Сталин и заговор военных 1941 г. - Мещеряков Владимир Порфирьевич. Страница 21
V
Поручить т. Мерецкову общее руководство Северным фронтом, с выездом на место.
VI
Назначить членом Военного совета Северного фронта секретаря Ленинградского горкома ВКП (б) т. Кузнецова».
По мысли изготовителей данного опуса, все несуразности данного документа можно отнести к некомпетентности в военных делах секретаря ЦК ВКП(б) т. Маленкова, сугубо штатского человека. А тот специалист, который будет перепечатывать этот текст с рукописи, (может быть и простая машинистка), видимо, все расставит по своим местам, как надо.
А вот как вспоминает о Г. М. Маленкове маршал авиации А. Е. Голованов: «Я лично считаю, что это был у Сталина лучший помощник по военным делам и военной промышленности. Незаурядные организаторские способности, умение общаться с людьми и мобилизовать все их силы на выполнение поставленных задач выгодно отличали его…».
Кому же принадлежит «автограф Маленкова» на самом деле, нам остается только гадать. Так как в тексте «документа» не сказано по-военному четко, что т. Тюленев должен убыть к месту назначения в г. Винницу, то не совсем ясно, где же он собирается исполнять возложенные на него данным Постановлением обязанности? И как Иван Владимирович должен был руководить двумя военными округами сразу: Одесским и Московским? В тексте приведенного «черновика» именно так и написано, черным по белому: «С оставлением за ним (Тюленевым. — В.М.) должности командующего МВО». Вот и непонятно: или Иван Владимирович будет находиться в Москве и руководить по совместительству Одесским военным округом, или будет командовать в Виннице и направлять соответствующие приказы в штаб Московского военного округа. «Решили», как видите, по второму варианту.
Ну, понятно, что «Г. М. Маленков» не военный человек, но те-то, кто бумагу марал, слегка поторопились насчет округов. Фронтами-то они становятся в результате военных действий, а как явствует из «черновика», число на календаре было пока еще 21 июня, и война-то еще не наступила. А о прочих глупостях этого «Постановления» пока не будем распространяться.
А вот как обстояло дело с Южным фронтом в реальности. В «Истории Второй мировой войны 1939–1945», т. 4, стр. 500, читаем: «25 июня — Директива наркома обороны о создании Южного фронта». Нескоро еще, видимо, вручат Ивану Владимировичу документ о создании фронта…
Продолжим изучать «необычное путешествие» И. В. Тюленева к месту нового назначения. 23 июня он со своим штабом проездом был в городе Киеве.
«Хотя мы знали, что Киев не пострадал (?) от внезапного налета фашистских самолетов, но взор настороженно скользил по вздымающейся к Печерску террасе крыш, выискивая последствия бомбежки. Нет, все в порядке! Наши зенитчики и летчики не дали врагу совершить свое черное дело. Город лежал перед нами в нарядном кружеве зелени. Внизу, правее моста, красная коробочка трамвая двинулась из Слободки в первый утренний рейс. С Днепра потянуло ключевою прохладой. Даже не верилось, что недавно над городом появились немецкие бомбардировщики».
Как видите, Тюленев все же узнал, — видимо, из сообщения Молотова по радио, — что Киев бомбила немецкая авиация. Вот он и пишет, что «Киев не пострадал от внезапного налета фашистских самолетов», и приписывает эту заслугу нашим зенитчикам и летчикам. Неужели в Киеве в ночь на 22 июня уже находились средства ПВО? Что-то сомнительно? Ну, а летчики истребительной авиации что делали? Сбили они хоть один вражеский самолет? Или просто отгоняли немецкие бомбардировщики от города, как стаю каркающих ворон?
