Красная сирена - Дантек Морис. Страница 21

Вильхейм ничего не ответил, размышляя. Ева устроилась за столом, положив ноги в красных шпильках на матово-черный край, и закурила од­ну из своих любимых сигарок.

– Я запущу еще одну операцию. Вильхейм допил виски и пробормотал заплета­ющимся языком:

– Какую именно?

Ева выпустила в потолок струю сероватого си­гарного дыма.

– Десантную, котик.

– Десантную?

– Использую джокер, как в покере. Гамбит, обеспечивающий победу.

Колечко, струйка дыма. И возбуждение, исхо­дящее от молодой женщины в красном платье.

– Гейм-бит? – непонимающе переспросил Брюннер.

– Я пошлю в Португалию частного детектива. Завтра утром. Надежного человека. Преданного. Он умеет быстро находить пропавших людей. Я знаю, куда направляется моя дочь, Вильхейм. Ты понима­ешь? Я знаю, что она едет к своему отцу, Стивену Тревису. В Альграву или в Андалусию, в общем, ку­да-то туда. Англичанин и маленькая девочка. Мой детектив их разыщет очень быстро, если она попа­дет в Португалию прежде, чем ее схватят люди Со­рвана. Вот что я называю десантной операцией.

Вильхейм в третий раз долил себе виски.

– Как только сыщик их найдет, мы отправимся туда с самыми верными из наших людей, заберем Алису, пустив в ход официальную бумагу, выдан­ную Хасленсом и Хаммером, хоть она и липовая, и скроемся с малышкой в наш новый мир… С другой стороны…

Она навалилась грудью на ребро стола. Взгляд ее витал где-то далеко, словно она высчитывала траекторию смертоносного лезвия.

– С другой стороны, – наконец продолжила Ева, – по описанию тип в «вольво» не похож на Тревиса, но мы должны изначально быть готовы к худшему.

– К худшему? – переспросил Вильхейм.

– Да. Он наверняка послал вместо себя одного из друзей и руководит из какого-нибудь богом за­бытого местечка в Португалии. От всего этого несет тщательно выношенным планом… И мы отправим­ся туда, как только мой человек их вычислит.

Ева с размаху плюхнулась на стул, сбросив но­ги со стола.

Открыла один из ящиков, достала оттуда карту Европы, разложила перед собой на столе.

– Подойди, – приказала она хриплым голосом.

Он повиновался – инстинктивно, как загипно­тизированный, похожий на марионетку… Боже, как он любил это ощущение!

Красный ноготь нацелился на один из кусоч­ков разноцветной мозаики карт. Брюннер узнал Швейцарию. Ева прочертила линию вниз, на юг Испании, спустилась к Гибралтарскому проливу, пересекла границу Марокко, на секунду задержа­лась на побережье у юго-западной части Мараке-ша, дойдя до самой южной точки Африки. «Да­кар» – прочитал Брюннер. Дальше линия шла через океан. Ярко-красный ноготь на синеве Ат­лантики. Маленькие желтые пятна: Караибы, Антильские острова, Ямайка, Панама, Венесуэла. Рай. Рай на земле.

Вильхейма завораживал кобальтовый блеск, дрожавший в зрачках жены.

В ее глазах словно выражалась вся великолеп­ная полнота мира, с которым им предстоит вскоре слиться.

Они будут подобны молодым волкам в овчарне.

Внезапно красное платье Евы приобрело имен­но тот оттенок красного цвета, который он больше всего любил. Ода, проклятье, именно так: рай на земле!

8

Холодное осеннее солнце освещало воды Рейна и пустынные набережные. В воздухе витали резкие запахи, по обеим сторонам реки стояли заброшен­ные, проржавевшие пакгаузы. Старые цеха стале­литейных и нефтехимических заводов, предприя­тий черной металлургии и трубопроката, когда-то составлявшие славу Рурской области, уступали место стеклянным башням и современным невысо­ким изящным зданиям. Над всем этим промыш­ленным пейзажем синело небо. Когда-нибудь здесь будет красиво.

Тороп смотрел на жирную золотисто-коричне­вую воду, блестевшую в желтом свете зари.

Рядом стоял высокий человек в очках – суту­лый, невероятно худой, со светлыми волосами. Ко­роткое пальто с капюшоном было ему велико как минимум на два размера. Витали Гузмана его внешний вид волновал так же сильно, как космо­навта в скафандре – щипчики для сахара.

