Глаза, чтобы плакать - Дар Фредерик. Страница 22

Взорвавшись, я обозвал его несчастным идиотом и повесил трубку. За наш столик я вернулся багровый от ярости.

– Она не захотела с тобой разговаривать? – спросила Мов.

– Именно.

– Я так и знала, но твой звонок тем не менее доставил ей несомненное удовольствие.

– Ты думаешь?

– Я в этом уверена. Она, скорее всего, вообразила, что мы впали в отчаяние, и теперь набивает себе цену...

Говоря это, Мов легонько гладила мой синяк на виске.

– Надо постараться ее забыть. Вот увидишь, мы сумеем излечиться от нее. Вот увидишь, когда-нибудь наступит день, и...

Она внезапно замолчала, словно испугавшись чего-то.

– И?..

– И я стану по-настоящему твоей.

Я схватил Мов за плечи и изо всех сил прижал к себе, словно защищая от всех жизненных невзгод. Если бы я мог навечно сохранить ее такой юной и свежей!..

– Ты любишь меня, Морис?

– То, что я испытываю к тебе, сильнее обычной любви, Мов. Я боготворю тебя...

Мов, сразу поскучнев, покачала головой.

– Боготворишь, но не любишь. Именно так я и думала. Я чувствовала это...

Чтобы заставить ее замолчать, я прижался ртом к ее губам, но где-то в глубине души шевельнулась мысль о том, что она, скорее всего, права.

2

Мованн, продюсер, был крепким сорокалетним мужчиной с тронутыми сединой волосами и великосветскими манерами. Сразу было видно, что бизнес – его стихия, в которой он чувствовал себя как рыба в воде.

Пригласив в свой кабинет, меблированный в стиле ампир, он усадил нас в кресла, а сам устроился за столом, уставленным телефонными аппаратами. Продюсер был явно рад нашему визиту. Его самолюбию льстило, что выбор новоявленной звезды пал на него.

Мованн положил руку поверх огромной стопы газет.

– Эти месье своими комплиментами могут вас испортить, – улыбаясь, произнес он.

– Да уж...

– Заметьте, я полностью разделяю их похвальные отзывы.

– Вы очень любезны...

Продюсер смотрел на нас с умилением, как на детишек, явно не по возрасту обремененных славой.

– Зато они по-свински обошлись с госпожой Меррер, – заметил он.

– Я тоже так считаю, – горячо подхватил я. – Успех фильма – целиком ее заслуга. Если мне что-то и удалось сделать, то лишь благодаря Люсии, ее дельным советам, ее опыту.

Я чувствовал, что Мованн хотел, но не решался задать какой-то вопрос. Тонкое чутье психолога подсказывало ему, что явились мы неспроста. Наш визит выпадал из привычных рамок. Как правило, если актера, добившегося признания, заинтересовало какое-то предложение, он прежде всего присылает своего импресарио для обсуждения условий.

– Люсия Меррер знает, что вы здесь?

Мы с Мов переглянулись.

– Нет, – ответила девушка. – У нас произошла ссора, и теперь мы живем в ее загородном доме в Моншове.

– Значит, поссорились? Однако вчера...

– Это семейные дела, – оборвала его Мов с чисто женской авторитарностью.

Мованн чувствовал, что ступает на скользкую дорожку.

– Итак, мое предложение вас заинтересовало, месье Теланк?

– Да, мне бы хотелось сделать что-нибудь значительное. Говорят, вам можно довериться с закрытыми глазами, потому что у вас развито чувство прекрасного и вы честный человек.

– Не доверяйте слухам. Это плохо во всех отношениях, – произнес он, едва сдерживая улыбку, и поспешил вернуться в столь любезную его сердцу стихию бизнеса.

– С кем вы сейчас? – живо спросил продюсер.

– С Мов Меррер.

Мованн расхохотался и уточнил не без легкого раздражения:

– Я хотел бы знать, кто ваш импресарио, – Бернем, Симура?

– У меня нет импресарио...

На лице продюсера мелькнуло удивление, но он быстро овладел собой и бесстрастным тоном продолжал:

– Следовательно, вы сами будете вести свои дела?

– Да.

– Сколько же вы хотите?

Я беспомощно посмотрел на Мов. Нам и в голову не приходило, что переговоры могут принять подобный оборот.