Читаем дальше: «Нас встретил представитель штаба Киевского особого военного округа. Полное лицо его осунулось, под глазами синяки, видно провел ночь без сна. Чуть охрипшим голосом он доложил о том, что нам уже было известно: обстановка на Юго-Западном фронте в результате внезапного вторжения немецко-фашистских войск сложилась тяжелая. Я осведомился о подробностях боевых действий Юго-Западного фронта за предыдущий день. Штабист смущенно развел руками: что делается за чертой Киева, тем более на дальних, приграничных рубежах округа, он не знает. Конечно, его нельзя было обвинять в этом. Немецкая авиация внезапными бомбовыми ударами в первые же минуты войны вывела из строя ряд важнейших линий и узлов связи. Я попытался связаться из города с командующим Юго-Западным фронтом генерал-полковником М. П. Кирпоносом, но телефон ВЧ не работал. Для переговоров по радио требовалось много времени, а я не мог ждать — спешил на командный пункт Южного Фронта в Винницу».
Полное бездействие части штаба КОВО, оставшегося в городе Киеве. А штабист, как видите, разводит руками. Как всегда поражает «точность» немецкой бомбардировочной авиации: с ходу разнесли узел связи штаба фронта. Что удивляет: связи ни с кем нет, но представитель штаба знает (откуда?), что обстановка на фронте «сложилась тяжелая». Командующий Кирпонос недоступен, надо понимать, не только для Тюленева. Вызывает еще большее удивление и тот факт, что для связи по радио со штабом фронта требуется много времени. Видимо, надо посылать курьера на лошади?!
25 июня Тюленев прибыл к месту назначения в город Винницу. А тут и Директива из Наркомата обороны о Южном фронте подоспела.
«Надо сказать, что по сравнению с Юго-Западным наш, Южный фронт, считался относительно «спокойным». В положении войск фронта за время с 22 июня и в течение нескольких последующих дней существенных изменений не произошло. Мы воспользовались этим затишьем, чтобы привести войска в боевую готовность (?), наладить четкую связь, подтянуть в самый кратчайший срок к границе и ввести в бой части прикрытия…
Но спокойствие длилось недолго. Уже в ночь на 26 июня две дивизии противника под прикрытием сильного огня артиллерии и при поддержке авиации атаковали наши части в районе Скулян, что в десяти километрах севернее Ясс. Им удалось форсировать Прут и захватить Скуляны. Контратакой 116-й стрелковой дивизии гитлеровцы были отброшены за реку, при этом они потеряли свыше 700 солдат и офицеров убитыми и ранеными».
Из воспоминаний Тюленева вполне ясно читается, что никаких активных действий на румынской границе не происходило вплоть до 26 июня. А когда противник частью сил все же форсировал реку Прут, то получил «по зубам» и был отброшен на свои исходные позиции за реку. Вот если бы везде так происходило на границе! Но, видимо, не все командующие фронтов похожи на Ивана Владимировича.
И не может не вызвать ироничной улыбки фраза о приведении войск «в боевую готовность». Несколько дней идет война, севернее Одесского округа противник продвинулся на сотни километров в глубь нашей территории, а здесь, что, курорт, и другие вооруженные силы?
Вот как К. С. Грушевой, бывший в ту пору вторым секретарем Днепропетровского обкома партии, описывает начало войны и события в столице Украины Киеве. У него на квартире под утро зазвонил телефон:
«Знакомый голос обкомовской телефонистки звучал виновато:
— Вас вызывает генерал Добросердов.
Генерал командовал размещенным у нас 7-м стрелковым корпусом. Это был опытный военный. Офицером он стал в годы Первой мировой войны, сражался на фронте, а после Великой Октябрьской социалистической революции вступил в ряды Красной Армии. До назначения на должность командира корпуса К. Л. Добросердов почти семь лет командовал дивизией. Человек широкообразованный, обладающий высокой культурой, он неоднократно избирался депутатом облсовета и Верховного Совета УССР, был кандидатом в члены обкома КП(б)У».
И вот этот, обладающий «высокой культурой» военный извиняется за столь ранний звонок и сообщает Грушевому:
«— Германия напала… — услышал я приглушенный голос генерала. — На нас напала, Константин Степанович! Нынче на рассвете…
Война с Германией?! Вызвав машину, я стал торопливо одеваться. С мыслью о войне примириться было невозможно… По пустынным улицам езды до штаба корпуса не более пяти минут. Дежурный по штабу предупрежден о моем приезде, ожидает у входа… В просторном кабинете Добросердова полно людей… Подтянутый, стройный, с едва заметной сединой на висках, генерал Добросердов протягивает телеграмму из Москвы.