– У тебя с собой никаких бумаг, которые могут повредить сети?

– Нет, – ответил Тороп, – конечно нет.

Они говорили на французском, родном языке Хьюго. Еще одна уловка Витали на случай, если их подслушивают. К тому же французский – язык Малларме и Вольтера, а Витали был ценителем высокого стиля.

Сейчас он погрузился в глубокие раздумья.

– Ты совершенно уверен, что те типы на доро­ге были вооружены? – наконец спросил он со своим неистребимым акцентом, так не вязавшимся с его правильной речью.

Хьюго не обижался, зная, что этот человек все­гда прокручивает в голове все возможные ситуации.

– Да. Таких я чую за многие километры, Вит. Подобных Тороп часто брал на прицел в Сараеве и в Бихаче. Обычно они приезжали из Белграда в автобусах, как на сафари. «Уик-энд» – так они это называли. Как минимум десяток он подстрелил.

Витали что-то пробормотал, покачав головой.

Хьюго понял, что бывший восточный немец, уро­женец Берлина, недоволен сложившейся ситуацией. В душе он костерил себя за то, что так некстати впу­тал Витали в историю с Алисой: у того и так много работы, жизнь течет все стремительнее… Подполь­ная сеть «Либерти» охватывала теперь всю Европу. Каждый день новые мужчины и женщины связыва­лись с ними, становясь активными участниками их работы по составлению Картотеки военных преступ­ников. Студенты, безработные, рабочие, инженеры, несколько государственных чиновников, ученые, рок-музыканты, полицейские, военные, писатели…

Витали, конечно, мог бы теперь снять с себя от­ветственность за некоторые виды деятельности, но управление разросшейся сетью агентов оказалось несколько сложнее, чем было предусмотрено.

И вот теперь еще ему на голову свалился Хью­го Тороп со своей проблемой.

– Мне нужен только твой совет, – начал Хью­го. – Эту девочку преследуют вооруженные люди. Мать ее, судя по всему, по-настоящему опасна… Два кардинальных момента: с одной стороны, я ни при каких обстоятельствах не хочу сталкивать нашу ор­ганизацию с мафией или любой другой преступной группировкой, разве что для приобретения оружия. С другой – я не могу бросить девчушку на произвол судьбы, зная, что за ней по пятам гонится банда во­оруженных до зубов психопатов… Только не теперь, после всего, что мы пережили, понимаешь?

Хьюго взглянул прямо в глаза Витали, в кото­рый раз удивившись их неопознаваемому цвету.

– Теперь она со мной. Но ты бы мне никогда не простил, если бы я промолчал.

Он понял: Витали воспринял сказанное.

Витали отвернулся к реке, потом взглянул на «вольво», стоявшую метрах в пятидесяти от них, где на заднем сиденье виднелся силуэт девочки. Хьюго все так же смотрел на воду, опершись лок­тями на перила.

– Придется быть очень осторожным. Следует выработать четкий план. Для начала ты отправишь­ся в дом номер четыре.

Хьюго схватил протянутую Витали связку ключей и быстро сунул в карман.

– Примешь душ и поспишь. Я вернусь во вто­рой половине дня… и принесу все, что тебе понадо­бится.

– У тебя уже есть план? – коротко спросил Хьюго.

Ледяная улыбка в ответ ясно дала ему понять: не задавай ненужных вопросов! Впрочем, как это ни странно, он тут же передумал и заговорил:

– Возьмешь другие документы. Стрелой по­мчишься в Португалию и сбагришь с рук девчон­ку – кому угодно. Потом немедленно вернешься в Париж – с другим паспортом. Никаких контактов с организацией. Ни при каких обстоятельствах.

Молодой немец отошел от перил, давая понять, что встреча окончена. В его улыбке был оттенок лу­кавства, даже насмешки.

– Когда поедешь, дам тебе кое-что «взбадрива­ющее» на два-три дня. Останавливаться будешь, только чтобы справить нужду.

Он сделал шаг назад и продолжил:

– Кстати, мы с тобой сегодня не виделись. Ни­кто в организации не должен узнать… Ты согласен, что так будет лучше?

Хьюго молча кивнул. Он прекрасно понимал необходимость конспирации.

В тот момент, когда молодой восточный немец уже сворачивал за угол набережной, Хьюго пришло в голову, что они бьют все рекорды конспирации.