Красная сирена - Дантек Морис. Страница 50

Он снова зажег фонарик, чтобы прочесть запи­ску.

Привет, Фокс.

За то время, которое у меня было, ничего лучше я найти не смог.

Чтобы показать, что вы здесь были, возьмите ржавую трубу в углу справа от двери, вынесите ее на улицу и положите на землю вдоль стены, парал­лельно дороге.

Не забудьте сжечь записки (у меня не было под рукой бумаги, саморазрушающейся в течение тридцати секунд).

Будьте крайне осторожны.

Витали.

«Ничего лучше не нашел… Тоже мне, скромник!» – подумал Хьюго, сдерживая улыбку.

Он сунул оружие и магазины в мешок, вышел из будки и положил трубу вдоль стены.

Перед тем как сесть в машину, закинул сверток в багажник. Потом открыл бардачок, вынул письмо Витали, положил картонку в тот же конверт и до­стал из кармана бутылочку с бензином для зажи­галки.

Алиса молча с любопытством наблюдала за его странными действиями.

Он вышел из машины.

Облил бумагу бензином и сделал несколько ша­гов в сторону будки. Щелкнул зажигалкой. Язычок пламени задрожал на ветру, но не погас. Он поджег конверт и бросил его на землю у приоткрытой двери.

Терпеливо ждал, пока все не сгорело, потом вернулся к машине.

– Так, – сказал он, повернувшись к Алисе, – мы в Эворе, сейчас почти час ночи, и до Фару мы доберемся часа через два-три, не раньше… Можем выбирать: либо отправляемся немедленно, либо ос­таемся на ночь в Эворе и все остальное откладыва­ем на утро. К завтраку доберемся. Тогда уж точно не разбудим твоего отца среди ночи.

Напряжение гонки отступало. Он почувство­вал, как устал после ночи и двух долгих дней, про­веденных за рулем, с перерывом на какие-то пять часов. Слишком много событий. Да, он бы с радос­тью вытянулся на постели.

Алиса молча смотрела на него.

– Ну так что? – спросил он.

– Ну-у, как хотите, Хьюго, – застенчиво про­бормотала она. – Но мы правда могли бы поспать в гостинице и поехать завтра утром.

Он понял, что вчерашние перегрузки дались Алисе еще тяжелее, чем ему. Необходимое оправдание. Он завел машину.

– В путеводителе упоминается симпатичная гостиница, – сказал он, разворачиваясь. – «La pensao O Eborense». Расположена в бывшем solar

Девочка ничего не ответила, но по ее лицу он определил, что она все поняла… Судя по ее виду, она отлично знала, что такое solar…

Он остановился перед роскошным зданием, погру­женным в темноту, только через застекленную Дверь на первом этаже пробивался свет. На стоянке насчитал три или четыре машины. Две порту­гальские. Одна испанская, одна немецкая. Ясно, ту­ристы. И он, Бертольд Цукор, тоже турист.

Заглушил мотор и молча вышел из машины. Алиса вылезла, залюбовалась изящным малень­ким белым дворцом.

– Здесь красиво, – прошептала она. Хьюго открыл багажник.

Взяв пустую спортивную сумку, засунул в нее автомат, не снимая пленку. Потом открыл стояв­ший слева чемодан, достал оттуда белье – футбол­ку, носки, трусы, туалетные принадлежности. Из ящика с инструментами взял катушку черного скотча, сунул в сумку с автоматом и бельем.

Перекинув сумку через плечо, запер багажник. В гостинице загорелый человек с приветливы­ми и умными глазами дал ему ключ от четырнадца­того номера, пожелал приятного отдыха и показал комнату. Обесцвеченные волосы Хьюго вызвали у него улыбку.

Довольно большая комната, ничего лишнего. Окна выходят на рощицу. Душ, туалет. Две боль­шие и явно удобные кровати.

Хьюго поблагодарил хозяина и закрыл дверь.

Алиса уселась у окна.

– Прими душ и ложись, – спокойно велел он.

Она бросила на него удивленный взгляд, но не возразила, пошла к маленькой ванной комнате.

Хьюго подождал, пока она запрется, и только тогда открыл сумку. Достал автомат, разрезал скотч, державший магазины, сразу вставил один.

Сухой щелчок. Патрон вошел в ствол. Готово к упо­треблению.

