Второй пол - де Бовуар Симона. Страница 1
Перевод с французского
Общая редакция и вступительная статья доктора политических наук С. Айвазовой
Издание осуществлено при поддержке Министерства иностранных дел Франции и Французского культурного центра в Москве
Gallimard 1949
АО Издательская группа «Прогресс» МОСКВА — САНКТ–ПЕТЕРБУРГ 1997
СИМОНА ДЕ БОВУАР: ЭТИКА ПОДЛИННОГО СУЩЕСТВОВАНИЯ
Книга французской писательницы и философа Симоны де Бовуар «Второй пол» вышла в свет в 1949 году сначала во Франции, а чуть позже практически во всех странах Запада. Успех книги был ошеломляющим. Только в США книготорговцы сразу же распродали миллион ее экземпляров, и спрос при этом остался неудовлетворенным. Несмотря на множество переизданий, книга не залеживалась на прилавках магазинов. Несколько поколений женщин выросло на ней, почитая ее за новую Библию. Она принесла своему автору всемирную известность, сделав имя Симоны де Бовуар не менее знаменитым, чем имя ее мужа Жан–Поля Сартра, слывшего много лет мэтром интеллектуальной Европы.
И когда в середине апреля 1986 года она ушла из жизни, с ней прощался весь Париж. За что ее чтили? Опуская за очевидность просчеты и заблуждения, связанные с ее былой социалистической верой, некрологи писали о поразительном искусстве «подлинного существования», о жизни — становлении, жизни — со–бытии, жизни — победе. Писали о книге «Второй пол», хотя Симона де Бовуар оставила после себя множество философских работ, романов, несколько книжек мемуаров. За какие–то из них она имела престижные литературные премии, И все–таки на этом фоне выделяли необычное — двухтомное — эссе, изданное ранее под давлением Сартра. Может быть, потому, что независимо от воли самой Симоны де Бовуар, поначалу не слишком ценившей это свое детище, в нем соединились ее творчество и судьба 1.
Симона де Бовуар родилась 9 января 1908 года в респектабельной буржуазной семье, гордившейся своими аристократическими корнями.
Отсюда — фамильное «де». Со временем Симону — рьяную поборницу свободы и равенства — друзья станут в шутку звать «герцогиней де…». В ее детскую колыбель феи сложили все возможные добродетели: здоровье, мощный интеллект, своеобразную красоту, железную волю, упорство, трудолюбие, удачливость. Об остальном позаботились нежные, образованные родители: отец — адвокат, мать — хозяйка дома, ревностная католичка, сумевшая, казалось, привить и дочери глубокие религиозные чувства. Мир и идиллия царили в доме. И вдруг — бунт подростка против размеренного семейного уклада, против религии и религиозной морали, против наставлений матери. После него Симона навсегда осталась атеисткой.
Годы учебы на философском факультете Сорбонны окончательно отдалили ее от дома, от внушенных там правил.
Начались поиски собственного пути. Его выбор предопределила встреча с Жан–Полем Сартром, Они входили в один круг молодых философов, готовившихся к сдаче экзаменов на первую ученую степень. Здесь были сплошь будущие знаменитости: Раймон Арон, Поль Низан, Морис Мерло–Понти, Жорж Политцер. Среди этих избранников судьбы Симона — единственная женщина, она — самая молодая из них. Но приятели уважительно отмечали: «Она соображает». На конкурсных экзаменах первое место досталось Сартру, второе присудили ей. Председатель комиссии пояснял при этом, что, хотя Сартр обладает выдающимися интеллектуальными способностями, прирожденный философ — она, Симона де Бовуар. Так, на равных, они вышли в профессиональную жизнь и на время расстались. Она едет преподавать в провинцию. Он отправляется в Берлин знакомиться с новинками немецкой философии. В 1933 году она навещает его и остается с ним навсегда, почти на 50 лет, вплоть до его смерти в 1980 году.
