Красная сирена - Дантек Морис. Страница 66

Долгое молчание, помехи, еще один тихий, едва слышный вздох.

– Вы уже начали с ним договариваться?

В голосе прозвучали строгие нотки. Значит, ей нужны немедленные разъяснения.

– Нет, я ему сказал, что прежде должен полу­чить официальное разрешение от официального представителя из полиции. Но он согласен. Если мы дадим ему двенадцать часов, он все выложит. Прямо сейчас. Полицейским останется только доехать до их норы, и никто не будет путаться у нас под ногами, пока мы ищем Тревиса, понимаете? Мы обезглавим всю банду и прижучим Еву К. с помощью полиции. Потом спокойно найдем Тревиса, отдадим ему Али­су, и вы доведете до конца дело с мадам Кристенсен.

Новая пауза.

– Понятно… А вы?

Надо же… Она проявляет интерес к тому, что будет с ним, чем он займется дальше.

– Мне тоже придется раствориться в прост­ранстве, почему – объясню позже… Пока что може­те дать мне официальное разрешение начать пере­говоры с Сименсом на тех условиях, о которых я сказал?

Опять молчание. Ее дыхание стало более тяже­лым.

– Да. Не больше двенадцати часов. Но я хочу знать, где находится госпожа Кристенсен, и его на­стоящее имя.

Хьюго задержал дыхание. Об этом он не поду­мал.

– Анита, я этого не предвидел… Извините. Слу­шайте, я попытаюсь с ним столковаться, а потом сразу перезвоню. Вы пока подготовьте полицию к операции. Если все пойдет нормально, через полча­са сможете назвать им адресок.

– Хорошо, давайте условимся о звонке через полчаса. Если через сорок пять минут вы не позво­ните, я буду знать, что у вас проблемы… серьезные. Скажите, где вы.

Забота, смешанная с профессионализмом. Это его особенно тронуло.

– Я в Алмансиле, к западу от Фару.

– Знаю. Если вы не звоните через сорок пять минут, я предупрежу полицию. Опишите вашу ма­шину.

– Хорошо. Темно-зеленый «ниссан». Новый. Испанские номера.

– Опишите мне Сименса.

– Большой, крепкий. Темные волосы, глаза се­ро-голубые, лицо худое, костлявое, правильные черты, прямой нос, легкие морщины. Лет сорок пять, не больше.

Напряженный вздох.

– Волосы темные?

– Да, но крашеные, я уверен – на самом деле волосы того же цвета, что брови. И вообще, судя по цвету кожи, он очень светлый блондин, почти пе­пельный. Мне легко описать его, потому что мой отец был такого же типа… Я имею в виду – внешне…

В трубке послышался смешок, сочный, почти осязаемый, несмотря на расстояние.

– Невероятно, Хьюго, вы знаете, кто это?

– Нет, откуда? – ответил он, искренне удивив­шись вопросу.

– По вашему описанию, речь идет о Кеслере, Карле Кеслере.

– И ЧТО?

– А то, что он… как бы это сказать, секретарь по особым делам Евы Кристенсен и Вильхейма Брюннера, он отвечает за безопасность. Ему должны быть известны все ветви организации, о, черт, Хьюго, вы понимаете?! Совершенно необходимо, чтобы мы с ним встретились. Он как-то связан и с триллерами, вы понимаете?

– Нет, ничего не понимаю. То вы говорите «да», то «нет». И что это за триллеры во множественном числе? Алиса мне говорила об одной кассете.

Вздох, помехи.

– Во множественном?.. А, понятно, вы не подо­зревали?..

– Что… Нет… Дерьмо… Господи, я даже не знаю, как вам объяснить. Ладно, давайте по порядку. Ева Кристенсен снимала и другие фильмы, кроме того, что нашла Алиса, я правильно понял?

– Да. Когда Алиса выкрала кассету, она лежа­ла в комнате среди других подобных.

Ясно, теперь он понимал. Наконец-то мамаша Кристенсен показала свое настоящее лицо.

– То есть она – современная людоедка, поста­вившая производство триллеров на поток?

Короткий смешок, холодный, сдавленный, го­рестный.

– Да, можно и так ее описать.

– Понимаю… – задумчиво произнес он. Теперь охота приобретала смысл.