Потом он примотал скотчем еще один магазин к уже вставленному, вверх ногами, чтобы иметь воз­можность быстро перезарядить оружие.

Точно так же склеил между собой два остав­шихся магазина, сложил все в спортивную сумку и поставил ее, не закрывая, у своего изголовья, с ле­вой стороны. Он был псевдоправшой, несостояв­шимся левшой. Но иногда воспоминания об этой двойственности странным образом всплывали на поверхность. Он стрелял, как левша, закрывая правый глаз, держал винтовку и автомат, как лев­ша. Странное дело, но если речь шла о ручном ору­жии, типа «ругера», ему было проще пользоваться правой рукой – более ловкой, более развитой.

До него доносился шум воды.

Он проверил, заперта ли дверь на ключ. Закры­то на два оборота.

Снял куртку и ботинки, вытянулся на кровати.

Алиса вышла из ванной в длинной белой фут­болке и в белых носочках, прыгнула в кровать, за­рылась под одеяло и погасила ночник.

Хьюго встал и отправился в душ. Хорошенько отмылся, надел чистое белье, лег, тоже завернулся в одеяло.

Через щели жалюзи проникали бледно-золо­тые лучи лунного света. Он не заметил, как уснул.

Они подъехали к Эворе по дороге №18 незадолго до половины первого. На перекрестке Оливейра за­метил, что №254 красивее, но №18 короче.

Полицейский петлял по старинным улицам, ве­дя машину осторожно, но уверенно. Он затормозил перед «порше», стоявшим на площадке возле бело­го здания, въехал на стоянку и припарковался ря­дом с «мерседесом» с немецкими номерами.

Хозяин гостиницы проводил их наверх по лест­нице, украшенной экзотическими растениями, и они успели оценить красоту террасы, выходившей на маленький парк.

Они расположились в комнатах по соседству, договорившись встретиться за завтраком, в поло­вине девятого.

Анита поставила спортивную сумку на кро­вать, обошла номер, быстро приняла душ. Повто­рила процедуру и не шевелилась, пока в нагрева­теле не кончилась горячая вода. Поняла, что не может расслабиться. Несмотря на усталость, нерв­ное напряжение не отпускало. Она вытянулась во весь рост на кровати, попыталась навести порядок в мыслях.

Услышала, как где-то на этаже тихонько от­крывается дверь. Приглушенный шум.

Анита завернулась в простыни. Свет гасить не стала, уверенная, что сразу не уснет.

Увы – вынужденное ночное бдение оказалось бесплодным. Перед глазами снова и снова возникал образ замученного до смерти человека – непри­стойное, отвратительное зрелище. «Папка „Ман­та“», – повторяла она про себя, как заклинание, пытаясь сосредоточиться на том, что раскопала в документах.

Тревис. Кэп. Корабль. Общество. Где-то есть ангар. Банковский счет. Завтра же, после морга, надо будет заняться всем этим.

Псевдобельгийцы. Едут в немецкой машине. Люди Евы Кристенсен? Но кто их остановил? Что, у Евы К. были конкуренты? Местные? Мафия?

Господи, Оливейра ведь говорил, что Тревис знаком не только с дилерами, но и с агентами вли­яния и связными мафий… Черт… Неужели Тревис обратился к наемникам сицилийского синдиката, чтобы противостоять бывшей жене?

Она перевернулась на спину, ощутив внезапное напряжение, ей наконец удалось сосредоточиться. «Так, – подумала она, охваченная яростью. – С этой точки зрения мы дело не рассматривали. Мо­жет, Тревис не просто моряк-наркоман? Неужели это всего лишь прикрытие и на самом деле он рабо­тает на мафию или на какую-то другую организа­цию? Но почему в таком случае он приказал убить тех людей на обочине португальской дороги?» «По­тому и велел, – ответила она самой себе. – Они ока­зались не в том месте. Значит, Ева К. близко и коль­цо сжимается. Да, Тревис должен был принять крайние меры предосторожности против бывшей супруги. Он решил опередить события и приказал убить парней, оказавшихся слишком любопытны­ми… Может, даже он сам находился где-то поблизо­сти… Ну конечно!». Но тут было еще что-то. Анита интуитивно чувствовала, что это «нечто» зовут Алиса.

Непонятно, откуда пришло это понимание» но она словно ощущала ауру девочки в «происшест­вии». Анита заворочалась под одеялом.