Второй пол - де Бовуар Симона. Страница 86

Из всех этих мифов глубже всех запал в мужские сердца миф о женской «тайне». У него множество преимуществ. Прежде

¹ Ср. Бальзак. Физиология брака: «Вовсе не беспокойтесь из–за ее шепота, криков, болей; природа предназначила ее для нас и для того, чтобы нести в себе все: детей, огорчения, удары и мужские беды. Не упрекайте себя в черствости. Во все законодательства так называемых цивилизованных наций мужчина вписал законы, которые регулируют судьбу женщин под безжалостным эпиграфом: Горе слабым!»

всего он позволяет запросто объяснить все то, что кажется необъяснимым; мужчина, «не понимающий» женщину, счастлив подменить субъективный недостаток объективной помехой; вместо того чтобы признать свое невежество, он считает, что вне его существует какая–то тайна: вот и готово алиби, которое одновременно тешит лень и тщеславие. Таким образом влюбленное сердце избегает немалых разочарований: если возлюбленная капризна, а речи ее глупы, все оправдывает тайна. И наконец, благодаря тайне поддерживается то негативное отношение, которое казалось Кьёркегору намного предпочтительнее позитивного обладания: имея перед собой живую загадку, человек остается один — один со своими мечтами, надеждами, опасениями, любовью, тщеславием; эта субъективная игра, которая может охватывать все от порока до мистического экстаза, представляет собой для многих более привлекательный опыт, чем подлинное общение с человеческим существом. На чем же зиждется столь полезная иллюзия?

Несомненно, в каком–то смысле женщина таинственна, «таинственна, как все на свете», как сказал Метерлинк. Каждый человек — субъект только для себя самого; каждый в своей имманентности может постичь только одного себя; с этой точки зрения другой — всегда тайна. В глазах мужчин непроницаемость «длясебя–бытия» наиболее очевидна у другого —женского пола; никакое влечение не поможет им проникнуть в ее индивидуальный опыт: им никогда не суждено узнать, что такое эротическое удовольствие, испытываемое женщиной, или недомогание при менструации, или родовые муки. По правде говоря, тайна эта взаимна; в сердце каждого мужчины, поскольку и он другой, причем другой мужского пола, есть нечто замкнутое в себе и непроницаемое для женщины; она не знает, что такое мужской эротизм. Но согласно универсальному правилу, которое мы констатировали, мужчины воспринимают мир через категории, которые со своей точка зрения принимают за абсолют:здесь, как и везде, они упускают из виду взаимность. Будучи тайной для мужчины, женщина воспринимается как тайна сама по себе.

По правде говоря, ее положение исключительно располагает к такому восприятию. Ее физиологическая судьба очень сложна; она сама переживает ее как какой–то посторонний процесс; тело не является для нее ясным выражением ее существа; она чувствует себя в нем отчужденной; нить, которая во всяком индивиде соединяет физиологическую и физическую жизнь, или, лучше сказать, связь, существующая между «неподлинностью» и свободой индивида, — это сложнейшая загадка человеческого существования — в женщине же она особенно поразительна.

Но то, что называют тайной, это не субъективное одиночество сознания и не загадка органической жизни. Истинный смысл это слово приобретает на уровне коммуникации; оно несводимо просто к молчанию, ночи, отсутствию; оно предполагает, что есть нечто издающее невнятный лепет, но неспособное выразить себя достаточно четко. Утверждение, что женщина — тайна, означает не то, что она молчит, но что язык ее непонятен; она здесь, но ее скрывает завеса; она существует вне этих смутных видений. Кто она? Ангел, демон, вдохновленная свыше, комедиантка? Предполагается одно из двух: или на эти вопросы существуют недоступные ответы, или, скорее, адекватного ответа вообще быть не может, потому что женщина изначально наделена двойственной сущностью; в сердце своем она неопределима сама для себя: это

сфинкс.

