Грузовой лифт - Дар Фредерик. Страница 18

Мужчина лет пятидесяти, с комической лысиной, делавшей его череп похожим на картонный муляж, сидел за огромным, заваленным бумагами столом. У него был толстый и совершенно круглый нос, который словно положили на черную щетку усов.

Он показал мне на стул, обтянутый шероховатой кожей, местами разодранной ногтями.

— Альберт Эрбэн?

Он говорил не глядя на меня, а уставясь на листок бумаги, испещренный мелкими карандашными записями.

— Да.

— Позавчера утром освобождены из тюрьмы Бомэтт?

Автоматически я поправил его:

— Нет, вчера утром.

Из-за двух бессонных ночей у меня исчезло чувство времени.

— Извините, вы правы, позавчера.

— Как вы приехали из Марселя?

— Ночным поездом.

— А затем?

Я пожал плечами. Теперь он уже смотрел на меня не отрываясь.

У него были спокойные глаза, но в глубине зрачков тлел опасный огонь.

— Я вернулся на квартиру своей матери, а потом воспользовался вновь обретенной свободой.

— Каким образом?

— Единственно возможным: болтался по улицам, заходил в бары, рассматривал автомобили, которые появились за время моего заключения. Знаете, за шесть лет мир успевает измениться. Трудно вот так родиться заново.

— Вы ходили на полуночную мессу? Ну, вот мы и подошли к главному, видимо, у него не было времени и желания ходить вокруг да около.

— Да.

— Во время службы одной даме стало плохо?

— Да… Мадам… — я скорчил гримасу, словно никак не мог вспомнить имя. — Древе или Драве, не так ли?

— Да.

Бросая мне это «да», он повысил голос. Это было провокационное «да».

— Вы сказали людям, которые вышли из церкви, что знаете эту женщину?

— Ничего подобного. Я сказал, что знаю, где она живет, нюанс, не так ли?

— А откуда же вы знаете, где она проживает?

— Все очень просто. Прогуливаясь по кварталу, я видел, как она выходила от себя с девочкой. Шесть лет я не видел женщины с ребенком. А эти были очень красивые, и я заметил их. В церкви я их тут же узнал. Вот и все.

— А может быть, вы следили за ней до самой церкви?

— Нет.

— Насколько известно, в заключении вы не очень-то любили присутствовать на церковных службах.

— Ну и что?

— А то, что, получив свободу, вы тут же понеслись со всех ног в церковь, не больше и не меньше, а?

— Для многих людей рождественская месса не более чем спектакль! К тому же это моя церковь. Я пошел в нее в надежде встретиться со своим детством…

Он захлопал глазами. Он все прекрасно понимал, но чувствовал себя сбитым с толку, очевидно, из-за атмосферы Рождества, которая таинственно меняла людей, события, вещи.

— Согласен. Дальше?

— Я проводил даму и ребенка вместе с одним услужливым господином, который в тот момент оказался рядом.

— Дальше?

За спиной раздался слабый шорох. Я оглянулся. Тип в меховой куртке записывал мои ответы на большом листе бумаги.

— Мы сопровождали мадам… гм…

— Драве!

Он не был простофилей и понял, что я сыграл заминку.

— … Драве прямо домой. Пока она укладывала спать девочку, мы выпили. Когда она вернулась, то обнаружила, что забыла в церкви сумку. Мы поехали обратно, а я попросил водителя высадить меня недалеко от моего дома.

Он взял права и потряс ими перед моим носом.

— А это?

— Ах да! Когда мы возвращались от мадам Драве, я уронил в машине ключи, а поднимая, обнаружил и это. Ну я подумал, что они тоже выпали у меня из кармана…

Я ошибся! Я понял это сразу по пламени, которое вспыхнуло в голубых глазах собеседника, и тут же прервал свои объяснения на полуслове.

Он не верил мне, и не просто не верил — у него были доказательства того, что я лгу.

— Так вы утверждаете, что нашли эти права в машине Ферри?

— Да.

— Вы хорошо подумали?

— Да.

Все его массивное тело словно обмякло. Он откинулся на спинку кресла и уставился на меня с вызывающе оскорбительной улыбкой на губах.

— Вы лжете, Эрбэн.

— Нет.

Он с силой ударил толстой ладонью по кожаной поверхности стола.

