По следам кочевников. Монголия глазами этнографа - Бочарникова Е. А.. Страница 25

Мы прошлись по окрестностям, осмотрели пасущиеся поблизости стада. Жеребцы пасутся вместе с кобылами, быки — с коровами. Огромные мохнатые собаки охраняют стада, но скот и так не разбредается, боясь волков; лишь изредка приходится посылать собаку за отбившимся от стада животным. При перегонах скота стадом управляет пастух при помощи палки с арканом. На конце палки высотой в человеческий рост укреплены еще одна маленькая, палочка и волосяной аркан, конец которого привязан к палке, а петля свободно скользит вдоль нее. К нижнему концу палки для равновесия обычно прикреплена какая-нибудь тяжесть или шар, Всадник едет сзади стада и подгоняет его, держа палку в правой руке или под мышкой, а если ему нужно поймать какое-нибудь отбившееся животное, он набрасывает ему на шею аркан.

Степь оживает: со всех сторон к юрте родителей Чимеда скачут всадники. Непостижимо, как могло известие о нашем приезде с такой скоростью разнестись по окрестностям. Вскоре в юрту наших хозяев набивается человек двадцать. Среди взрослых много детей, но их выгоняют из юрты; с нами остается лишь мальчик-калека. После торжественных приветствий нас опять угощают чаем и молочной водкой. Завязывается беседа.

Потом идем купаться на берег Орхона. Думается, мы — первые венгры, купающиеся в этой реке. Течение здесь очень сильное. Вода холодная, и мы скоро вылезаем на берег. Мы охотно провели бы здесь несколько дней, да и родители Чимеда уговаривают нас остаться, но надо подчинять свои желания заранее составленной программе исследований. Пора трогаться в путь, ведь еще сегодня мы должны добраться до Цэцэрлэга. Уже смеркается, когда мы покидаем гостеприимных хозяев. При выезде из долины Орхона нам опять попадается огромное количество древних погребений. Говорят, что около Цэцэрлэга есть Гунн-гора, где в прошлом году при раскопках было найдено много предметов древней монгольской культуры.

Без четверти девять вечера перед нами вырастает полукруглая гора, у склона которой приютился Цэцэрлэг (Цветущий Сад).

Проезжаем мимо небольшого аэродрома и сразу попадаем на главную улицу, по обеим сторонам которой выстроились каменные дома. Машина въезжает во двор гостиницы, и нас сразу же отводят в наши комнаты. Гостиница обставлена со вкусом. У Кёхалми — отдельный номер, у нас, троих мужчин, — общий. Здесь есть и ванная комната, правда без ванны, но с водопроводом и умывальником. Ужинаем и сразу ложимся спать.

На другой день рано утром к нам приходят представители городского самоуправления. От них узнаем, что зимой в Цэцэрлэге насчитывается до 8 тысяч жителей, но постоянно здесь проживают 5 тысяч человек. Население всего аймака составляет 80 тысяч человек. В городе две школы-десятилетки и пять семилеток. Есть и педагогическое училище, выпустившее в 1956 году 60 учителей начальной школы. После завтрака идем осматривать «краеведческий кабинет». Это, собственно говоря, небольшой краеведческий музей. Такие музеи имеются в каждом сомонном и аймачном центре. В них хранятся найденные в окрестностях остатки древней культуры и образцы природных богатств. В Цэцэрлэгском музее организована выставка «Животный мир нашего аймака». Музей состоит из выставочного зала и двух подсобных помещений для хранения экспонатов. Здесь можно найти самые разнообразные вещи — от чучела голубой лисицы до головного убора ламы, от грамматики древнего монгольского языка до семян всевозможных растений — все, что удалось собрать стараниями местной интеллигенции. Прежде всего интересуемся старинными книгами — их тоже тут собирают — и знакомимся с ними, Новые книги хранятся в аймачной библиотеке, куда мы и отправляемся из музея. Библиотекарь с гордостью показывает нам свои сокровища. В Монголии выходит много книг; здесь на душу населения приходится гораздо больше книг, чем в Венгрии. В библиотеке книги расставлены на полках по тематическому признаку. Пока мы знакомимся с ними, приходит несколько читателей. Есть и читальный зал, в котором учащиеся различных курсов по повышению квалификации готовятся к занятиям.

