Тайны Великой Скифии. Записки исторического следопыта - Коломийцев Игорь Павлович. Страница 59
Многие ученые полагали, что вся эта суета происходила под самым носом у ромеев на Кавказе и в Поволжье. Но это ведь всего лишь предположение, и на самом деле перемещения могли происходить и в отдалении. Тем более что упоминаются «народы, живущие у океана», под которыми греки вполне могли разуметь китайцев, обитающих на берегах Желтого моря — части Тихого океана. И, значит, под «океаном» подразумевался на самом деле океан, а вовсе не Каспийское море-озеро.
Зайдем с другой, китайской стороны. Заглянем в подготовительные тетрадки Льва Гумилева, где он синхронизировал все даты китайской и кочевой истории из книги под названием «Хунну в Китае». Нам необходима дата, на несколько лет предшествующая 463 году. Находим. «460-й год. Гаочан взят жужанями. Конец хуннов»{57}.
Это значит, что в 460 году Жужань повела наступление на районы к западу от Китая и в указанное время захватила знаменитый Турфанский оазис, заселенный живущими отдельно от империи китайцами княжества Гаочан. Это они потом поставляли хлеб и другие плоды земледелия жужаням. Там же, на западных границах Китая обитали полуразбитые, изгнанные из империи, травимые всеми кочевниками монгольских кровей несчастные хунну. После этого западного похода они больше ни разу не упоминаются в китайских хрониках V–VI веков. «Конец хуннов». Исчезли!
Но народы не исчезают. Они попадают в зависимость к другим, часто теряют или меняют свое племенное имя, но упорно живут. Можем мы предположить, что остатки хунну стали подчиняться жужанам? А кому им было подчиниться, если именно Жужанские, то есть Аварские каганы были хозяевами всей Восточной степи? Китайцы наблюдали поход аваров (жужани) до Гаочана (все-таки там живут собратья). Дальнейшее их не интересовало. Если кочевники отходят от империи — что об этом писать, другое дело, если, напротив, движутся из Степи в Поднебесную.
Смеем ли мы предположить, что западный поход этих кочевников на Турфанской впадине не закончился и был продолжен в сторону Средней Азии? Вполне. Тем более что именно в 460 году, на свою беду, авары где-то на северо-западе от Турфана, видимо, в Средней Азии обнаружили племя тюрок и отправили их на Алтай. Все серьезные исследователи тюркского народа начинают датировать его историю именно 460 годом — временем их предположительного поселения в горах в качестве плавильщиков и кузнецов.
Тогда у нас все сомкнулось. Обе части истории — восточная и европейская — соединились в единую неразрывную цепь.
В начале V века многочисленные гуннские племена, разбитые сначала римлянами, затем гепидами и готами, практически уходят из Европы. Куда? Конечно же, в завоеванную ранее Среднюю Азию. Именно в это время на восточной границе Персидской державы появляются «белые гунны» — эфталиты, в коих вполне можно разглядеть германские, а, возможно, даже германо-сарматские племена, некогда подчинявшиеся гуннам. Центр Средней Азии именно тогда заполнился прототюркскими племенами — выходцами из державы Аттилы, наиболее похожими на своих монголоидных сибирских предков.
До появления гуннов по равнинам Азии кочевали так называемые саки или массагеты — представители огромного ираноязычного мира, расколотого страстной проповедью Заратустры на две части. Те, кто приняли новую веру, стали Ираном, персами-зороастрийцами. Те, кто выбрали старых богов, остались в Туране. Кстати, сам великий пророк Заратустра был выходцем именно из среднеазиатского Турана. «Пророка нет в своем отечестве», — сказано еще до Христа. Те, кто его изгнали, поклонялись Зурвану — богу Времени, Папайю — отцу богов, создателю мира и Ахуромазде — огненному богу, но только как одному из многих. Они верили, что их блаженные боги могут оборачиваться крылатыми змеями — превращаться в драконов — и изображали это фантастическое чудовище в качестве символа на своих знаменах.
Их изгнали из родных мест новые варвары — грозные гунны. Драмы, которые здесь разворачивались, были ничуть не менее кровавы и захватывающи, чем в Европе, но у народов Азии, видимо, не было своего Аэция, равно как и не сохранилось трудов местного Иордана.