— Нет, да! И я докажу вам это.

Потом, повернувшись к инспектору в меховой куртке, приказал:

— Пригласить Ферри!

В кабинет вошел Ферри. Он был по-прежнему одет в кожаное пальто и шагал, подобострастно кланяясь всем подряд. Увидев меня, он вежливо улыбнулся:

— О! Добрый день, господин Эрбэн. Какое приключение, а?

Я продолжал сидеть неподвижно, и он с удивлением обернулся к комиссару. Лысый снова потряс правами.

— Ах! Вы нашли их, — воскликнул Ферри. — Вот видите, я был прав!..

— Минуточку, господин Ферри, — резко прервал его комиссар. — Будьте добры, расскажите господину Эрбэну, где находились ваши права. Ферри смутился.

— Да, ну… ничего особенного, но этой ночью, когда мы были у мадам Драве, я спрятал свои права под подушками дивана. Я… Мы же с вами мужчины, Эрбэн, вы понимаете меня? Я подумал, что это будет хорошим предлогом позднее вернуться. Эта одинокая маленькая женщина в собственном доме — прекрасная находка, не так ли? Для мужчины, который временно оказался свободен… При вас я стеснялся ухаживать за ней. Если бы я знал, что потом она сама пригласит меня к себе, то я, конечно… К тому же, если бы я знал, что меня ожидает у нее дома…

Я даже нашел в себе силы улыбнуться ему: но почувствовал, как внутри все похолодело.

— …Но так только я увидел ее мертвого мужа, тут же забыл об этих чертовых правах. А дома в гараже вспомнило них. Тогда я пришел сюда и рассказал этим господам всю эту историю…

Комиссар щелкнул пальцами:

— Спасибо, господин Ферри. Вы можете быть свободны.

Сбитый с толку Ферри еще какое-то время сидел с открытым ртом, затем согласно кивнул головой и, пятясь, вышел из кабинета.

Комиссар сложил руки на столе.

— Вот так вот, Эрбэн.

— Я не виноват! — закричал я изо всех сил.

— Вы были не на высоте, Эрбэн. Вы даже не разыграли удивления, когда Ферри рассказал о мертвом муже.

Должно быть, я выглядел комически, потому что он разразился хохотом. Это окончательно доконало меня.

— Вы все записали, Бланш?

— Да, господин комиссар.

Лысый наклонился вперед. В его толстый живот впился кожаный край стола. Его лицо было в нескольких сантиметрах от моего. У меня подступила к горлу тошнота, потому что от него пахло кофе с молоком.

— Послушайте меня внимательно, Эрбэн. Когда вы все трое вышли на Драве, права лежали под подушками дивана. А когда Ферри и мадам Драве вернулись, то нашли господина Драве мертвым и ни к чему не прикасались. После утреннего заявления Ферри мои люди сходили к мадам Драве и все обшарили — и диван, и салон — прав не было. Вывод: вы проникли в квартиру мадам Драве в ее отсутствие. Вы знали, что, кроме ребенка, в доме никого нет.

Случай, весьма удобный для человека, который только что вышел из тюрьмы и находится совсем без средств.

Пока вы рыскали в квартире, вернулся Жером Драве. Он угрожал вам пистолетом. Вам удалось его разоружить и вы убили его выстрелом в упор. Пока вы боролись, подушки сползли с дивана, а укладывая их на место, вы и нашли права Ферри. Только вот зачем вы их взяли? Тупой рефлекс? Тупой и опасный, потому что он позволил нам прижать вас!

Он все говорил, говорил, уверенный в своих обвинениях.

Я его больше не слушал. Я вновь оказался в лабиринте. Теперь у Драве был только один салон. Я сам, собственными руками, уничтожил второй.

Я бы мог попробовать рассказать правду, но у меня не было никакого желания это делать. Как заставить их принять эту правду? Кошмары — личное дело каждого, и человек становится смешным, пробуя пересказать их людям. С ними надо просто жить, просто жить…

Я сидел и думал о голубой птице в серебряной клетке, которая теперь раскачивалась над кроваткой девочки. Я вышел из тюрьмы только для того, чтобы купить эту игрушку. Это символ! Меня снова посадят в клетку. Если только мадам Драве, узнав о моем аресте…

— Скажите, господин комиссар…