Едва мы возвращаемся в гостиницу, как нам сообщают о приходе гостя. Приглашаем его к себе. Оказывается, это поэт, узнавший о нашем прибытии в библиотеке. Он тут же поспешил к нам, чтобы преподнести два только что вышедших тома своих стихов. Кара знаком с его произведениями. Поэт чрезвычайно обрадован этим. Вполне понятно: каждому человеку приятно, если его произведения известны за 7 тысяч километров от родины. Расспрашиваем гостя о местной литературной жизни и фольклоре. В Монголии еще много поэтов-сказителей, безыменных творцов и собирателей произведений народной поэзии, но все больше появляется и созидателей письменной литературы, поэтов, чьи индивидуальные произведения появляются в печати. Это, конечно, объясняется не только особенностями поэтического мастерства, но и тем, что в Монголии появилась читающая публика.

Во второй половине дня Кара опять делает в местном театре доклад о Венгрии и о цели нашего путешествия, а вечером мы смотрим три монгольских фильма. Мы уже видели в Улан-Баторе документальный фильм, выпущенный к 35-летию Монгольской Народной Республики, а теперь знакомимся с двумя художественными фильмами. Один из них особенно меня заинтересовал. В нем показывалось, как заботливый пастух сохранил все поголовье окота в исключительно холодную зиму, заранее позаботившись о кормах на зиму, между тем как у его беспечного товарища все стадо погибает. Надо сознаться, что я следил не за игрой актеров, меня интересовала затронутая в фильме проблема. Заготовка корма в Монголии — дело новое, еще в 20-х годах об этом вряд ли что-либо знали. Когда глубокий снежный покров мешал скоту добраться до травы, начинался массовый, падеж [59]. Случалось, что в холодные зимы погибало от 40 до 60 процентов скота. При перекочевках запасаться сеном на зиму — дело отнюдь не легкое, для этого нужна известная степень оседлости. Кроме кормов, есть еще одна серьезная проблема: зимние укрытия для скота. Взрослые животные и теперь проводят зиму под открытым небом. В фильме замечательно показано бегство табуна, попавшего в метель. Нет никаких сомнений, что это были натурные съемки. В большинстве своем монгольские киноактеры не профессионалы, а любители. После окончания съемок на киностудии в Улан-Баторе они возвращаются к привычной жизни.

Проснувшись на следующее утро, 24 мая, мы видим за окном снежный буран, который кажется продолжением вчерашнего фильма. Вихрь треплет деревья, склоняя чуть не до земли макушки стройных осин. Боясь, что снег занесет расположенный в котловине город и мы не сможем вовремя выбраться, решаем тут же трогаться в путь, хотя по программе должны были провести в Цветущем Саду еще одни сутки. Цэцэрлэг заслуживает свое название: дома окружены деревьями и палисадниками, а в окрестностях зеленеют рощи и леса, радующие глаз, привыкший к пустынным горизонтам, В Монголии редко встречаются сады и древесные насаждения, природные условия и кочевая жизнь не очень-то благоприятствуют садоводству.

Мы выезжаем в десять часов; за день нам предстоит проделать 280 километров. Вот и Белый перевал [Цаган-Даба]. Здесь, действительно, все белое. С высоты открывается чудесный вид на вершины Хангайского хребта. На перевале лес. Наша машина с трудом взбирается вверх по покрытой льдом, земле. Мы среди самых высоких гор Ара-Хангайского аймака. Ледяной ветер хочет во что бы то ни стало пробрать нас до костей. Да, доха из козьей шкуры приходится весьма кстати. На мне лыжный костюм, шуба и поверх всего монгольская доха. Только в таком облачении можно вынести этот холод и ветер. Вспоминаю, что совсем недавно купался в Орхоне, и при одной мысли о купании меня охватывает озноб.

Миновав Белый перевал, попадаем в долину Хойт-Тамрын-Гола. Наш грузовик следует вдоль русла небольшой речки, В полдень останавливаемся в местечке Хурун, расположенном в Чулуте (Каменном сомоне) Ара-Хангайского аймака. Обедаем на постоялом дворе, являющемся одновременно магазином. Все это заведение обслуживает один человек, в котором Сумья узнает своего старого знакомого. Тогда наш водитель покупает у «лавочника» две коробки папирос и пачку печенья и тут же дарит их «смотрителю» постоялого двора. Обряд преподношения подарков хранит для меня еще много неведомых тайн, Вскоре убеждаемся, что название «Каменный» очень подходит к этому району. Вот и долина Каменного ручья, а вокруг нас каменные поля. Весь этот каменистый ландшафт поражает своеобразной красотой. Нас окружают скалы причудливой формы и окраски, дикие каменные гряды. Куда ни взглянешь, везде одни лишь камни, и все же можно ехать целыми часами и не соскучиться, любуясь новыми картинами и затейливыми каменными скульптурами.