Поэтому не нужно спрашивать, куда девались гунны. Поезжайте в Среднюю Азию, посмотрите на казахов, киргизов, в меньшей степени — узбеков, и вы увидите живых потомков воинов Аттилы. Частично осевших на землю, во многом утративших былую воинскую доблесть, но все же несущих в своей внешности множество узнаваемых черт облика гуннов. Натиск гуннов на Восток, начатый, вероятно, еще до правления Аттилы, остановить сумели только авары или жужане.
В 460 году, как мы знаем, их государство переходит в наступление на территории Центральной Азии. Отзвуки этого контрудара — рабство тюрок и бегство назад, на Волгу гуннов-савиров. Дальнейшую историю о том, как потомки Аттилы расправились со своими хозяевами, вы уже знаете.
Но оставим на время аваров настоящих (они же — жужане), поговорим о «фальшивых», европейских (они же — отер).
В поисках «псевдоаваров»
Для начала еще раз вспомним, что нам о них известно. Не так уж мало. Во-первых, это были тяжеловооруженные всадники-воины, владеющие пикой, протосаблей, луком (более виртуозно, чем тюрки), знакомые с самыми современными на то время приемами конного боя с использованием стремян.
Во-вторых, они были похожи на авар-жужаней настолько, что «барсельт, уннугуры, савиры и другие гуннские племена, увидав только часть людей этого племени… прониклись страхом и решили, что к ним переселились авары»{201}. Масса племен, среди них и разбитые в Азии савиры, наверняка, помнили, как выглядели их ужасные враги. Поражение забываешь не скоро. Победивший тебя враг еще долго приходит к тебе по ночам в тяжелых снах и болезненных кошмарах.
В-третьих, мужчины у пришельцев носили косы, столь популярные среди кочевников северокитайских степей. Откуда пришла эта мода в те края, сказать сложно. Гумилев полагает, что от тунгусов типа мукри. Но обычно более слабый народ заимствует моду у более сильного. Тунгусы же, живя на периферии китайско-кочевого мира, сами частенько подражали соседям, поэтому не исключено, что дело обстояло как раз наоборот. Не китайцы научились плетению кос от тунгусов, а китайские тоба и прочие варвары переняли это умение от какого-либо третьего народа. Например, аваров.
Возможно ли это? Вполне. От аваров эту моду могли перенять и псевдоавары. Интересная особенность: у псевдоаваров мужские косы носили только члены правящих родов. Остальные — воины подчиненных племен и союзные кочевники, покорившиеся кагану Баяну, — обязаны были брить голову налысо. Отсюда и мода на «прическу Котовского» у ранних дунайских болгар, которые долгое время были в европейской орде на правах полудрузей-полувассалов.
Кстати, тюркские царевичи тоже носили косы, остальные тюрки — длинные распущенные волосы. Получается, что коса у мужчины во времена жужаней была своего рода символом власти, который у тюрок дозволяли себе только самые близкие родственники ханов, а у псевдоавар носили все мужчины нескольких правящих родов.
Четвертое, что мы о них знаем, это их этнонимы. Но они, пожалуй, более запутывают ситуацию, нежели что-либо проясняют. Тюрки называли псевдоаваров племенем отер (единственный раз в письме кагана) и постоянно — вархонитами. Они же сообщили, что у племени отер два древних вождя «были Уар и Хунни. Поэтому и некоторые из этих племен получили название уар и хунни»{201}.
Итак, два племени или два рода — уар и хунни. С другой стороны, это были, видимо, не племена в нашем понимании, а большие союзы племен, ибо чуть позже византиец Симокатта сообщает, что бежало из тюркского плена еще три племени, числом 10 тысяч, и каждое имело свое имя, но «было родом из народа уар и хунни».
Задумаемся вот над чем. Кем бы они ни были, ясно одно — это беглецы из глубокой Азии. По пути в Европу им пришлось преодолеть тысячи километров тяжелых дорог. Возможно, даже сражаясь. На новой земле уар и хунни селятся бок о бок, как братья и в то же самое время продолжают жить раздельно, но не сливаются отчего-то в одно племя с единым именем. Идут в бой, добывая один кусок мяса на двоих, принимают на грудь одну стрелу, предназначенную обоим, — и все равно разнятся. Как пишут византийцы: живут вместе, но отдельными родами.