В конце концов Мованну стало нас просто-напросто жалко. В его холодных глазах мелькнул дружелюбный огонек. Мов, как можно небрежнее пожав плечами, сказала:

– Месье Мованн, вчера в восемь часов никто не дал бы за Мориса и трех франков, но к десяти часам он стоил тех денег, которые готов был выложить самый щедрый из продюсеров.

Я мысленно поблагодарил Мов за помощь. В некотором смысле ей было с кого брать пример. Хватка Люсии, видимо, перешла к ней по наследству.

Мованн с задумчивым видом помассировал себе щеки, затем достал из ящика стола коробку с египетскими сигаретами и, закурив, снял трубку зазвонившего телефона. Звонок был из Рима. Более десяти минут, казалось, совершенно забыв о нашем присутствии, продюсер обсуждал сложные и малопонятные мне вопросы, связанные с совместным франко-итальянским производством какого-то фильма. Во время его переговоров я бросал тревожные взгляды на Мов. Она выглядела абсолютно спокойной и уверенной в себе. Еле заметным движением ресниц девушка дала мне понять, что не стоит волноваться.

Наконец Мованн повесил трубку.

– Извините меня... Итак, на чем мы остановились?

Прикрыв глаза рукой, он сам себе ответил:

– Ах да, я собираюсь вам сделать следующее предложение. Если сценарий вас устроит, мы подпишем контракт на три миллиона, а затем за десять миллионов вы отдадите мне права на следующий фильм. Согласны?

Я не верил своим ушам. Три миллиона! Сумасшедшие деньги! Неужели я, девятнадцатилетний балбес, стою таких денег?!

Мованн по-своему истолковал мое замешательство.

– Дорогой Теланк, вы должны знать, что второй фильм всегда является огромным испытанием для актера. Он или закрепляет достигнутый в первом фильме успех, или его уничтожает. Третьего не дано. Таким образом, мы с вами как будто бросаем монетку, не зная, что выпадет: орел или решка.

– А вы уже знаете, о чем будет фильм? – вмешалась Мов.

Вместо ответа Мованн нажал на кнопку. Тотчас же вошла секретарша, по виду трудолюбивая старая дева.

– Мадмуазель Анн-Мари, у вас есть экземпляр сценария "Лошади спят стоя"?

– Да, месье.

– Принесите-ка его сюда.

Секретарша столь же стремительно исчезла.

– Сценарий уже готов, – заявил Мованн. – Он сделан по роману одного американца. Потрясающая вещица о проблеме наследственности. Отец одного парня был казнен за убийство. У парня разыгралось воображение, и он решил, что к нему от отца перешла склонность к убийству, и он в конце концов совершает подобное преступление, и затем только узнает, что его отец был невиновен. Очень увлекательно, вы согласны?

Он говорил с такой убежденностью, что я сразу же пришел от этой истории в восторг.

– Очень хорошо, я согласен...

Мованн удивился.

– Но вы сначала прочтите сценарий!

– В этом нет необходимости. Мне очень понравился сюжет, к тому же я полностью доверяю вашему вкусу.

Моя позиция постоянно ставила опытного киношника в тупик. Он привык иметь дело с финансовыми магнатами, кинозубрами, хитроумными импресарио и осторожными прокатчиками. Но никогда ему не доводилось говорить о столь серьезных вещах с двумя несведущими детьми. Я чувствовал, что он предпочел бы иметь дело с каким-нибудь дельцом-пронырой. Общение с нами приводило его в глубокое уныние, которое можно было прочесть на его выразительном лице.

– В таким случае я подготовлю контракт на тех условиях, о которых я вам только что сказал. Вы не могли бы зайти ко мне... – он принялся листать свой блокнот, – ...скажем, в конце недели, если вас устроит?

– Да, конечно, только...

– Вы предпочитаете более поздний срок?

Мне было глубоко наплевать на контракт. Все, о чем я мечтал, – это немедленно получить деньги.

Вновь вмешалась Мов:

– Скажите, месье Мованн, а нельзя ли нам сегодня получить аванс?

– Вы испытываете затруднения в деньгах? – осторожно поинтересовался продюсер.

– Дело в том, что мы не хотим одалживаться у моей матери.