В действительности она была бы сильно озадачена, если бы

ей пришлось решать, ктоона есть; вопрос не предполагает ответа; и дело не в том, что скрытая истина слишком неуловима, чтобы ее можно было проанализировать, — просто в этой области нет истины. Человек естьтолько то, что он делает; возможное не выходит за рамки действительного, сущность не предшествует существованию; в своей чистой субъективности человек не может ничем быть.Его меряют по его поступкам. О крестьянке можно сказать, что она хорошая или плохая работница, об актрисе — что она талантлива или бездарна, но если рассматривать женщину в ее имманентности, о ней абсолютно ничего нельзя сказать, она — вне любой квалификации. В любовных же и супружеских отношениях, во всех отношениях, где женщина — лицо зависимое, где она — другой, ее воспринимают именно в ее имманентности. Поразительно, что в приятельнице, коллеге, сотруднице никакой тайны нет; зато если зависимое лицо мужского пола, если, например, молодой человек предстает перед мужчиной или женщиной старше или богаче его как несущественный объект, он тоже окутывается тайной. И это раскрывает нам основу женской тайны, которая имеет чисто экономический смысл. Чувство тоже не может ничем быть. «В области чувств реальное не отличается от воображаемого, — пишет Жид. — Достаточно вообразить, что любишь, чтобы полюбить, и точно так же достаточно сказать себе, что ты воображаешь, что любишь, когда в самом деле любишь, чтобы сразу же начать любить немного меньше…» Различие между реальным и воображаемым возникает только в конкретном поведении. Мужчина, занимающий в этом мире привилегированное положение, имеет возможность активно демонстрировать свою любовь; очень часто он содержит женщину или по крайней мере помогает ей; женившись, он дает ей определенное социальное положение; он делает ей подарки; его экономическая и социальная независимость позволяет ему выступать с инициативами и делать жесты: разлученный с г–жой де Вильпаризи, г–н де Норпуа не раз проводил в дороге целые сутки, чтобы с ней соединиться; очень часто он занят, она же живет в праздности: он даритей время, которое проводит с ней; она же принимает его — с радостью, со страстью или просто чтобы развлечься? Принимает ли она его благодеяния из любви или из соображений выгоды? Любит ли она мужа или замужнее состояние? Конечно, и те доказательства, что приводит мужчина, весьма двусмысленны: приносит ли он тот или иной дар из любви или из жалости? Но если женщина обычно находит в мужском обхождении множество преимуществ, обхождение женщины может пойти на пользу мужчине лишь постольку, поскольку он ее любит. И поэтому по его поведению в целом можно примерно оценить степень его привязанности. Между тем женщина почти не имеет возможности копаться в собственном сердце; в зависимости от настроения она может по–разному относиться к своим чувствам, и до тех пор пока она будет переживать их пассивно, ни одна из интерпретаций не будет в достаточной степени соответствовать истине. В тех редких случаях, когда экономические и социальные преимущества на ее стороне, с тайной все обстоит наоборот, и это отлично показывает, что связана эта тайна не с однимкаким–нибудь полом, а с определенным положением. Для огромного числа женщин пути трансценденции перекрыты: поскольку они ничего не делают,они ничем и не становятся',они без конца спрашивают, чем они могли быстать, что приводит их к вопросу о том, что они есть:вопрос этот праздный; мужчине не удается обнаружить эту скрытую сущность именно потому, что она просто–напросто не существует. Женщину держат вне мира, а потому она не может объективно определить себя через мир, и тайна ее скрывает в себе одну лишь пустоту.

Кроме того, ей, как всем угнетенным, случается намеренно прятать свое подлинное лицо; раб, слуга, нищий — все те, кто зависит от капризов хозяина, научились взирать на него с неизменной улыбкой или с загадочной невозмутимостью; истинные свои чувства, истинную манеру поведения они тщательно скрывают. И женщину с ранней юности учат лгать мужчинам, хитрить, лавировать. Она встречает их с разными поддельными лицами; она осторожна, она притворяется и лицедействует.