Русь Татарская. Иго, которого не было - Пензев Константин Александрович. Страница 10

Вот тебе и раз…

Слова Н. Бердяева об «изгнании татарина» были бы понятны, если бы пресловутые «татары» оккупировали русские земли, однако никакой оккупации Руси не существовало и в помине, и даже ордынский выход собирали русские князья. Это положение дел никогда не являлось тайной для любого культурного человека, мало-мальски знакомого с историей России. Так, С.Ф. Платонов писал в «Полном курсе лекций по русской истории»: «Да и как татарское влияние на русскую жизнь могло быть значительно, если, завоевав Русь, татары не остались жить в русских областях, богатых неудобными для них лесами, а отошли на юг, в открытые степи?», а С.М. Соловьев предупреждал в своей «Истории России»: «Историк не имеет права с половины XIII в. прерывать естественную нить событий, именно, постепенный переход родовых княжеских отношений в государственные, вставлять татарский период и выдвигать на первый план татар, татарские отношения, вследствие чего необходимо закрываются главные явления, главные причины этих явлений».

Кого же нам сейчас из России изгонять? «Внутреннего раба», бесов, демонов, татар, мировое мещанство?

Однако, может быть, С.Ф. Платонов и С.М. Соловьев выражали свое, особое мнение? Вовсе нет. О том же писал, к примеру, В.О. Ключевский в «Курсе Русской истории»: «Прежде всего, татары стали в отношение к порабощенной ими Руси, устранявшее или облегчавшее многие затруднения, какие создавали себе и своей стране северно-русские князья. Ордынские ханы не навязывали Руси каких-либо своих порядков, довольствуясь данью, даже плохо вникали в порядок, там действовавший. Да и трудно было вникнуть в него, потому что в отношениях между тамошними князьями нельзя было усмотреть никакого порядка».

Тот же Н.М. Карамзин указывал: «Если бы Моголы сделали у нас то же, что в Китае, в Индии или что Турки в Греции; если бы, оставив степь и кочевание, переселились в наши города: то могли бы существовать и доныне в виде Государства. К счастию, суровый климат России удалил от них сию мысль. Ханы желали единственно быть нашими господами издали, не вмешивались в дела гражданские, требовали только серебра и повиновения от Князей». И после этого опять все тот же мотив: «Сень варварства, омрачив горизонт России, сокрыла от нас Европу в то самое время, когда благодетельные сведения и навыки более и более в ней размножались».

Но каким же образом?!

Неужели в XIII веке речь шла о «железном занавесе»? И не идет ли, в данном случае, речь об элементарной западнической демагогии, вроде той, что мы наблюдаем сегодня, о демократии, правах человека, свободах и прочих вещах, которые США насаждают бомбами в странах, где есть нефть?

Итак. Все культурные россияне знакомы со словами А.С. Пушкина: «России определено было высокое предназначение… ее необозримые равнины поглотили силу монголов и остановили их нашествие на самом краю Европы; варвары не осмелились оставить у себя в тылу порабощенную Русь, и возвратились на степи своего востока. Образующееся просвещение было спасено растерзанной и издыхающей Россией…». Однако о каком же просвещении ведет речь классик русской литературы? Если речь идет об эпохе Просвещения [44], которой прославилась Франция, то эта эпоха ведет свой отсчет с начала XVIII века [45]. В России ее начало знаменуется правлением Петра I. Между тем, официально окончание так называемого «монголо-татарского ига» приходится на 1480 год. Какое же просвещение могло существовать в Западной Европе в том же 1240 году, во времена погрома Киева Батыем? С точки зрения всякого просветителя, здесь в это время господствовало подлинное мракобесие, ознаменовавшееся господством инквизиции.

