Тайны Великой Скифии. Записки исторического следопыта - Коломийцев Игорь Павлович. Страница 44
Но, убежав от хозяев своих — жужаней, несчастные телесцы попали из огня да в полымя. Ибо в Средней Азии того времени господствовал народ, который античные историки называли эфталитами, или «белыми гуннами». Им на расправу и досталось молодое государство кочевников.
Странные «белые гунны»
Об эфталитах сейчас знают только специалисты по средневековой истории Евразии да еще небольшое число энтузиастов, увлеченных изучением прошлого древних этносов. А между тем некогда это был народ, создавший огромное государство в самом центре Азии. Его правителям принадлежали все земли от сибирской реки Иртыш до восточных рубежей Ирана и от оазисов речных долин Сырдарьи и Амударьи до провинций Северной Индии. И все же большая часть этой страны лежала в области Афганского нагорья, Памира и Тянь-Шаня, посему в историю азиатского континента эфталиты вошли, как загадочные белые горцы.
Действительно, внешний вид выделял их среди всех народов Востока. По описанию соседей они отличались светлыми, часто рыжими волосами, глазами небесно-голубого цвета и настолько бледной кожей, что от южного солнца она казалась красноватой. За свою блондинистость они и получили прозвище «белые гунны». Хотя сейчас это имя никому ничего не говорит, некогда почти вся Азия содрогалась при его упоминании. Как писал один персидский историк того времени: «Даже в мирное время никто не мог мужественно и без страха смотреть на эфталита или даже слышать о нем, не то что идти на него войной открыто»{66}.
О происхождении эфталитов ученые спорят до сих пор. Большинство полагает их потомками сарматских племен Средней Азии, ссылаясь при этом на то обстоятельство, что их язык, насколько он науке известен, возможно, родственен древнеперсидскому. Гумилев, напротив, считает этих горцев выходцами из Тибета. Между тем хотя сарматские племена азиатских степей и некоторые обитатели Тибетского высокогорья и были рыжеволосыми, надо признать, что вряд ли они подходят на роль прародителей «белых гуннов». И те и другие давно перемешались с более темнокожим и кареглазым монголоидным населением Азии и их облик не вызывал удивления у соседей, как это постоянно происходило в отношении эфталитов.
Столь ярко выраженный североевропейский тип внешности не так часто встречается даже на территории Старого Света, не то, что так далеко в горах Востока. Кем же были эти блондины на самом деле, и каким ветром занесло их в самое сердце азиатского материка? Думаю, что без собственного расследования нам здесь никак не обойтись.
Известный византийский историк Прокопий Кессарийский, подчеркнувший, что эфталиты — народ «уннского племени», сообщал о них: «Из всех уннов они одни белы телом и не безобразны лицом» и еще, что «они не кочевники, подобно другим уннским племенам, но издревле занимают плодоносную страну»{165}.
Хотя термин «гунны» никогда не использовался античными писателями столь же широко, как «скифы», тем не менее, иногда его употребляли в расширенном толковании, в значении «кочевники» вообще. (Подобно тому, как китайцы именовали «ху» любого жителя северной степи.) Но, как видим, в данном конкретном случае это отнюдь не объясняет того, почему их причисляли к «уннам». Ибо тот же Прокопий специально подчеркивает их оседлый образ жизни, да и расовый тип эфталитов, очевидно, ничего общего с монголоидностью гуннов не имеет.