Ад переехал. Нет, он размножался, как вирус. Хьюго вспомнил, как в феврале двое парнишек в Англии зверски убили двухлетнюю девочку. В Сараеве, когда Златко Вирианович рассказал ему об этом случае – об убийстве ребенка другими деть­ми, – мир предстал перед ним в новом свете. Европа рушилась под напором собственных вирусов, совре­менный западный мир дошел до грани, и его внезап­но открывшееся подлинное лицо не сулило ничего, кроме осязаемого мрака. Двусмысленная маска яппи – каннибала и гуманиста одновременно. Того, что он знал теперь о Еве Кристенсен, было достаточно, чтобы составить чудовищный психологический портрет. Деловая женщина, днем занимающая до­стойное место в международных финансовых кру­гах, в мире моды, рекламы и видеоклипов, по ночам она фабриковала непристойные фильмы. Пытки и убийства в прямом эфире, на видеопленке. Благода­ря своей власти и возможностям она сумела поста­вить дело на широкую ногу – с точки зрения коли­чества и, безусловно, качества продукции. Хьюго был убежден, что она делала щедрые взносы в мно­гочисленные фонды.

– Скажите мне, вы сами видели эти фильмы, вы… что это было, любительские съемки на видео, вроде «сам себе режиссер», или вам показалось, что это… как сказать… снимали профессионалы?

– Это профессиональные съемки. Изображе­ние почти красивое, понимаете? Я имею в виду ос­вещение, раскадровку, все чисто, эстетично – до такой степени, что наши эксперты не смогли на сто процентов определить, трюки это или реальные Действия… Поразительно, правда?

«Да, – подумал он, – век заканчивается кон­феткой, пьяной вишенкой на вершине пирамидки из взбитых сливок…»

Что до него, то он столкнулся с Историей в са­мый непредвиденный момент: он, который пытался найти ее в сердце Балкан и не нашел ничего, кроме войны – страшной и безнадежно разрушительной. История вышла из тени совершенно неожиданно, выскочила, как чертик из табакерки. В постмодер­нистской Европе конца двадцатого века.

Все как будто было специально запрограмми­ровано, чтобы эта встреча состоялась. Он, человек-призрак, подпольщик, темная личность даже в соб­ственных глазах, и она, Золотое Дитя порока.

– Ладно, – сказал он, встряхнувшись. – Что делать с Кеслером?

Короткая пауза, и тут же:

– Я хочу найти логово Кристенсен и узнать все про организацию. Включая названия фирм-при­крытий и подставных лиц.

– Идет. Делаем, как договорились, я звоню максимум через сорок пять минут. До свидания,

Анита, спасибо вам.

Он тяжело дышал – гораздо тяжелее, чем того требовали последние слова.

Вяло протянул руку, чтобы положить трубку.

До него донеслось далекое «до свидания» в шо­рохе телефонных помех, потом раздался металли­ческий щелчок разъединения.

Чтобы окончательно собраться с мыслями и вый­ти, ему потребовалась мучительно долгая минута.

На пляже Квартейры Хьюго снова открыл багаж­ник и выпустил Кеслера. Пока они ехали, у него было много времени, чтобы подготовить дальней­шее развитие событий, и теперь он хотел выгля­деть гуманным, но неуступчивым.

– Как дела? – спросил он сероглазого сорока­летнего мужчину…

Тот пробормотал что-то невнятное и снова вы­прямился, так же спокойно, как в прошлый раз…

– Прошу прощения за наручники, но я не дол­жен допустить ни малейшей ошибки.

– Понимаю.

– Хорошо, перейдем к серьезным вещам. По­лиция согласна дать вам двенадцать часов, ни ми­нутой больше. Им нужно знать, где прячется ваша хозяйка. Или соглашаетесь, или нет. Больше я ни­чего сделать не могу.

Человек стоял спокойно, полностью держа себя в руках. Как военный. Старый солдат. Бывший на­емник. Или что-то в этом роде.

– В любом случае выбор у меня невелик. Хьюго снова держал в руках автомат.

– Это верно. Не считая того, что полиции изве­стно твое настоящее имя, Карл Кеслер, и потому в твоих интересах сразу приступить к делу, а потом смыться. Честно говоря, это было бы лучшим ре­шением.

Человек оставался невозмутимым. Казалось, он терпеливо ждет продолжения.

– Ладно, начнем с главного, дальше легче пой­дет.

Он повесил автомат на плечо, поставил малень­кий диктофон на запись, установил между собой и Кеслером на крышке багажника.