Известно, что XIII век оказался периодом апогея борьбы католической церкви с различными ересями. Эпицентром инквизиционной активности во Франции стал Лангедок, где уничтожали катаров и вальденсов. Робер Лебугр в 1235 году в Мон-Сен-Эме устроил сожжение 183 еретиков. В 1244 году, после взятия Монсегюра, на костер было отправлено 200 альбигойцев. В 1245 году Ватикан даровал инквизиторам право «взаимного прощения прегрешений» и освободил их от обязанности повиноваться руководству своих орденов. Далее начался такой дикий произвол, что даже сам Ватикан не мог долгое время установить хоть какой-то контроль над местными трибуналами. Автор этой книги осмелился бы заявить, что только власть моголов, известных своей веротерпимостью, могла остановить жутчайший церковный террор, развернувшийся в то время в Европе. Но увы… Называть XIII век временем образующегося просвещения стало бы большой натяжкой, если не сказать прямо – издевательством.

Здесь следует повторить ряд широко известных фактов, которые можно найти в любой соответствующей популярной исторической книге и во многих энциклопедических справочниках. Только в 1312 году Вьеннский собор сумел обязать инквизиторов согласовывать судебную процедуру (в частности, применение пыток) и приговоры с местными епископатами. До этого решения инквизиторы, как следует понимать, действовали в меру своего инквизиторского сознания и представлений о юриспруденции. В XIV веке в Венеции, Франции, Польше инквизиция оказалась под контролем государства. Известна судьба ордена тамплиеров, который был уничтожен Филиппом IV Красивым с ее помощью. Германский император Сигизмунд в 1415 году отправил на костер Яна Гуса, а англичане в 1431 году сделали это с Жанной д’Арк. Если просвещение заключалось именно в этом, то Россию в период «татаро-монгольского ига» можно назвать стопроцентно непросвещенной страной.

На костер отправили также Джордано Бруно в Риме 17 февраля 1600 года, и вполне возможно, что сожгли бы еще и Галилея, но у того оказалось достаточно много покровителей среди князей церкви, и дело закончилось только публичным отречением и домашним арестом. Если кто-то считает, что в XIII веке в Европе образовывалось просвещение, то позволю себе напомнить, что через триста лет после этого, а именно 5 марта 1616 года, был опубликован декрет Священной Конгрегации по вопросам веры, в котором учение Коперника объявлялось еретическим, а его сочинение «О вращении небесных сфер» вносилось в так называемый «Индекс запрещенных книг».

Короче говоря, последним казненным по приговору инквизиционного суда стал испанский учитель К. Риполь, которого сожгли в Валенсии 1 августа 1826 г. (!). Риполь утверждал, что сущность религии заключается в изречении: «Не делай другому того, что не желаешь, чтобы делали тебе». Аутодафе 1826 г. вызвало в Европе огромное возмущение, и 1 июля 1835 г. инквизиционным трибуналам было приказано немедленно прекратить их деятельность. Наконец в 1835 году папа Григорий XVI официально отменил все местные инквизиционные трибуналы, но сохранил Священную канцелярию, чья деятельность с этого времени ограничилась отлучениями от церкви и изданием «Индекса».

Хваленое западноевропейское просвещение даже в XIX веке в самой Западной Европе не оказалось явлением признанным безоговорочно и во всех слоях общества. «В 1865 г. Пий IX опубликовал «Силлабус» – «Список важнейших заблуждений нашего времени» – своеобразный манифест церковной инквизиции XIX в. В нем глава католической церкви предавал анафеме и отлучению от церкви верующих, повинных в симпатиях к пантеизму, натурализму, рационализму, либерализму, протестантизму, социализму. «Силлабус» осуждал и проклинал всех тех, кто отстаивал требование отделения церкви от государства, отрицал светскую власть пап, признавал преимущество светского права над церковным, отстаивал свободу совести. Одно из 80 «заблуждений», перечисленных в «Силлабусе», было сформулировано так: «Анафема тому, кто скажет, что римский папа может и должен примириться и вступить в соглашение с прогрессом, либерализмом, современной цивилизацией». В «Силлабусе» Пий IX называет свободу совести «безумием», свободу слова – «смердящим заблуждением» [46].