Более того, страна обитания эфталитов находилась за тысячи километров от Северного Причерноморья, где древние авторы локализуют степную державу царя Аттилы. Данное обстоятельство византийский историк также не преминул подчеркнуть: «Хотя эфталиты народ Уннского племени, но они не смешаны и не сносятся с известными нам Уннами, ибо ни смежной области у них нет, ни вблизи от них те не живут». Более того, обычаи эфталитов также не имели ничего общего с привычной дикостью «сотрясателей Вселенной». По замечанию Прокопия: «Образом жизни они не похожи на других уннов и не живут как те по-скотски, но состоят под управлением одного царя, составляют благоустроенное гражданство, наблюдая между собою и с соседями справедливость не хуже римлян или кого другого»{165}. Для сравнения приведу слова Аммиана Марцеллина о характере и привычках настоящих, то есть этнических гуннов: «…в перемириях они не верны и непостоянны, быстро увлекаются всяким дуновением новой надежды и во всем полагаются на свою необузданную храбрость. Подобно неразумным животным, они не имеют никакого понятия о чести и бесчестии… и до такой степени непостоянны и вспыльчивы, что в один и тот же день, безо всякого подстрекательства изменяют своим союзникам и снова примиряются с ними без всякого посредничества»{7}. Кажется, трудно представить себе народ с нравом, более контрастным гуннским традициям, чем описанные Прокопием «справедливые» по отношению к соседям и «благоустроенные» эфталиты.
Но почему же тогда этих оседлых блондинов, «белых телом и не безобразных лицом», обитающих издавна «в плодоносной стране», живущих «не по-скотски» и соблюдающих «справедливость», древние историки, тем не менее, упорно называют «уннами», то есть именем ярко выраженных монголоидов, диких кочевников, населявших противоположный угол евразийского континента?
Очевидно, разгадка данного феномена должна корениться в обшей судьбе двух этих внешне непохожих этносов. Современникам, видимо, было известно об эфталитах нечто такое, что делало их стопроцентными «уннами», хотя и «белыми». Поскольку антропологический тип, язык и повадки горцев явно отличаются от наблюдаемого у степных кочевников, остается, с моей точки зрения, единственно возможная версия — единство исторического прошлого. Проще говоря, византийские историки, вероятно, прекрасно были осведомлены о том, что эфталиты некогда входили в состав государства Аттилы, то есть вместе с этническими гуннами составляли костяк его державы. Это и делало их «уннами». Действительно, многие германские и сарматские племена Северного Причерноморья добровольно присоединились к могущественной орде кочевников и сохраняли верность потомкам Аттилы вплоть до полного развала этой степной империи. Значит, называя их «белыми гуннами», византийский историк и его коллеги, наверняка, тем самым подчеркивали именно факт истории этого этноса, его тесную связь в прошлом с бывшей державой грозного кочевого царя.
Только этим можно объяснить попадание эфталитов в число «уннских» племен. Надо заметить, что от других народов они, кроме того, отличались уникальными брачными обычаями, поскольку практиковали не многоженство, как иные восточные племена, а многомужество и, по свидетельству древних историков, «братья имели одну жену»{66}. Поэтому эфталитки, по сообщениям китайских летописцев, носили меховые шапки с торчащими из них рогами, причем, сколько имелось у женщины мужей, столько и роговых отростков было на головном уборе. Не отсюда ли, кстати, пришло общеевропейское выражение «рогатый муж»?
Немаловажно и то, что воевали «белые гунны», в основном, в пешем строю, вооруженные боевыми секирами и кинжалами.
Кем же в принципе могли быть эти странные горцы? Давайте, подытожим собранные сведения. Итак, выходцы из державы Аттилы, но не этнические гунны. Их женщины занимают привилегированное положение в обществе. Подобное нам встречалось у сарматов, роль слабого пола у которых порой вполне отвечала древней легенде о воинственных амазонках. Да и язык эфталитов, возможно, был иранского круга. С другой стороны, они оседлы, предпочитают воевать в пешем строю. Их любимое оружие характерно более для германцев. И главное, внешний облик тоже, скорее, соответствует нашим представлениям об антропологии древних германских племен, чем давних обитателей Азии сарматов.
Попробуем зайти с другой стороны — проверим имена эфталитов, известные науке из летописных хроник по драматическим событиям VI века. В принципе, историки не очень охотно принимают во внимание фактор родства имен собственных, поскольку полагается, что они зачастую заимствуются у соседей, особенно членами правящих династий. Однако быть может и на этом пути нам встретится нечто интересное.