. Сей-то Крез первый из варваров, нам известных, принудил иных из эллинов платить себе дань, а с иными заключил дружеский союз: к дани он принудил ионян, эолян и обитавших в Азии дорян, дружеский же союз заключил с лакедемонянами. А до царствования Крезова все эллины были свободны: ибо поход киммериян на Ионию, бывши до времен его, имел предметом не покорение городов, но лишь разграбление их в набеге.

7. Род этого Креза назывался Мермиадами, а верховная власть, принадлежавшая прежде Гераклидам, перешла к названному роду следующим образом.

Был в Сардах царем Кандавл, коего эллины именуют Мирсилом. Происходил он от Алкея, сына Гераклова: ибо Агрон, сын Нина, внук Бела, правнук Алкея, первый из Гераклидов был царем Сардинским, а Кандавл, сын Мирса, последним. А прежде Агрона царствовали в сей стране потомки Лида, сына Атисова, от коего весь народ, прежде называвшийся меонянами, проименован лидийским. От них-то, согласно с прорицанием, получили власть Гераклиды, происшедшие от рабыни Иардановой и Геракла; и царствовали они двадцать два мужеских поколения, 6 а всего пятьсот пять лет, приемля власть сын от отца, до Кандавла, сына Мирсова.

8. Сей Кандавл страстно любил жену свою и, любя, почитал ее прекраснейшею всех. При таковом своем мнении имел он среди копьеносцев своих Гига, сына Даскилова, к коему столь был доверителен, что возлагал на него самые важнейшие дела; и ему-то превосхвалил он однажды красоту жены своей. По прошествии же немногого времени (ибо Кандавлу суждено было быть несчастным) так сказал он Гигу: «Гиг! кажется мне, ты не веришь словам моим о красоте жены моей, ибо люди ушам не столько верят, как глазам: постарайся же увидеть ее нагою!» — «Государь! — вскричал Гиг, — не поздорову говоришь ты, повелевая мне увидеть государыню мою нагою! Женщина, совлекая с себя хитон, совлекает купно с ним и стыд свой. Издревле изобретены людьми добрые правила, коим должно последовать, а из них одно гласит так: всякий смотри свое! Я не сомневаюсь, что она прекраснее всех женщин, и прошу тебя не требовать от меня ничего противного обычаям».

9. Сими словами отговаривался Гиг, опасаясь худого для себя оттого последствия. Но царь опять сказал ему: «Будь благонадежен, Гиг, и не бойся ни меня, будто я сими словами искушаю тебя, ни жены моей, чтобы от нее сталась тебе беда какая. Я устрою сие так, что она и не узнает, как ты увидишь ее. Я поставлю тебя в нашей спальне за отворенною дверью. После того, как я войду в нее, предстанет к ложу и жена моя. Близ входа в спальню стоит седалище, на него она будет класть одежды, снимая с себя одну за другою, и тебе тогда можно будет высмотреть ее со всею безопасностью. Когда же она оттоле пойдет на постель и ты будешь за ее спиною, то постарайся выйти из дверей неувиденным».

10. Гиг, не умея избежать сего, готов был повиноваться. И вот Кандавл, как показалась пора ложиться спать, ввел Гига в опочивальню, после чего тотчас вошла и жена. И как она, вошед, слагала одежды, то видел ее Гиг, а когда, идучи в постель, оборотилась она к нему спиною, то он украдкою пошел вон. Но жена его увидела выходящего; и хотя не усомнилась, что сие сделано ее мужем, но со стыда не вскрикнула, не дала вид, что знает о том, а вознамерилась отмстить Кандавлу: ибо у лидян и почти у всех других варваров за великий почитается стыд быть увидену нагим даже мужчине.

11. Так ничего не выдав, соблюла она тогда спокойствие; но как скоро наступил день, тотчас изготовила вернейших из своих служителей и позвала к себе Гига. Думая, что царица ничего случившегося не знает, он пошел на сей ее зов, как и прежде обыкновенно на царицыны зовы хаживал. Когда же Гиг пришел, женщина сказала ему так: «Ныне, Гиг, два пути тебе предлежат, и я даю тебе выбор, на который из них хочешь обратиться: или, убив Кандавла, владей мною и царством лидийским, или должно тебе ныне же умереть, дабы впредь, в угоду Кандавлу, не смотрел ты на то, чего не должен видеть. Надобно погибнуть или тому, кто замыслил, или тебе, кто исполнил непозволительное сие дело, увидев меня нагою».