Их семейная жизнь мало походила на обычный брак и вызывала массу толков, пересудов, подражательств. Брак был гражданским, свободным. Принципиально. Потому что понятия свободы воли, свободы выбора, автономии, самоосуществления личности и ее подлинного существования стали основополагающими не только в оригинальной философской доктрине — доктрине атеистического, или гуманистического, экзистенциализма 1, — которую они разрабатывали совместно, но и в их личной жизни. Оба исходили из реалий XX века с его социальными катастрофами — революциями, мировыми войнами, фашизмом всех видов и оттенков, — и оба считали, что эти реалии нельзя оценить иначе, как «мир абсурда», где нет ни Смысла, ни Бога. Содержанием его способен наполнить только сам человек. Он и его существование — единственная подлинность бытия. И в человеческой природе, как и в человеческом существовании, нет ничего заведомо заданного, предопределенного — нет никакой «сущности». «Существование предшествует сущности» — таков главный тезис в доктрине Сартра и Симоны де Бовуар. Сущность человека складывается из его поступков, она — результат всех совершенных им в жизни выборов, его способности к реализации своего «проекта» — им же предустановленных целей и средств, к «трансценденции» — конструированию целей и смыслов. А побудители его поступков — воля, стремление к свободе. Эти побудители сильнее всех законов, нравственных правил и предрассудков. Они же должны определять семейный уклад, отношения в любви. Сартр так объяснял суть своего понимания любви и брака: «Я вас люблю, потому что я по своей свободной воле связал себя обязательством любить вас и не хочу изменять своему слову; я вас люблю ради верности самому себе… Свобода приходит к существованию внутри этой данности. Наша объективная сущность предполагает существование другого. И наоборот, именно свобода другого служит обоснованием нашей сущности»*.
Свобода, автономия, равенство в самоосуществлении — принципы союза, связавшего Жан–Поля Сартра и Симону де Бовуар. Не самые легкие и не общепринятые. Но Сартру и Симоне удалось перевести их в житейские привычки. Они цементировали их брак прочнее официальных бумаг, прочнее общего дома. Его, кстати, и не было. Симона де Бовуар не могла себе позволить жить жизнью хозяйки дома, у нее была любимая профессия, не оставлявшая времени для домашних хлопот. Жили отдельными домами, встречались в назначенное время для обеда, отдыха, приема друзей, вместе путешествовали и проводили отпуск. Полнотой и насыщенностью взаимоотношений объясняли свое нежелание иметь детей. Брак держался на общих интересах, общем деле, общей культуре, взаимном доверии и уважении. Время от времени в жизни того или другого возникал кто–то третий, приходило новое увлечение. В этом открыто признавались, иногда даже расставались. Но верность когда–то сделанному выбору побеждала и эти разрывы. В конечном счете их идейно обоснованный брак оказался счастливым. Оба нашли в нем то, что искали, Симона де Бовуар стала для Сартра музой и сподвижницей. Он признавался, что встретил в ней женщину, равную себе по сути. Она спасла его от небрежения к другому полу, которое поначалу сидело и в нем, избавила от нелепой мужской гордыни, что на поверку оборачивается сломанной жизнью. С Симоной он понял ценность и полноту равноправных отношений между мужчиной и женщиной. Для Симоны де Бовуар Сартр оказался идеальным спутником. Он не только не связал ее по рукам и ногам путами быта, не подавил интеллектом гения, но помог освободиться от одиночества, от которого она так страдала в юности, помог поверить в себя и творчески состояться. Ну и, наконец, «привилегия» брака с Сартром подвела ее к сюжету книги «Второй пол». Собственная семейная жизнь стала для нее чем–то вроде Зазеркалья — чудесного, но опрокинутого, обратного отражения заурядных супружеских будней. Она позволила Симоне полнее осознать всю чудовищную несправедливость обычной женской судьбы — этого «вязкого существования», в котором нет ни свободы, ни самоосуществления.
Сама идея книги была подсказана Сартром. Это произошло вскоре после триумфа его главной работы «Бытие и ничто», появившейся в годы Сопротивления. Сартр считал, что для подтверждения их версии экзистенциализма, которую он уже изложил, Симоне было бы неплохо написать нечто вроде исповеди о том, что значит для нее быть женщиной, Симона отказалась. Она не видела здесь сюжета; по ее мнению, женственность никак не отражалась на ее существовании. Сартр настаивал. В «женском уделе» он, похоже, усмотрел крайний вариант «удела человеческого» с его заброшенностью в мире «абсурда», «утраченного смысла» и «тошноты». Ему было важно, чтобы, описывая эту предельную ситуацию, Симона проиллюстрировала верность исходных постулатов. Ей пришлось согласиться с его доводами. Но поначалу она предполагала заняться лишь мифологией — исследовать легенды и мифы о «женщинах, созданные мужчинами». Сартр стал убеждать ее расширить исследование, включить в него материалы по биологии, физиологии, психологии, психоанализу. Приняв и эти его доводы, она пошла еще дальше, привлекая свидетельства истории, социологии, литературы*. В итоге за немыслимо короткий срок, в три года, ей удалось собрать материалы, написать и издать обобщающий труд в тысячу страниц, где она попыталась выяснить для себя и объяснить читателю, что же такое этот «женский удел», что стоит за понятием «природное назначение пола», чем и почему положение женщины в этом мире отличается от положения мужчины, способна ли в принципе женщина состояться как полноценная личность, и если да, то при каких условиях, на каких путях, какие обстоятельства ограничивают свободу женщины и как их преодолеть.